Хроники хвостатых: Ну мы же биджу...

Ёко запрокинула голову назад настолько сильно, что видела то, что находится за ней. Втянув ногу обратно на площадку, она села и подтянула ступню под себя.

– Твоя посудина? – кивнула кицунэ ему за спину.

Собаку развернулся и проследил за направлением её взгляда. Оказывается, посудиной Шио обозвала его бутыль с песком. Не зная, как на такое заявление реагировать, Гаара ограничился коротким кивком.

– Прикольно, – сказала Ёко, подбираясь ближе к калебасу.

Девушка внимательно осмотрела сосуд со всех сторон, чуть ли не носом в него тыкаясь, и осторожно прикоснулась к боку кончиком пальца. Бутыль стояла неровно и шатко, а потому рухнула на бок даже от такого воздействия. Шио вжала голову в плечи, мол, «упс», но Собаку не хотел лишнего шума и вовремя смягчил падение калебаса, чтоб тот приземлился тихо. Кицунэ улыбнулась чему-то своему и вдруг забралась на бутыль, оседлав её верхом. Гаара непонимающе уставился на неё, и Ёко негромко засмеялась.

– Удо-о-бно... – протянула она, улёгшись на калебас и обхватив его ногами. – Я тут оста-а-а... – кицунэ сползла за калебас, скрывшись от глаз Собаку, и только её нога осталась перекинутой через сосуд, – ...а-анусь...

Из-за бутыли донеслось шебуршание, во время которого нога девушки сползла вниз, а Гаара различил звук пары зевков. На несколько минут всё стихло вновь, но вскоре Шио вытянула наверх сжатую в кулак руку. Кицунэ разогнула один палец, затем – второй, а на третьем Шукаку, бурча что-то непонятное и не совсем цензурное, поднялся и, насупившись, посмотрел на Шио. Точнее, на её руку.

– Ты знала? – проворчал он.

Рука показала ему большой палец и скрылась за бутылью. Ответ Ёко ограничился лишь этим, но парень отлично её понял:

– Точно знала, – заключил Шукаку.

– Что она знала? – спросил Собаку, ощущая себя третьим лишним.

Странное чувство.

Обычно он лишний везде и со всеми.

– Да так... – отмахнулся старший тануки. – Фигня.

– Ты собирался спать, – напомнил Гаара. Интуиция подсказывала подвох, а ей парень научился со временем доверять, так как не на что было больше положиться. Только на себя.

Шукаку неопределённо дёрнул плечом.

– Да не заснёт он сейчас, – подала Шио голос из-за калебаса. – У вас, тануки, и так проблемы со сном, а тут ещё и заточение со всеми вытекающими... – девушка всё же вылезла к ним, но улеглась всё так же у бутыли с песком; облюбив место, так просто покидать его она не собиралась.

– Ты когда спал в последний раз? – обратилась Ёко к Шукаку.

– А шут его знает, – пожал плечами Шукаку. Ему даже не хотелось думать над этим вопросом, так как в заточении особо не поспишь – вечно хочется и вечно невозможно. А теперь он отвык будто, и сонливость никак не приходило, ведь тело забыло, каково это – быть материальным, хотеть есть и спать...

– То-то и оно.

Сказав это, кицунэ отвернулась от них, прячась от звёздного света, и обняла себя руками. Немного поспать тут показалось ей хорошей идеей, а то, что на камне – так это не впервой.

Девушка уснула быстро – в Лесу Смерти она спала мало, а во время разделения Шукаку и Гаары, несмотря на то, что основную работу выполняла Юмия, потратила немало сил. А после всего – нервов. Шукаку укрыл подругу курткой.

– Красивое тут небо... Но в пустыне – совсем другое, – задумчиво и тихо проговорил старший тануки, чтобы не разбудить Шио.

– Другое... – эхом отозвался Собаку. – Ты знаешь какие-нибудь созвездия? – невольно повторил он недавний вопрос Ёко.

– Парочку знаю...

– Где? – коротко.

– А?

– Где эти созвездия?

Шукаку улыбнулся, ощущая щекотку в сердце. Вера в то, что отношения между ним и Гаарой наладятся, стала крепче в несколько раз.

А Гаара, через некоторое время заметив, что небо на востоке начало светлеть, подумал, что ночи, раньше казавшиеся ему бесконечными, могут пролетать очень быстро.

Канкуро с самого утра не сводил глаз с Гаары. Вчерашний инцидент отчётливо отложился у него в памяти, и марионеточнику до скрежета зубов хотелось объяснений, чтобы хотя бы частично удовлетворить собственное любопытство, из-за которого полночи заснуть не мог. Брат и не говорил толком ни с кем, стремясь убить, а тут такое.

Темари краем глаза следила за братом, но для себя уже решила – если он полезет к Гааре, мешать она не будет. В конце концов, ей тоже было интересно. Более чем.

Баки нервничал, не в первый раз не зная, что делать с собственной командой и проклиная Каге и собственную недалёкость, которая позволила ему считать, что руководить детьми Четвёртого на этой миссии – честь. Это кто ещё тут кем руководил: в минуты раздражения младший в троице Собаку мог убить его и не поморщиться.

А Гаара вёл себя по-свински. Парень игнорировал всех троих одновременно; глаза закрыты, сам не шевелится. Со стороны казалось, будто он вообще спит, опершись о стену. Если бы ни невозможность этого и ни повышенная внимательность, которая помогла Темари различить дрожание его ресниц и перемещение одиноких песчинок по полу, девушка бы так и решила.

Минуты текли медленно, словно в реку времени кто-то шутя добавил желатин, и быстрые воды загустели, обволакивая сознание плотной плёнкой.

Вдруг младший Собаку словно по команде открыл глаза, а в их временную комнату без стука вошла невысокая девушка в чёрном плаще и шляпе, надвинутой на глаза. Из-под неё виднелся белый острый подбородок, высокие и сильно худые скулы, а ткань плаща не до конца скрывала тощие бледные руки.

Темари узнала её, так как куноичи приходила вчера. Знала Собаку и её имя, Юмия но Орочи; Темари не поленилась и вызнала имена всех членов команды Аме. Чисто женская группа, что уже выделяло их из остальных, имена, отсутствие наставника...

Девушка покосилась на Баки. Как бы и ей хотелось бы быть здесь без учителя, не понимающего их семью и пытающего воспитывать уже выросших людей, которые при мёртвой матери и без близости отца выросли сами, как дикие, но крепкие и сильные сорняки в нежном саду укрытого оазиса.

Юмия уверенно подошла к Гааре и стала о чём-то тихо с ним переговариваться; Темари поняла, что они не молчат, лишь по шевелению губ брата – ни звука не было слышно. Затем младший Собаку, на секунду переведя взгляд на собеседницу, кивнул. Молча. Орочи склонила голову в ответ и ушла через стену. Вот так просто взяла – и вошла в камень, словно не было там каменной стены, не оставив и следа своего присутствия.

Как только она исчезла, Гаара оживился: встряхнула, во взгляде появился странный и непонятный для Темари блеск. И не подумав кому-либо что-то объяснить, младший Собаку сложил руку в концентрирующей печати перед собой и растворился в вихре песка.

Несколькими часами ранее.

Команда номер семь мирно и нагло дрыхла в полном составе, так как Удзумаки Наруто беззастенчиво уснул во время дежурства. И, наверное, их бы кто-то за ночь сожрал, если бы не отпугивающая бурлящая чакра, чья хозяйка не стремилась ни прятать её, ни сдерживать.