Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал
Шрифт:
Это хорошо, думал Нинурта, что мы следим за ее братом. Если боги будут благосклонны ко мне, то его голова полетит с плеч, хозяйство и рабов продадут, а его близкие попадут в опалу. Вот тогда у меня и появится шанс заполучить Элишву. Это сейчас он ей не ровня...
Нинурта многое узнал о царском писце за этот месяц. Например, о том, что его приказчик нечист на руку, ведь он втайне от своего хозяина строит за городом себе усадьбу; брат Мар-Зайи предпочитает мужчин, а не женщин; а в загородном доме живет девушка, с одной стороны, окруженная трогательными заботами, с другой — находящаяся на положении пленницы. Наверное,
Стоило Нинурте подумать о своем командире, как он тут же появился в воротах. Вровень с ним шел какой-то безбородый юнец, щуплый цыпленок. Сотник хотел было попотчевать его для знакомства какой-нибудь скабрезной шуткой, но, оценив позолоченные доспехи и дорогое оружие, осекся и вместо этого встретил низким поклоном.
— Мой новый помощник, — приблизившись, представил юношу Бальтазар. — Син-надин-апал, сын Ашшур-аха-иддина.
— Мой господин, — еще раз поклонился Нинурта.
— Выдвигаемся. Царь повелел арестовать Табшар-Ашшура и Мар-Априма, — сказал командир.
***
За несколько дней до ареста.
Дворец Син-аххе-риба
Ашшур-бан-апал, сын Ашшур-аха-иддина и сирийской принцессы Наары, старательно выводил серебряным стилусом на глиняной табличке знаки, фрагмент выученной на память поэмы:
«Кто из спустившихся в мир подземный выходил невредимо
из мира подземного?
Если Инанна покинет «Страну без возврата»…19
Позабыв последнюю строчку, юный принц приподнялся на скамеечке, чтобы подсмотреть, что пишет сводный брат.
Набу-аххе-риб строго поглядел, но потом усмехнулся и напомнил:
— Шамаш-шум-укин учил… другой отрывок... тебе это… не поможет… ты должен сложить… «За голову голову пусть оставит».
— Благодарю тебя, о учитель, — смиренно поклонился жрецу Ашшур-бан-апал.
Братья вместе учились, играли, ели и спали. Так хотели не столько их матери, сколько отец, никого не выделявший кого-либо среди своих сыновей.
— Син-надин-апалу неинтересно с малышней, — говорил Ашшур-аха-иддин, — а эти двое — ровесники. И я хочу, чтобы они были дружны. Чтобы любили друг друга и не ссорились.
Впрочем, совсем без конфликтов не получалось. В мальчишеских драках верх брал Шамаш-шум-укин, сын эламской принцессы Вардии. Он был крупнее и сильнее брата. Но проходило два-три дня, и победитель непременно попадал в умело расставленную Ашшур-бан-апалом ловушку: то на голову ему упадет чан с вареньем, то ноги запутаются в силках, и он растянется на дворцовом полу, то в кровати у него окажется огромный паук. Сын Вардии обижался, но мстить в ответ опасался, и ссора сходила на нет.
Острый ум Ашшур-бан-апала давал ему преимущества перед братом, прежде всего, в науках; ему легче давались математика, астрономия, литература. Помимо этого он превосходно стрелял из лука и, как хороший возничий, управлялся с колесницей — никаких скидок на юный возраст. Единственным же любимым занятием сына Вардии было фехтование на мечах.
Дождавшись,
пока братья закончат с клинописью, Набу-аххе-риб перешел к следующему уроку:— Сегодня мы будем… говорить о звездах… что мы видим в небе… над головой, — внимательно посмотрел на своих юных подопечных Набу-аххе-риб.
Учитель и его ученики занимались в тенистой беседке, расположенной в дворцовом парке. Неподалеку от них по тропинке, между двумя прудами с белыми лилиями, прогуливались Закуту и Ашшур-дур-пания.
«Как это скверно, что я не обладаю умением читать по губам, как этот выскочка Мар-Зайя», — подумал Набу-аххе-риб.
Накануне он снова поссорился с царицей, позволив себе высказать мнение, что детей не стоит вмешивать в дела взрослых. Закуту беседовала с Вардией, когда рядом играли дети, и в разговоре коснулась имени Шарукины, жены Арад-бел-ита, ее беременности. Ашшур-бан-апал, услышав краем уха, о чем идет речь, спросил тогда со свойственной его возрасту непосредственностью: а если у нее родится мальчик, он будет играть вместе с нами? Закуту эти невинные слова взбесили, и она зло ответила:
— Тебе не придется с ним играть. Потому что если у нее родится мальчик, мы скормим его крокодилам.
Ашшур-бан-апал же повел себя совсем по-взрослому. Он забыл о воинах, вырезанных из слоновой кости, которых разворачивал в боевом порядке на такую же армию Шамаш-шум-укина, встал, подошел к бабушке и рассудительно заметил:
— Об этом не надо говорить вслух. Тебя может кто-нибудь услышать и выдать. И тогда дедушка очень рассердится.
«А ведь его ждет большое будущее, — подумал жрец, — если только кто-нибудь другой так же не решит скормить его крокодилам».
Набу-аххе-риб тяжело вздохнул и продолжил урок:
— Кто из вас… может рассказать… о созвездиях Зодиака?
— Их двенадцать. Я могу назвать их, учитель. Я помню, — сказал Ашшур-бан-апал.
— Назови, — степенно закивал жрец. Внимательно наблюдая за царицей и кравчим.
— Па.Бил, Сухур.Маш, Гу, Сим.Мах, Ку.Мал…20 — перечислял созвездия принц…
В это время Закуту перехватила устремленный на нее взгляд учителя, отвела глаза и сказала:
— Он начинает меня беспокоить.
— О ком ты? — не понял Ашшур-дур-пания.
— О Набу-аххе-рибе.
— Аааа… — протянул кравчий. — Не трать на это время понапрасну, моя царица…
Вчера Бальтазар доложил царю о своем расследовании в отношении Табшар-Ашшура. Кроме того, у нас появились самые веские доказательства вины Мар-Априма. Преступная связь между этими двумя сановниками очевидна.
— Это заслуга Нерияху?
— Да. Ему пришлось потрудиться, чтобы сделать целую кипу подложных расписок.
— Это хорошо. Жду, не дождусь, когда Син-аххе-риб поставит на место Хаву, эту маленькую шлюшку…
— Нерияху сделал нам еще один подарок. Он позаботился о том, чтобы на совете, который соберется на днях у Син-аххе-риба, присутствовал наш общий друг из Вавилонии тамкар Эгиби. Надеюсь, с его помощью мы сможем склонить царя на нашу сторону.
— Ты хотел сказать, с его золотом, — поправила царица. — Не слишком ли часто мы полагаемся на Нерияху?
— Это вряд ли опасно. Он никогда не оставляет следов своей причастности к тому или иному делу. Да и царь доверяет ему.
— А подложные расписки?