Хроника

^eВ те времена славился монах Симеон с Синайской горы; придя в Иерусалим, он очень долго пребывал на чужбине. Вернувшись в Галлию вместе с Поппо²² архиепископом Трирским, он заперся в высокой башне в Трире и, после многочисленных искушений со стороны демонов и многочисленных препятствий со стороны людей, принял там блаженную кончину; о его заслугах свидетельствуют многочисленные чудеса.^e

В это время ^fРичард²³, граф Нормандии, бросив сестру Кнута²⁴, короля Дании, ушёл из страха перед датчанами из отечества, отправился в Иерусалим и там умер. Сорок его спутников осели на обратном пути в Апулии, и с того времени норманны овладели Апулией. Ричард оставил в Нормандии сына по имени Роберт²⁵, чьим сыном был Вильгельм²⁶, которого франки называют «Бастардом»>^f

A.1015

1015 г. ^a Рождество Господне император отпраздновал в Пёльде, велев прийти к себе на Пасху ¹ в Мерзебург князьям Чехии и Польши. ^{a b} Придя в среду перед Пасхой ² в Мерзебург, он объявил своим верным о верности и помощи Болеслава и потребовал, что они вызвали его для дачи удовлетворения. В день вечери Господней епископ Титмар освятил елей в его присутствии. В канун Пасхи умер Редбальд ³ , аббат Верденский; на его место был избран Хейденрейх ⁴ , приор тамошней обители. В день праздника архиепископ Геро служил мессу. Тогда же явился чешский князь Ульрих, и они провели дни этого праздника очень весело.

1015 г. – ----

1015 г.

^a-a Хильдесх. анналы, 1015.

^b-b Титмар, VII, 8-9.

^c-c Титмар, VII, 12-26.

^d-d Кведл. анналы, 1015.

– ---

Маркграф Герман провел Пасху у своего тестя Болеслава; после этого он вместе с послом последнего Стойнефом пришел к императору, который долго его ждал. Этот Стойнеф, имевший обыкновение постоянно лгать, недавно был отправлен Болеславом к императору в западные земли скорее ради нарушения спокойствия, чем, как он заявлял, для заключения мира. [Император], поручив его своим друзьям, милостиво принял братьев императрицы⁵, с босыми ногами умолявших его о милости. Только тогда он велел явиться этому ветрогону, дабы узреть его, и при всех дал ответ его господину. Но тот, сообщив дома иное, нежели то, что велел император, был отправлен назад вместе с маркграфом Германом, стремившимся заключить мир, и перед лицом императора и князей был уличен, как лжец и нарушитель мира. Болеслав между тем был вызван для оправдания, но не пожелал прийти; он потребовал, чтобы дело было рассмотрено перед лицом князей.^b

^cМежду тем император спросил совета у князей, как ему следует поступить с Мешко. Первым из них взял слово архиепископ Геро: «Когда было время и проблему можно было решить с честью для Вас, Вы меня не послушали, хотя я предлагал это. Теперь же дух Болеслава из-за длительного ареста его сына отвратился от Вас, и боюсь, что если Вы отпустите его без заложников и клятвы, Вы лишитесь в последующем верной службы их обоих». Большинство присутствующих согласилась с его речью; но продажная часть [знати] сокрушалась о том, что в таком случае случится с честью [императора]. Деньги победили здравый смысл, и сын был возвращен Болеславу; причем [князья] умоляли, чтобы он и его сын, помня о Христе и своей клятве, никогда более не причиняли императору неприятностей. Те по обыкновению ответили на этот дружеский призыв в льстивых тонах, что не соответствовало [их дальнейшим] действиям.

Император, сознавая это, ушел из Мерзебурга и последующие молитвенные дни провел в Кауфунгене⁶, куда перенес свой двор из города Касселя; там, следуя совету Хериберта, архиепископа Кёльнского, он поставил Хейденрейха во главе Верденской обители. Обсудив там насущные дела, он в канун Троицы прибыл в Имбсхаузен⁷ и торжественно провел там вместе с епископом Мейнверком этот святой праздник⁸. Вал⁹, аббат Корвеи, которому уже ранее было запрещено исполнять его обязанности, был там низложен,^{c d}a привилегии и обычаи, дарованные обители Людовиком Благочестивым, были изменены властью императора;^{d c}[аббатом] без согласия братии был назначен Друтмар¹⁰ из Лоршской обители. Когда он в ту же неделю пришел занять свое место, те, жалуясь, что их жизнь, служившая примером почти для всех монахов, обесценена, всей общиной, за исключением 9 человек, с плачем ушли, как и предсказывал почтенный аббат Лиудольф их будущее.^{c d}Ho многие по милости Божьей вернулись назад, предпочтя подчиниться уставу, нежели жалким образом бродить по свету.^d

