Хроники Фурианца

*Скоро вы все станете моими помощниками. Моими воинами.*

Солнце садилось за горизонт, окрашивая небо Фурии в привычные красные тона. Ещё один день выживания. Ещё одна победа над этим враждебным миром.

Но Риддик больше не расслаблялся. Урок был усвоен. На Фурии нет безопасных мест. Есть только те, которые ты можешь защитить.

И он намеревался защищать своё до последней капли крови.

Глава 11

Сотая порция «Крови Хищника» была не похожа на предыдущие.

Риддик сидел в лаборатории, наблюдая, как в керамическом тигле медленно смешиваются ингредиенты. Порошок глаз ночного хищника, экстракт сухожилий кота, капля железы змее-женщины, стабилизированные спиртом семидесяти градусов. Формула была отработана до совершенства, каждый компонент выверен до миллиграмма.

Но что-то было не так.

Жидкость в тигле светилась. Не отражала свет от масляной лампы — именно светилась изнутри слабым голубоватым сиянием. За десятки приготовлений этой эссенции он такого не видел никогда.

Риддик осторожно понюхал смесь. Запах был знакомым — металлический, с оттенком мускуса и что-то ещё, едва различимое. Но привычной горечи не чувствовалось. Наоборот, аромат был почти приятным.

В углу мастерской попискивали детёныши. Они выросли до размеров крупного кота, их клыки и когти стали по-настоящему опасными. Но к нему они по-прежнему относились с безграничным доверием. Бригид даже научилась приносить инструменты, когда он работал.

*Сотая порция. Переломный момент?*

Он долго изучал светящуюся жидкость, размышляя о природе происходящего. За месяцы экспериментов в его организме накопились следы десятков различных эссенций. Возможно, они наконец достигли критической массы, начали взаимодействовать друг с другом.

Или он просто медленно отравлял себя, и это была последняя порция перед смертью.

В любом случае, отступать было поздно. Путь назад отрезан с первой же выпитой каплей «Крови Хищника». Остаётся только идти вперёд.

Риддик поднёс тигель к губам и залпом выпил содержимое.

Эффект начался мгновенно. Привычное обострение чувств и ускорение реакции отошли на второй план перед чем-то совершенно новым. Внутри разливалось тепло — не жар лихорадки, а что-то более глубокое, фундаментальное.

Боль началась через минуту.

Сначала заныли глаза. Потом боль усилилась, превратилась в пульсирующую агонию, которая заставила его зажмуриться и схватиться за голову. Казалось, что глазные яблоки раздуваются изнутри, готовые лопнуть от давления.

Риддик упал на колени, борясь с тошнотой. Детёныши забеспокоились, окружили его, тревожно попискивая. Бригид лизнула его в щёку шершавым языком, пытаясь утешить.

Боль продолжала нарастать. К мукам в глазах добавились спазмы в мышцах. Сухожилия натягивались, словно кто-то перестраивал их структуру. Кости ныли, суставы щёлкали, принимая новое положение.

*Мутация. Я мутирую.*

Мысль была одновременно пугающей и завораживающей. Месяцы приёма различных эссенций наконец дали результат. Его тело адаптировалось, изменялось, становилось чем-то большим, чем просто человек.

Агония длилась два часа. Риддик лежал на полу мастерской, сжавшись в клубок, пока волны боли прокатывались по организму. Детёныши не отходили от него, согревая своими маленькими телами.

Когда всё закончилось, мир изменился.

Риддик медленно открыл глаза — и увидел лабораторию в совершенно новом свете. Каждая деталь была видна с кристальной чёткостью, несмотря на то, что масляная лампа почти догорела. Тени в углах больше не скрывали предметы. Он видел всё.

Видел, как на стенах ползают крошечные пауки, которых раньше не замечал. Видел пыль, танцующую в воздухе. Видел мельчайшие трещины в керамической посуде.

Он поднялся на ноги — и почувствовал, что движения стали плавнее, увереннее. Мышцы реагировали быстрее, суставы сгибались под углами, которые раньше казались невозможными.

Риддик подошёл к зеркалу из отполированного металла, которое смастерил несколько недель назад.

Отражение заставило его замереть.

Глаза изменились. Зрачки стали вертикальными, как у кошки. Радужка приобрела удивительный оттенок — голубой, но не обычный человеческий голубой. Это был цвет неба в ясный день, но с каким-то внутренним свечением. В темноте они светились слабым голубоватым сиянием.

Глаза хищника.

Риддик моргнул, наблюдая, как зрачки сужаются и расширяются, приспосабливаясь к освещению. Теперь он понимал, откуда у ночных охотников Фурии такое совершенное зрение. Структура глаза была кардинально иной.

Но изменения затронули не только зрение. Он чувствовал каждую мышцу своего тела, каждое сухожилие. Они стали эластичнее, сильнее, быстрее. Когда он экспериментально потянулся, позвоночник изогнулся под углом, который раньше был бы болезненным.

Риддик попробовал присесть — и обнаружил, что может опуститься почти до пола, сохраняя равновесие. Попробовал подпрыгнуть — и взлетел на высоту, которая раньше была ему недоступна.

Мутация была стабильной. Часы проходили, а изменения не исчезали. Наоборот, он чувствовал, как организм продолжает адаптироваться, приспосабливаться к новому состоянию.

К вечеру стало понятно — это навсегда.

Риддик сидел у костра, наблюдая, как пламя играет в полной темноте. Лампы больше не были нужны. Его новые глаза видели в темноте почти так же хорошо, как днём. Каждое движение детёнышей, каждый шорох в кустах — всё было различимо с поразительной ясностью.

Но главное — он чувствовал себя быстрее. Не только физически. Мысли тоже стали стремительнее, чётче. Мозг обрабатывал информацию с новой скоростью, связывал факты, которые раньше казались не связанными.