Хроника гениального сыщика
Шрифт:
– Надо остановить Одинцова, – вскрикнул я.
– Мы идем к нему, – обронил детектив.
Законспирированная фирма «Золотой Жук» располагалась в центре, в мраморном особняке «Green Peace».
Ударом ноги Рябов выбил обитую медью дверь.
Иван Одинцов, лет тридцати, альбинос с крашеными хной волосами, сидел за конторкой и мирно чинил фотоаппарат-аннигилятор.
– Встать, сука! Ноги за голову! – взревел я, акушер второго разряда, Петр Кусков.
Фотомастер поднял брови.
– Ах, Петя, Петя… – проворчал Рябов.
Иван
– Врагам экологии – смерть!
– Ваши методы весьма подозрительны… – оскалился Рябов.
– Я этих стервецов аннигилирую альфа-лучами.
– Могли погибнуть невинные люди?
– Взгляните на загаженную бухту Новороссийска. Это все дело рук мэра, Валерия Комисаркина. А смоговое небо Москвы и подмосковного Жуковского – это все грязные дела летчика-асса, Валерия Комисаркина.
– Так это двойные тезки? – отшатнулся я.
– Сам не пойму, почему это так…
– Что вас смущает? Двойных тезок – пруд пруди, – усмехнулся инспектор.
– Но ведь и я тоже Валерий Комисаркин. До перемены имени и фамилии.
– Зачем вы их поменяли? – выпучил я глаза.
– Быть может, предчувствовал гибель моих полных тезок. Кстати, детки вашего дельфина кличут тоже Валеркой.
– Какого еще дельфина?
– Стукачка вашего…
Сыщик положил на плечо альбиноса увесистую ладонь:
– Валерий, или как там тебя, Иван… Тормозни! Пусть «Золотой жук» возьмет паузу. Экологию в России мы с Петей поправим как-нибудь сами.
– А что делать мне? Я ведь заточен под благородное киллерство?
– Щелкай природу.
– Яволь!..
Глава 36
Из-под глыб
В Москве день и ночь ярились колокола.
Малиновый звон…
Рождество!
На Красной площади бирюзовыми огнями сияла елка.
И сразу за малиновым звоном колоколов то там, то сям стали раздаваться взрывы. Взлетали на воздух особняки главарей бандгруппировок. В одночасье сиротами и погорельцами стали паханы Солнцева, Люберец и Таганки…
– Петя, – как шпагу воткнул в меня взгляд инспектор Рябов, – вы знаете, что именно взрывается в квартирах этих деструктивных элементов?
Я лишь развел руками.
Сыщик усмехнулся.
– Исключительно зайчики и котики.
– Шутите?
– Елочные игрушки.
– Зачем тогда бандиты вешают на елки гремучий тротил?
– А вот это нам и предстоит выяснить, – Рябов застегнул под сердцем миниатюрную кобуру и, сощурившись, строго посмотрел в сторону Кремля, где отсвечивала всполохами бриллиантов рождественская елка.
В это время Москва напряженно готовилась к событию эпохального размаха. Дочь московского градоначальника должна была выйти замуж за сына президента Соединенных Штатов. Почти столетнему раздору между двумя супердержавами должен был положен конец.
– Петя, – спросил меня Рябов, когда мы пробегали мимо здания американского посольства на Садовом кольце, – вам не кажется, что в этих взрывах заинтересованы только противники
межконтинентального брака?– Возможно… – нахмурился я.
Тут в здании посольства раздался оглушительный взрыв. С третьего этажа в роскошном бобровом воротнике вылетел пресс-атташе США, сэр Джордж Робинсон.
Мы с Рябовым тут же подхватили господина под мышки.
– Котики? Зайчики? – спросил Рябов.
– Йес!.. – скорбно ответил пресс-атташе.
– Дело принимает крутой оборот, – подытожил блиц-диалог неустрашимый сыщик.
Утром мы с Рябовым встретили у своего порога почтальона экспресс-почты.
Тот вежливо протянул нам посылку с каллиграфически выписанными иероглифами.
Мы кинулись в комнату и распаковали ящик.
Сверху лежало письмо на чистейшем русском: «С добрым утром, тетя Рая! Вам посылка из Шанхая».
Далее лежали стопки папирусной бумаги с докладом генсека коммунистической партии Китая.
Назывался доклад недвусмысленно: «Мы заинтересованы в сытой и богатой России».
Доклад был испещрен диаграммами и графиками, сигнализирующими о безудержном росте преступности и коррупции на Руси.
Внизу скромно лежала крохотная записка: «Будьте сегодня в 11.00 у Крымского моста, со стороны кафе «Шоколадница». С комприветом, дядюшка Хван».
– Петя, сколько на ваших часах фирмы «Ракета»? – рявкнул сыщик.
– Десять ноль пять.
– Значит, в запасе у нас нет даже часа!
На набережной Москвы-реки, прямо в посверкивающем алмазными иглами снегу, лежал труп обнаженного китайца с вздутым животом и с лыжами фирмы «Hyundai» на косолапых ногах.
– Акушер Кусков, – скосил на меня черные глаза Рябов, – вам когда-нибудь приходилось препарировать трупы?
– На студенческой практике, в клинике Семашко…
– Хватайте его за ноги! Жмурика не должны видеть.
– Это же международный скандал?! – горячо возразил я, акушер второго разряда, Петр Кусков. – Мертвыми китайцами у нас занимается исключительно девятый отдел ФСБ.
– Петя, больше ни слова! Хватайте китайца за лыжи и за мной!
Как только мой бритвеннострый скальпель дотронулся до вздутого брюха китайца-лыжника, он вздрогнул, мускулисто сел.
Вдруг его стало рвать.
Изо рта, как из рога изобилия, выскакивали какие-то янтарного цвета штуковины.
Сыщик обмыл одну из них под сточной водой.
– Сдается мне, – заметил Рябов, – что в этом ожившем китайце находится вся знаменитая Янтарная комната, похищенная Гитлером у Иосифа Сталина.
– Я не китаец, – на чистейшем русском произнес еще недавно мертвый китаец. Стыдливо прикрыл причинное место.
– А кто ж вы тогда, молодой человек? – сокрушительно сощурился сыщик.
– Я – тетя Рая…
– Кодовое имя? Псевдоним?
– Разумеется, – устало ответила тетя Рая, тупо глядя на исторгнутые ей детали баснословно знаменитой Янтарной комнаты. – Я не китаец, а бурят, гражданин РФ, вдохновленный идеями китайской революции.