Хроника лишних веков

Переговоры не затянулись. Папа вытягивал шею, с нескрываемым ужасом посматривая на застывшую на время лавину кибиток и тучи дыма, а когда успокаивался, начинал морщить нос.

Меня тревожила только одна не известная мне подробность последних дней Древней Истории: а как вдруг папе придет в голову дать Аттиле ложный адрес невесты - только не римский, а равеннский. Мне нужен был только Рим.

И я получил Рим...

"До Рима добираться дольше, пусть их едут, а там видно будет..." - так, по моему разумению, рассудил папа. И мне было нечем его отблагодарить.

Империя откупилась - в последний раз. Равеннский двор мог недолго радоваться, не зная о щедром подарке Аттилы "брату своему", королю вандалов Гейзериху. Тремя годами позже Гейзерих примет посмертный подарок базилевса гуннов... и обойдется с ним, как последний сорванец...

Отпуская меня, Аттила взял с меня клятву не снимать гуннскую шапку до врат Рима.

Мы выехали на рассвете следующего дня, в сопровождении "волчьей стаи", не всей, десятой ее части - сотни гуннских богатырей в накидках из цельных волчьих шкур крупных самцов.

На пути в Рим стратег Демарат будет необыкновенно много молчать - и не пить вовсе, отчего как-то ясно бледнеть и сохнуть лицом.

Ниса не обращала внимания на метаморфозы своего стратега, с утра до ночи занимаясь собой, обвешивая кибитку изнутри зеркалами и примеряя неисчислимые женские сокровища. Он готовилась к триумфальному вступлению в Рим.

– Ты бывала в Риме?
– спросил я ее, как-то заглянув в улитий домик на колёсах.

– Никогда!
– сверкнула она глазами.
– А ты?

Я чуть было не соврал ей - и удивился: в ту минуту мной владела сильная иллюзия, что уж где-где, а в Риме-то я бывал...

– Надеюсь, что попаду.

Ниса расстроилась:

– Я думала, что ты покажешь мне Рим. Я думала, что ты был везде.

– Везде, - подтвердил я.
– Кроме Рима.

На ближайшем привале Демарат хмуро посматривал на нас, как-то бессильно двигал бровями и молчал вроде Марка Аврелия, "наедине с собой".

От селений, от стоячей воды мы держались подальше: где-то здесь бродила еще недавно "царица грозная Чума". Но не помню страха, никакой опаски... Мне чудилось, будто мы протаптываем в римской чуме невидимый гуннский туннель. Итак, "держались подальше" было лишь гигиенической мерой. Однако невольно, с действительным страхом в самой глубокой глубине души я соблюдал в дороге еще одно ограничение - держался всегда в узкой щёлке-колее между цепями всадников-стражей и ни разу не заступал за неясную границу наших бивуаков. Я сильно внушал себе: Сфера растаяла и существует теперь на перекрёстке пространств только этот, Древний Рим... но страх, страх снова проехаться нагишом, на заду, на спине по шершавой ледяной горке...

– Вот он... заметь, - сказал Демарат однажды в полдень.

С возвышенности можно было разглядеть вдали бурую и рыхловатую ковригу какой-то обширной крепости, широко окруженную темной массой припёков-трущоб.

– Что там?
– глупо полюбопытствовал я.

– Так я и предполагал, - слабо усмехнулся Демарат моей глупости.
– Рим.

Я растерялся. Окрестные пасторали последних веков Империи были безлюдны, только одна крохотная человеческая фигурка виднелась впереди на краю пригородного селения.

– Похоже, гостей не ждут...
– умно предположил я.

– Говорят, чума...
– пожал плечами Демарат.

Ниса торопливо вдевала в мочки огромные золотые висюльки.

У крепостных врат, под бурыми, замшелыми стенами Рима, печальная депутация стояла нам навстречу. Белоснежная пышность тог не произвела на нас никакого впечатления: эта хмуро-любезная компания выглядела жидко и захолустно. И очень сочувствуя этим жмущимся в кучку патрициям, я решил наконец покончить со всеми своими страхами.

– Да, мы оставим охрану за вратами, - сказал я римлянам.
– Дайте нам гарантии.

Префект, блекло обрадовавшись, очень смешно пошевелил пальцами ног в своих патрицианских башмаках-кальцерусах и переглянулся со своими. Я же не стал переглядываться с Демаратом.

Северные врата Рима отворились, и я поторопился не совсем вежливо.

– Не беспокойся, - услышал я желчный шепот Демарата.
– Я пропущу тебя в Рим.

– Надеюсь, ты сумеешь справиться и без меня, - в тон ответил я ему, собрался с духом и впервые заступил за предел "гуннского туннеля"...

Рим остался стоять, как стоял.

– Рискнул?
– мефистофельски усмехнулся Демарат у меня за спиной.
– Цел?.. Рад?

Потом он выглянул сбоку и заметил с недоумением:

– Вижу, свободе ты не особенно радуешься...

"Чему радоваться-то?" - недоумевал я сам. Бесы бросили, чего лучше, оставили в покое... только бросили слишком, слишком далеко от дома. Остаться в Риме? Вернуться к Аттиле, в варварской шапке?.. Нет! На восток! Теперь я мог отправиться на Москву один, пешком.

– Рассуждаешь верно, - сказал Демарат, заметив во мне перемену.
– У нас нет дома.

За крепостными стенами еще долго тянулись мусорные и руинные пустыри, редко обставленные обшарпанными святилищами.

Римские тени понуро тянулись у нас под ногами. Путь по Вечному Городу был длиннее всей Соляной Дороги.

Окна были пусты. В редких появлялись бледные лица. Даже мальчишки и собаки не приближались, а подглядывали за нами из-за самых дальних углов.

– Тихо у вас, - сказал я префекту.

– Чума была в гостях, - вздохнул и пожал плечами префект.

Нам отвели как будто брошенный патрицианский дом, гулкий и мраморно-гладкий, как большая раковина. Мы вышли в открытый небу внутренний дворик с изящной бледно-розовой колоннадой. Я остановился на краю прямоугольного водоёма и с наслаждением заглянул в чистую на вид воду. Я увидел на воде мрачного бородатого варвара в лисьей шапке, которую я позабыл снять во вратах. Дно было выложено разноцветной мозаикой, виноградными лозами, птичками, рыбками... А рядом с варваром на воде появилось прозрачное отражение бритого, трезвого и мудрого эллина.

– Пришли, - сказал эллин.
– Где Харон? Умер, что ли... Кто тогда повезет нас через Лету?

– Стикс...
– уточнил я.
– Здесь берег Стикса.

Варвар снял, наконец, шапку и рукой свёз со лба мокрые волосы.

– Нам пора посетить термы... обмыться самим...
– продолжал тему эллин.

Появилось и третье отражение. Серьги Нисы зеленовато замерцали в бассейне.

– Я не прочь искупаться прямо здесь, - сказала довольная жизнью Ниса.

– Что медлишь?
– улыбнулся Демарат.