Хранители
Шрифт:
– Будет сделано! – Винклер шутливо отдал честь.
Когда Рип покидал корабль, та самая мысль, что посетила его перед обратным прыжком на Мере, вновь пришла в голову. Руки аборигена были идеально приспособлены для управления Тай-Суем. Бред! Совпадение… или… неужели шаабка - это опустившиеся в развитии и деградировавшие дальние потомки… прогомианцев.
Рип не поделился своими соображениями с остальными, настолько они казались невероятными.
Так ты выйдешь за меня замуж? – спальня Эйсая сейчас напоминала поле боя. Кругом разбросаны вещи, разворочена
– А кидаться больше не будешь?
– Никогда! – Эйсай поспешно спрятал за спину подушку. – Даже не подумаю.
Оля улыбнулась, поднялась и нарочито грациозной походкой подошла к стоящему на коленях юноше. Глядя на нее, Эйсай сглотнул внезапно выступившую слюну.
Оля присела рядом.
– Да, - сказала она со всей возможной нежностью. – Я согласна. Всегда мечтала, чтобы мне сделали предложение, стоя на коленях. Правда… - она обвела комнату рукой. – И в самых смелых мечтах не представляла столь романтической обстановки.
– Я исправлюсь.
– Надеюсь. Девушке всегда хочется чего-то волшебного, сказки.
– Тогда, знаешь что… Давай считать, что сегодняшнего предложения не было.
– Как?!
– Ты не поняла. Все действительно неправильно. Иначе нужно предлагать любимой девушке руку и сердце. Давай считать это просто генеральной репетицией, а уж завтра все будет, как должно быть.
– Звучит интригующе.
– Согласна?
– Какая уважающая себя девушка откажется получить подряд сразу два предложения руки и сердца. Только…
– Что?
– Я слышала, по части брака мужчины большие трусы. Надеюсь, ты не сбежишь?
Полностью экипированные, в том числе оружием, запасами пищи, воды и кислорода, Рип с Эйсаем стояли возле Тай-Суя.
– На этот раз мир называется Кара-Сах, - заканчивал наставления император. – Там, конечно потеплее, нежели на Сноуж, но тоже не без недостатков. Кара-Сах – это пустыня. Конечно, на планете есть и леса и тому подобное, но вас это не должно занимать, потому что поселение Эль-Файюм находится именно в самом центре пустыни.
– Ох, и разберусь я когда-нибудь с теми, кто выбирает, куда нам отправляться, - прошептал Винклер. – У кого-то из них явно садистские наклонности. Неужели за века существования Баал-Лиинизма нельзя отыскать нормальный мир.
– Я кому рассказываю! – насупился император.
– Простите, мы само внимание.
– Так вот, вы проникните…
– Ты чего такой грустный, - не слушая правителя, обратился к другу Рип.
– Есть причина.
– Знаю я все твои причины. Небось, Ольга до последней минуты не отпускала.
– Она даже не знает, что я улетаю, - Эйсай замялся. – На сегодня у нас с Олей запланировано одно мероприятие… Я же не думал, что мы прямо на следующий день снова в путь. Если Оля узнает, что я на другой планете, она, как бы это сказать, неправильно поймет. Поэтому, если мы не вернемся через положенные двенадцать минут… мне лучше вообще не возвращаться.
– Женщины… - многозначительно
протянул Рип.– Ага, - не менее значимо согласился Эйсай.
– Удачи, - закончил император.
Соленый воздух приятно освежал легкие. Пахло водорослями, йодом и чем-то еще. Издавая резкие крики, в небе носились бело-черные птицы.
Почти неестественная, подернутая рябью волн морская синь, тянулась до самого горизонта.
Волны набегали на берег, шумели, облизывали ноги в ботинках для пустыни и с легким шелестом отступали обратно.
– Как ты думаешь, это Кара-Сах? – обращаясь к бескрайнему океану, прошептал Винклер.
Звено к звену собралась цепь,
собралась цепь.
И капля к капле слились соки,
для жизни соки.
И дерево Шааб взошло,
поднялось дерево.
В прозрачных, как роса плодах,
созрели шаабка.
И звезды были лесом их,
там жили шаабка.
В плодах прозрачных, как слеза
сидели шаабка.
Но цель близка, упав с небес -
плоды раскрылись.
Спросил Отец: - Здесь хорошо?
Мы будем здесь!
Сказали шаабка.
ГЛАВА 2.
Священник - дряхлый старик с непрерывно трясущейся головой сощурил подслеповатые глаза.
– Храм закрыт, служба… в-вы!!
Баалин усмехнулся. Не зря он велел разослать сое изображение во все храмы с приказом повесить его на самом видном месте - над алтарем.
Переступив тут же уткнувшегося в доски пола представителя местного духовенства, Баалин прошел внутрь. Позади довершали бой с грязью святоши в пурпурном.
Портрет - написанный маслом в полный рост, как ему и положено висел над алтарем. Не очень-то и похож. Впрочем, старик-священник узнал, и то ладно.
Баалин огляделся - да, это явно не его резиденция - центральный храм.
Вход в подвал оказался на заднем дворе. Благо к нему вел настил из досок.
Лестница скрипела нещадно, и в унисон с ней скрипел глас местного жреца.
“…кая честь!”, “… я недостойный…”, “Вы, Величайший…”
Баалин не слушал, но и не прерывал - пусть восхваляет.
Приятно.
Друзья сидели на берегу. Эйсай поднимал камешки, выбирая самые плоские, и нехотя швырял их в воду, считая круги на поверхности. Рип важно просеивал песок между пальцами.