Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Хроники Ассирии. Син-аххе-риб. Книга третья. Табал
Шрифт:

Арад-бел-ит посмотрел на отца, встретился с его упорным взглядом и, наверное, впервые в жизни не опустил глаза.

«А ведь он решится. Пойдет до конца, если его не остановить, — внутренне содрогнулся Син-аххе-риб, чувствуя, как в нем самом закипает ярость. — Я сам выжгу твой мозг каленым железом, чтобы навсегда избавить от скверны! Надо было утопить тебя как слепого котенка, когда ты только появился на свет!»

Лицо царя окаменело, стало серым, как земля, зрачки расширились, а в жилах застучала кровь… Но, совладав с собой, он улыбнулся и ласково произнес:

— Мой сын, подойди ко мне!

Арад-бел-ит вздрогнул от

этих слов, растерялся. Неуверенно шагнул к трону.

— Мы оба виновны в том, что случилось, — сказал царь, положив руку на плечо царевичу. — Вспомни Гильгамеша. Вечного странника и героя. Что ведет нас по жизни? Необузданные страсти, честолюбие и жажда наживы. Тому, кто сможет победить в себе эти пороки, по силам управлять миром. Но как быть, если ты идешь в обнимку с богами и все время наступаешь им на ноги, словно косолапый медведь…

И сказав так, царь расхохотался. Зал ответил ему смехом. На лицах появились сдержанные и осторожные улыбки, никто не понимал, что означает эта внезапная перемена в настроении владыки…

А Син-аххе-риб вдруг поднял руку, призывая всех замолчать, и, когда наступила тишина, заговорил, сначала глухо, но чем далее, тем звонче и увереннее:

О все видавшем до края мира,

О познавшем моря, перешедшем все горы,

О врагов покорившем вместе с другом,

О постигшем премудрость, о все проницавшем:

Сокровенное видел он, тайное ведал,

Принес нам весть о днях до потопа,

В дальний путь ходил, но устал и смирился,

Рассказ о трудах на камне высек,

Стеною обнес Урук огражденный,

Светлый амбар Эаны священной. —

Осмотри стену, чьи венцы, как по нити,

Погляди на вал, что не знает подобья,

Прикоснись к порогам, лежащим издревле,

И вступи в Эану, жилище Иштар, —

Даже будущий царь не построит такого, —

Поднимись и пройди по стенам Урука,

Обозри основанье, кирпичи ощупай:

Его кирпичи не обожжены ли

И заложены стены не семью ль мудрецами?

Велик он более всех человеков,

На две трети он бог, на одну — человек он,

Образ его тела на вид несравненен,

Стену Урука он возносит.

Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,

Чье оружье в бою не имеет равных, —

Все его товарищи встают по барабану!

По спальням страшатся мужи Урука:

"Отцу Гильгамеш

не оставит сына!

Днем и ночью буйствует плотью.

Часто их жалобу слыхивали боги,

Воззвали они к великой Аруру:

"Аруру, ты создала Гильгамеша,

Теперь создай ему подобье!..*

Эпос о Гильгамеше царь знал наизусть.

Все были уверены, что Син-аххе-риб перескажет короткий отрывок и на этом остановится, но за первой главой последовала вторая, за второй — третья. Царь говорил вдохновенно, иногда прерываясь, чтобы немного отдохнуть, или что-то вспомнить, или чтобы прислушаться к тишине, среди которой звенели его слова. «Не хочет ли он прочесть весь достопочтимый труд?» — удивлялись сановники, не подавая и виду, что утомлены или пресыщены столь длинным и не совсем уместным монологом.

Так прошло почти два часа…

Властитель остановился только тогда, когда почувствовал взгляд Шумуна, повернулся к нему — заметил, как тот едва заметно кивнул, — и после этого уже не продолжал. Хотя и прервался на полуслове.

А потом неожиданно объявил:

— Арад-бел-ит лишается моего расположения. Я приказываю ему удалиться в свой дворец и находиться там до тех пор, пока будет на то моя воля. Соправителем и наследником с сегодняшнего дня я объявляю моего младшего сына Ашшур-аха-иддина.

Арад-бел-ит едва не схватился за меч, когда услышал это. Однако справившись с волнением, низко поклонился царю, сказал сухо:

— Я подчиняюсь твоему решению, отец.

И не спрашивая ничьего соизволения, немедленно пошел к выходу.

Следом за ним тут же последовали Набу-шур-уцур, Аби-Рама и некоторые из сановников.

Царь даже не попытался остановить их.

Выйдя из тронного зала, Арад-бел-ит тут же встретился с Бальтазаром. Тот был встревожен.

— Мой господин, во дворец вошла конница Санхиро.

— Старый лис просто тянул время, — усмехнулся принц. — Надо отдать ему должное.

— Это конец, — осипшим голосом произнес Набу-шур-уцур. — Нас сейчас же схватят.

— Нет, — не согласился с ним царственный брат. — Отец не допустит бойни в своих покоях. А мы не дадим ему повода. Бальтазар, выводи своих людей. Сам же утром немедленно отправляйся в Табал. Коней не щади. Чтобы через два дня ты был в Бар-Бурруташе. Поднимай всех, кто был замешан в заговоре. Но так, чтобы те, кто имел сношения с Закуту, были убиты в первую очередь. Надо преподать моему брату хороший урок. Раз он встал на моем пути, мне нужен сель, который его сметет… Он и его мать хотели восстания — они его получат.

Как только Бальтазар ушел, Арад-бел-ит пристально посмотрел на Набу-шур-уцура:

— Я спрашиваю тебя снова, хотя хорошо помню твой ответ. Есть ли в чем передо мной тебе каяться? Ты отдал приказ убить наместников?

Видя, как потемнели глаза напротив, Набу побледнел, но выдержал взгляд принца:

— Клянусь. Я не знаю, как такое могло произойти. Мне нечего скрывать, я сплел этот заговор и нашел исполнителей, но разве я посмел бы привести этот план в действие без твоей воли?!

И столько было в этих словах горячности, едва сдерживаемого негодования вперемешку с растерянностью, что Арад-бел-ит поверил молочному брату.

Поделиться с друзьями: