Хроника гениального сыщика
Шрифт:
В одной из комнат княжны раздавалось громкое чавканье. Заглянув туда, мы увидели огромного черного кота, обгладывающего ногу предпоследнего вице-премьера. Начищенный ботинок фирмы «Большевичка» отбрасывал лунные брызги.
В другой комнате располагалась клетка с летучими мышами, висящими вниз головой. Тут же был вход к ярко подсвеченному бассейну, в нем кружились пираньи, беззаботно дожевывая вице-премьерскую требуху.
По голубоватой воде дрейфовали штаны от Версаче, перламутровая жилетка, пестрый сингапурский галстук.
По моей спине,
Рябов же резко распахнул дверь в спальню г-жи Таракановой.
– Встать! Суд идет! – белугой взревел я.
Княжна с ловкостью насекомого выскочила из постели и шмыгнула в соседнюю комнату.
– Ах, Петя, – скрипнул зубами Рябов, – зачем вы спугнули?!
И тут Лидушка (или как там ее зовут?) выпустила из клетки летучих мышей. Пернатые кинулись на нас, в лобовую атаку.
Мы с честью миновали дьявольский заслон, однако около бассейна на меня прыгнул черный кот, широко раззявив окровавленную пасть.
Я рухнул в бассейн с пираньями. Благо отъевшиеся вице-спикерами рыбки принялись меня лишь обнюхивать, да нежно слегка пощипывать.
Рябов ласточкой прыгнул в бассейн, схватил меня за кудрявую голову, вытащил на благословенную сушу.
Я выплюнул изо рта несколько мальков пираний:
– Лида ушла?
Мы метались в поисках Таракановой по всей Москве.
Забегали, как водится, в Белый Дом на Краснопресненской, в Кремлевский Дворец Съездов, в Межбанковскую биржу, в мавзолей, в музей Революции.
Лидия Аркадьевна как в воду канула.
Вдруг, около памятника Пушкину (кстати, я очень похож на знаменитого поэта), напротив киноцентра «Пушкинский», Рябов хлопнул себя по высокому лбу.
– Петя, на Тверской-Ямской где-нибудь продают резиновые сапоги?
– На Тверской-Ямской – не знаю, а вот на Тверской, рядом с мэрией, слева от памятника с князю Долгорукому, точно есть.
– Вперед! – молодо сверкнул зубами Рябов.
Княжна (сыщик как в воду глядел!) вырыла нору в московских плавнях, питалась клюквой, костяникой и побегами папоротника.
Лидия Аркадьевна отощала и выглядела, что греха таить, неважнецки.
К тому же, вынужденно не употребляя гормональные таблетки, она обросла усами и сквозящей бородой.
Из-за дистрофического состояния княжна не смогла оказать нам достойного сопротивления.
Мы привязали усатую Лидушку к ближнему древу и зорко глянули ей в синие очи.
– Я – Черная Вдова, – устало обронила княжна Тараканова.
Сыщик достал из кармана овальное зеркальце и протянул его Черной Вдове.
Тараканова кинула взор на себя, на свою козлиную бородку с проседью, и зарыдала.
– Я – монархистка! К тому же, я поклоняюсь сатане!
– Знаем, знаем… – посуровел инспектор.
И тут дубовая крона жутко зашумела.
Мы подняли наши головы и увидели правительственный вертолет.
Лопастная машина приземлилась
на поляну.– Руки за голову! Всем на землю! – крикнули бравые молодцы в масках, спрыгивая с веревочного трапа.
Мы обрушились на весеннюю, душистую землю.
«Ах, весна – чаровница!» – пронеслись чьи-то гениальные стихи в моей голове.
– Лидия Аркадьевна! Великая княжна! – пролаял полковник с рацией в ухе, – вы представлены к правительственной награде. Свежеизбранный президент РФ с нетерпением ждет вас в Охотном ряду.
Тараканова молодцевато взбежала по трапу.
Кусты можжевельника от порыва лопастного ветра легли ниц.
В иллюминаторе мелькнул ухмыляющийся ястребиный лик председателя ФСБ.
Вертолет взмыл ввысь и метнулся к Лубянке.
Рябов сощурился:
– Петя, пока мы гонялись за пресловутой княжной, в стране произошли судьбоносные выборы.
– Не госпожа Тараканова их спровоцировала? Я о выборах.
– В Москву! Все узнаем на месте.
Глава 32
Голубки президента
– Акушер Кусков, – как-то спросил меня сыщик Рябов, – что вы думаете о странных припадках сумасшествия, кои охватывают нашего родного президента РФ в Петропавловской башне.
– Сказать по правде, ничего не думаю.
– А зря, Петя, – горько усмехнулся сыскарь. – Почитайте прессу.
Газеты давали развернутые репортажи. В зале Петропавловской крепости висело огромное полотно Шилова «Полет голубей». И вот каждую полночь картина начинала медленно, но верно раскачиваться. Маятником!
Всякое утро после этого таинственного колебания президент начинал произносить дикие вещи.
– У меня в голове, – говорил он, – завелись голуби. Они уже снесли яички. Скоро вылупятся птенцы…
В таком психосоматическом состоянии вертикаль, увы, не могла принимать госрешений.
Агент ГРУ, Мотя Фролов, призванный раскрыть это дело, остался с президентом на ночевку. Ровно в полночь картина стала раскачиваться. Утром Матюше самому стало казаться, что и в его голове завелись голубки.
– Пестренькие такие… – говорил он, сидя на койке секретного пансионата «Кащенко-15». – Клювики такие! Глазоньки! Гули-гули…
– Господин президент, – представились мы с сыщиком вертикали. – Инспектор Рябов и акушер второго разряда, Петр Кусков.
Тот испуганно замахал на нас руками.
– Говорите тише! Вы можете распугать голубей.
– Позвольте нам сегодня ночь провести с вами? – Рябов заиграл желваками.
– Да ради бога…
А между тем, время приближалось к полуночи.
Картина стала раскачиваться!
Справа налево. Слева направо.
В мерцающем лунном свете казалось, что голуби – сизые, пестрые, песочные – вот-вот вырвутся из тесноты полотна и до краев наполнят Овальный зал хлопаньем крыльев.
Президент РФ откинулся на плюшевом троне и тяжело задышал.