Хроники Единорога. Охота

– Если не ответим сразу, будет более достоверно.

Пётрек пожал плечами и подхватил полотенце, которое уже начало падать с его бедер.

– Не люблю я ждать, - буркнул Мундек.

– А кто любит?

Белое полотенце фротте снова плотно охватило массивные бедра целителя, который повернулся к зеркалу при двери, чтобы проверить, не остались ли на челюсти какие-нибудь волоски, тем самым противореча рекламе о семи изумительно мягких, словно атлас, лезвиях.

– А может, все же пойдем, - предложил Молодой, когда тщательный осмотр подошел к концу.

И его предложения были небезосновательными: room service не предлагал столь богатого меню, как ресторан при отеле.

– Я же сказал, закажи в но...

Телефон нежно завибрировал в руке телепата. Настолько неожиданно, что вылетел из руки Мундека и, отскочив от мраморного подоконника, упал на толстый ковер.

– Блин! – ругнулся телепат, но даже не наклонился.

Девушка поднялась с кресла и механически подошла к месту, где лежал мобильник; при этом выглядела она словно андроид из паршивых фантастических фильмов. Она подняла аппарат, открыла защелку, прижала телефон к уху, отведя длинные, блестящие и черные, словно смола, волосы.

– Да, слушаю? – произнесла она сонным голосом.

– Это я разговариваю с пани Витецкой?

Женский голос в трубке показался Мундеку знакомым. Очень знакомым. Вот только восприятие голоса посредством чужих ушей могло быть и обманчивым.

– Да, слушаю, - повторила девушка, уже более осознанно.

– У меня к вам большая просьба, - голос собеседницы зазвучал чуть ли не умоляюще, - прошу вас не класть трубку, это действительно важное дело...

– Но в чем дело?

– Моя фирма готова заплатить двести тысяч злотых, если вы нам поможете.

– Что это за глупые шутки?...

Девушка фыркнула, а Мундек глубоко затянулся. Забава начинала ему даже нравиться.

– Это не шутка, уверяю вас! Никто вас не накалывает, честное слово. Я представляю одно из крупнейших издательств в стране.

Сабина – ну да, этот голос принадлежал ей, в этом не было ни малейших сомнений – очень старалась, чтобы ее собеседница не отключилась слишком быстро. Мундек чувствовал в ее голосе то же самое раздражение, которое сопровождало его во время бесед с Карским.

Жизнь есть жизнь. Даже самый лучший телепат не можт повлиять на своего собеседника по телефону.

– Но в чем дело?

– У нас имеются причины считать, что пани находится в контакте с человеком, который попал на первые страницы всех сегодняшних изданий. Взамен за эксклюзивное интервью с ним мы готовы заплатить двести тысяч.

– Это какое-то недоразумение.

Лис поднял ставку, стряхивая пепел на пол.

– Триста тысяч и гарантии анонимности.

Торговля была предпринята.

– Я кладу трубку, - телепат сыграл va banque.

– Ну пожалуйста, - Сабина начала тарахтеть очень быстро, словно опасаясь, что ее будущая жертва не пожелает выслушать речь до конца, - прошу поверить, это не розыгрыш. Ваш номер я нашла в комнате, который пан Камиль снимал вчера в Катовицах.

После этих слов воцарилось молчание. Мундек подмигнул Молодому, ожидая продолжения.

– Алло? – Сабина отреагировала на тишину крайне нервно. – Вы еще на месте?

Показатель беспокойства в ее голосе рос прямо пропорционально длине перерывов в беседе.

– Да.

Лис практически чувствовал бессилие своей противницы, он чуть ли не сочувствовал ей, зная, какю боль может вызвать такая неуверенность кому-то, кто одним движением пальца склоняет других к послушанию.

– Можете мне поверить, я представляю людей, которые обеспечат Камилю самые выгодные контракты, или, если он того пожелает, охрану и даже полнейший покой и исчезновение с глаз общественного мнения.

Вот как, подумал Мундек, последнее то вы наверняка способны предложить...

– Это всего лишь вопрос времени, когда на него выйдет конкуренция.

После морковки Сабина попыталась применить палку.

– За триста тысяч новую жизнь мы не начнем...

Мундек навел русскую на нужную тему. На сей раз молчание воцарилось на другой стороны линии. Телепат подумал, что управление другими людьми, в особенности, теми, кто считает, будто бы обладают полнейшим контролем над окружением, намного легче, чем копаться в носу.

– Эти триста тысяч мы предлагаем за предоставление контакта с Камилем. Гонорары за эксклюзивные интервью, съемки и участие в нашем телевизионном шоу дадут ему столько же, если не удвоенную сумму. Имея такие деньги, вы сможете устроить свою дальнейшую жизнь. С таким талантом...

– А что пани знает о его таланте и о цене, которую он должен за него платить?

Сабина не отреагировала – уж слишком хорошо она знала, какова цена того или иного дара.

– Если папарацци доберутся до вас первыми, все узнают, кто такой ваш новый парень, причем – задаром. – Морковка закончилась, палка казалась логичным ходом. – А они доберутся дш вас раньше или позднее, в этом можете не сомневаться.

– Такое решение сама я не могу принять...

– Понимаю. Но время – деньги. Завтра эта информация будет уже стоить десятую часть той квоты, которую я предлагаю сейчас. – Мундек хорошенько затянулся и выпустил дым через нос. Сабина неплоха в торговле, она мгла бы сделать карьеру в непосредственном маркетинге, подумал он с признанием, но и не без злобной усмешки... – Хорошенько подумайте, пока не станет поздно – искушала единорог.

– Допустим, я соглашусь...

– И замечательно. – Беспокойство в голосе усской телепатки мгновенно испарилось. – Давайте встретимся, чтобы оговорить подробности.

– Но где? Я живу во Вроцлаве.

Лис глянул на несчастные останки сигареты и потянул в последний раз. Глубоко.

– Об этом мне известно, - тут же ответила Сбина, - и я могу быть в вашем распоряжении даже через четверть часа.

Услышав последние слова, Мундек поперхнулся, заполнявший легкие дым, вместо того, чтобы выйти наружу, проник еще глубже.

– Боже... – только это он и мог артикулировать губами черненькой девицы, прежде чем начать ужасно кашлять.

– Что-то случилось? – забеспокоилась русская телепатка.

Лис, тем временем, весь посиневший, пытался восстановить дыхание, но дым все так же не желал покидать самых глубинных закоулков его легких. Спазматический кашель повторился.

– Алло?

– Да? – Мундек не мог сконцентрироваться, не мог думать, он мог только кашлять.

– Все в порядке? – спросила обеспокоенная собеседница.