^cВо время празднования Троицы Эрнст¹¹, славный герцог Швабии и преемник Германа Дитя, вопреки праву охотясь в каком-то лесу и собираясь застрелить лань, был нечаянно ранен одним из своих рыцарей. Чувствуя приближение смерти, он призвал вассалов и умолял их пощадить виновного; и так как не было священника, которому он мог бы исповедоваться в своих грехах, он вместо него велел подойти одному из рыцарей. Когда тот подошел, он сказал: «Подойдите все и примите слухом сердца деяния вашего умирающего и грешного [господина], и сообща помогите мне их искупить; прошу вас, вверьте грешную мою душу всем верующим, отсутствующим ныне, и умоляйте жену мою беречь свою честь и не забывать меня». Сказав это, он поведал всем присутствующим все грехи, какие только смог вспомнить. Вскоре 31 мая он ушел из этого мира и был погребен в Вюрцбурге возле своего отца маркграфа Леопольда, как и просил. Этот юноша имел счастливую душу, которой, как сам он заявлял при жизни, более по нраву краснеть перед многими [людьми в этом мире], чем виновной явиться перед лицом Бога.

На этот праздник в Имбсхаузен пришел из западных земель некий крестьянин, принеся императору новое послание и никому не желая его открывать, кроме самого [цезаря]; с собой он нес палку, которой погонял во время пахоты скот, когда через голубя получил с неба повеление. Был он столь высокого роста, что все, кто его видел, очень этому удивлялись. Возвращаясь домой, он всем, кто вопрошал его, говорил, что по приказу императора придет после похода в Ахен и получит там от него ответ. Но поскольку император это предостережение и еще многие другие оставил без внимания, то понес [заслуженную] кару.

Император, придя на последовавшее за тем рождество св. Иоанна Крестителя¹² в Гослар, передал герцогство Эрнста своей кузине и ее сыну¹³; отправившись затем в Магдебург, он смиренно просил Христова воина Маврикия о заступничестве, чтобы сломить упрямство враждебного Болеслава.^{c d}B этом году император постановил отправить посольство к Болеславу ради возвращения отобранных им земель.^{d c}3атем сомкнутым строем он прибыл в место под названием Шленцфурт¹⁴; там 8 июля произошел сбор войска, но вместо защиты жители испытали от него грабеж. Когда они переправились через Эльбу, королева, вернувшись вместе с епископом Титмаром в Мерзебург, ожидала прибытия императора. Когда войска пришли в округ Лаузиц, на них, сделав вылазку, напал гарнизон города Цютцен¹⁵. Однако они, перебив многих из [нападавших], взяли в плен Эрика, которого звали «Гордый» и который бежал туда из Саксонии за убийство, и доставили его к императору.

Император, направившись к Одеру, отправил лучших из своего войска к месту под названием Кроссен, где засел со своим войском Мешко, чтобы напомнить ему об обещанной им верности и убедить не допустить разорения провинции, а лучше - заранее ее сдать. Тот дал им такой ответ: «Я признаю, что милостью цезаря был вырван [из вражеской власти] и обещал верность; и охотно соблюдал бы ее, если бы был свободен. Нынче же я подчиняюсь власти отца; а так как он запрещает мне это делать, да и воины его, здесь присутствующие, не допустят подобного, я против воли отказываюсь от этого. Мое отечество, на которое вы напали, я, если смогу, буду защищать вплоть до прихода моего отца и только тогда постараюсь склонить его к милости императора». Те вернулись назад и сообщили об этом императору. Между тем герцог Бернгард со своими союзниками - епископами и графами -а также ордой безбожных лютичей, с севера напал на Болеслава, хоть того со всех сторон защищал Одер.

Император же, перейдя в день обретения первомученика Христова¹⁶ Одер, разбил полчища оказавших сопротивление поляков; из его же войска погиб славный юноша Ходо вместе с Эккерихом и еще одним вассалом графа Гунцелина. Он вместе с Зигфридом, сыном маркграфа Ходо, был обвинен императором в связях с Болеславом, однако в тот же день сумел мужественно оправдаться; преследуя бегущих врагов, Ходо далеко оторвался от своих и, пораженный стрелой в голову, лишился сначала глаза, а затем и жизни. Мешко, опознав, оплакал его тело, ибо, когда [Мешко] находился в плену, тот был его защитником и утешителем; позаботившись [о теле], он отправил его к [немцам]. Врагов же погибло не менее 600 человек; огромной была также оставленная ими добыча.