Хроники Фурианца

Самым опасным экспериментом стала попытка использовать яд восьминогих хищников.

В чистом виде он убивал за минуты. Но Риддик предположил, что в микроскопических дозах, нейтрализованный спиртом и другими веществами, яд может дать иммунитет к другим токсинам.

Первые опыты чуть не закончились смертью. Даже сильно разведённый, яд вызывал конвульсии, галлюцинации, потерю сознания. Но Риддик упорно продолжал эксперименты, каждый раз корректируя дозировку.

Через две недели он получил стабильную формулу. «Противоядие Фурии» не только защищало от большинства известных ему токсинов, но и временно ускоряло заживление ран.

К концу месяца у него была целая коллекция зелий.

«Кровь Хищника» — универсальный боевой стимулятор. «Глаза Ночи» — усиление зрения в темноте. «Жилы Кота» — гибкость и подвижность. «Молния Змеи» — скорость реакции. «Шкура Титана» — временная броня для кожи. «Противоядие Фурии» — защита от токсинов и ускоренное заживление.

Каждое зелье было тщательно протестировано, дозировка выверена до миллиграмма. Риддик знал точно, сколько можно принять без вреда для здоровья, как долго длится эффект, какие могут быть побочные действия.

Но главное — он понимал, что получил огромное преимущество над любым противником.

Врагам предстояло сражаться с обычным человеком. А он мог в считанные минуты превратиться в нечто большее — быстрее, сильнее, выносливее, с обострёнными чувствами и сверхчеловеческой реакцией.

Вечером, проверяя яйца, которые всё ещё лежали в импровизированном инкубаторе, Риддик размышлял о своих достижениях. За несколько месяцев на Фурии он прошёл путь от беспомощного выживальщика до… чего? Алхимика? Воина? Хищника?

Возможно, всего понемногу.

Одно из яиц слегка покачнулось. Внутри что-то царапалось, пытаясь выбраться. Скоро он узнает, получится ли из него повелитель прирученных монстров. А пока у него было новое оружие — не менее опасное, чем арбалет или копья.

Оружие, которое превращало его самого в живую машину для убийства.

Риддик улыбнулся в темноте. Фурия думала, что сломает его. Но вместо этого она лишь сделала его сильнее.

Намного сильнее.

* * *

Треск скорлупы разбудил его на рассвете.

Риддик мгновенно вскочил с лежанки, хватая нож. Но звук повторился — не угрожающий, а… обнадёживающий. Словно что-то долгожданное наконец происходило.

Яйца.

Он подошёл к импровизированному инкубатору. Одно из яиц покачивалось, и по его поверхности расползались тонкие трещины. Изнутри доносились приглушённые звуки — царапанье, писк, что-то вроде попыток дышать.

Риддик присел на корточки, наблюдая. Каждый инстинкт кричал ему не вмешиваться. Детёныш должен был сам прорвать оболочку — так работал естественный отбор. Слабые погибали, сильные выживали.

Трещина расширилась. Показался крошечный клюв, размером с ноготь, но уже усеянный микроскопическими зубками. Потом — мокрая лапка с когтями как у взрослого хищника, только в миниатюре.

Детёныш протискивался наружу медленно, с усилием. Он был размером с кулак, покрыт влажным пухом бурого цвета. Крошечная копия того монстра, которого Риддик убил в пещере. Но в этом малыше не было ничего угрожающего — только беспомощность и растерянность.

Детёныш открыл глаза — маленькие, блестящие, удивительно разумные. И посмотрел прямо на Риддика.

Что-то сжалось в груди. Не страх, не тревога. Что-то тёплое, почти забытое. Чувство, которого он не испытывал с тех пор, как очнулся на этой проклятой планете.

Он больше не один.

Детёныш попытался встать на лапки, пошатнулся, упал. Попробовал ещё раз. Риддик протянул руку, позволил крошечным когтям уцепиться за палец. Хватка была на удивление сильной.

Бригид. Имя само пришло в голову. Кельтская богиня огня и кузнечного дела. Подходящее имя для первенца.

Второе яйцо треснуло почти одновременно с первым. Ещё один детёныш, чуть крупнее, с более тёмным пухом. Он вылуплялся агрессивнее, рвал скорлупу когтями, издавал сердитые писки.

Луг, — решил Риддик. Бог войны и кузнечного мастерства. Характер подходил.

Третий и четвёртый вылупились в течение часа. Детёныша помельче, с серебристым отливом пуха, он назвал Бригантией — богиней рек и охоты. Самого крупного, который сразу после рождения попытался укусить собственную скорлупу, нарёк Таранисом — богом грома.

Четверо. Все живые, все здоровые. Детёныши сбились в кучку, инстинктивно ища тепло друг друга. Время от времени они поднимали головки, ища взглядом того, кого считали родителем.

Риддик аккуратно переложил их в корзину, выстланную самой мягкой шкурой кота. Малыши немедленно зарылись в мех, довольно попискивая. Но он понимал — скоро им понадобится еда.

Мясо они пока переварить не смогут. Нужно молоко. Или что-то аналогичное.

Риддик проверил арбалет, подсчитал болты, взял копьё с запасным наконечником. На поясе висели пузырьки с «Кровью Хищника» и «Глазами Ночи». Охота предстояла особенная — не на хищника, а на самку травоядного с детёнышем. Более сложная задача, требующая точности, а не грубой силы.

Он знал, где искать. В двух часах ходьбы от базы располагалось небольшое пастбище — редкая на Фурии долина с относительно богатой растительностью. Там паслись массивные шестиногие травоядные, которых он про себя называл «танками». Размером со слона, с толстой шкурой и костяными наростами на спине, они были почти неуязвимы для хищников.

Почти.

Но сейчас Риддика интересовали не взрослые особи. Ему нужна была самка с детёнышем. А значит, придётся проявить терпение.