Хроники императора. Начало пути

Где-то вдалеке послышался шлепок, будто по воде ударили ладонью. Странно, откуда здесь вода? И где я, почему так темно, закрыты глаза?

Невольники в ужасе попятились, раздались испуганные возгласы, кто-то начал молиться. Бледные лица, дрожащие губы, в глазах страх, двое не выдержали, потеряли сознание, обмочившись. Даже надзиратели сделали по шагу назад, положив руки на поясные ножи. Все замерло, обратив внимание на клетку.

Два трупа в карминовом пруду, жуткие позы, страшные лица. Лежащий левее - распластанный, подобно звезде, весь красный, с перекошенным, искривленным в оскале ртом, стал медленно подниматься, без рук, без опоры, без видимых усилий. Ноги неподвижно лежат в луже крови, руки висят безжизненными веревками, а туловище постепенно принимает вертикальное положение. Сел. По луже пошла рябь, взметнулся рой мух, потревоженный движением. Голова медленно повернулась ко второму трупу, глаза открылись.

– Кровавый, кровавый, - жуткий, на грани истерики шепот прошелся по губам узников. Надзиратели продолжают молча наблюдать.

Сердце сжалось, от тоски, от боли, от безысходности, от ненависти. Мой несостоявшийся друг лежал на боку, остекленевшие глаза отражались в продолжавшем увеличиваться пруду, ртом шла кровь, стекая и смешиваясь с моей собственной. Поднял руку - красная, капает, провел раскрытой ладонью по лицу, оставляя на губах неприятный привкус, обернулся. "Коллеги" жались к стене, не сводя с меня глаз, надзиратели стояли у входа в клетку и с интересом рассматривали. Меня, Арруна, лужу, жужжащих вокруг мух. Я улыбнулся. У стены кто-то упал в обморок.

– С возвращением, Кровавый!
– Крикун широко улыбнулся, - к кому бы тебя подселить?
– и стал осматривать узников. А там уже сдавали нервы, самые стойкие просто стояли, молча, бледные, жалкие, остальные кто рыдал, кто валялся без чувств, стоял запах нечистот и страха. Последнее я ощутил особо четко - боятся, меня. Пусть, мне было все равно, что-то надломилось внутри, что-то изменилось, навсегда, словно сдвинулся какой-то переключатель. Не было ни боли, ни каких-либо других неприятных ощущений. Я просто сидел в луже крови, рядом с мертвым товарищем, не испытывая абсолютно ничего. Вспыхнувшие чувства, когда открыл глаза, будто перегорели, не оставив даже пепла, лишь память, и уверенность - я убью вас всех, дайте только время.

Поднялся, прошлепал по крови к телу Арруна, наклонился, закрыл ему глаза и бросил, не оборачиваясь:

– Я останусь здесь.

Крикун удивленно моргнул, посмотрел на меня, медленно кивнул:

– Ладно, клетку уберут завтра, - и остальным, - а вы чего жметесь, затащить остальных и самим по клеткам, живо!

Потом подошел к своим:

– Чуть двух бойцов не потеряли, отродьево семя, аккуратнее надо!

– Сам же и угробил, - бросил один.

– А ты не огрызайся, Хассир, а просто выполняй приказы!

Кровь почти перестала идти, Аррун был пуст, отдав всего себя земле. Небольшое озеро занимало почти две трети клетки, перегораживая выход и забрав у меня подстилку. Так странно. Будто внутри меня кто-то чужой - дышит вместо меня, ходит моими ногами, смотрит моими глазами. И мысли, они не мои, я не мог так думать, так ощущать, это не я. Кто он, этот другой? С пальцев капает, мокрая спина, рубаха и штаны полностью пропитаны красным, лишь спереди еще остались не тронутые места. Но дискомфорта я не ощущал. Приподняв мертвое тело, пересадил его на сухой участок, прислонил к стене, упер - не упадет. Вокруг уже вовсю гремели закрывающиеся решетки, и только моя еще стояла открытой.

– Ну, чего застыл, сучонок? Крови никогда не видел?
– Крикун в упор смотрел на застывшего у ворота раба, оцепеневшего при открывшейся ему картине. Встрепенувшись, он низко поклонился и стал быстро крутить ручку - решетка опустилась. Убедившись, что все на месте и закрыты, надсмотрщики удалились. Почувствовав взгляд, обернулся - Джар стоял, вжавшись в прутья и, не спуская с меня взгляда, улыбался.

– Ты тоже умрешь, - не сказал, почти шепнул, но он услышал, улыбка сползла с его лица, скукожившись и сжавшись, оставив лишь недоуменное выражение, а потом оно в один миг исказилось злобой и ненавистью.

– Я тебя достану, ублюдок, слышишь, достану!
– на губах выступила пена, руки, протянутые сквозь прутья, шарили в воздухе, будто в попытке дотянуться до меня и схватить, разорвать.

– Я убью тебя, Джар, - теперь уже не испытывал в этом никакого сомнения, просто констатировал факт. Не слушая больше вопли безумца, сел рядом с трупом и закрыл глаза.

Схема искрила и сверкала, купленные кровью усилия принесли свои плоды, я насчитал двадцать две рабочих линии, ярких, блестящих, и плевать на цену, оно того стоило. Остывающий рядом труп ощущался особенно четко - Аррун, ты умер, прикрывая мою спину? Или нет? Завтра узнаю. Возвращаюсь сбившимися мыслями к схеме - красивая, но уже не сегодня, хватит. Только простая, расслабляющая медитация...

Открыл глаза с первым звуком открывающейся решетки, встал, хрустнув засохшей коркой, медленно вышел. Вокруг пустое пространство, все отошли, отвернулись, будто и нет меня вовсе, только Джар стоит, сжав кулаки и играя желваками на скулах.

– Не сегодня, - улыбнулся ему.

– А, Кровавый, как спалось, что снилось?
– надсмотрщики неотрывно сверлят взглядами. Я кивнул.

– Ну, вот и отлично!
– Крикун сегодня явно был в духе, - строиться, завтракать, - он подмигнул, - и на выход.

Кружку воды проглотил не заметив, без вкуса, без запаха, просто что-то мокрое проскользнуло в глотку и скрылось дальше, не оставив даже послевкусия. Когда вышли за ворота, легкой трусцой направились к котловану, солнце еще не начало припекать, бежалось легко, приятно, периодически осыпалась засохшая корка, хрустели волосы, тело было радо разминке, самое то, после долгой неподвижности. Что радовало, так это восстановление кровопотери, за ночь набрал почти все растраченное и даже понятия не имею - откуда. Может, из воздуха, а может, конвертировал мировую энергию, могу выдать еще с десяток подобных идей, но сути это не изменит - могу восполняться буквально из ничего. Незаметно добрались до площадки, там, как всегда, ждали только нас. Другие надсмотрщики только покачали головами и стали строить колонны.

Втянувшись в узкий зев спуска, разделились на три потока, определившись с тренировками на весь день, сзади кто-то обреченно простонал - нам досталась работа с весами. Мне же было все равно, молча подошел, наклонился, поднял на сгибах локтей бревно и побежал вперед мелкой трусцой. Шершавое, толстое, прохладное после прошедшей ночи, оно совсем не весило столько, сколько раньше, может, другое? Да нет, они здесь все почти близнецы, из одной породы дерева, примерно одинаковой толщины и длины, тогда что?

Мысли бежали своей чередой, а тело исправно приседало, отжималось, подтягивалось, карабкалось, исходя потом и выжимая из себя оставшиеся силы, постепенно накапливая усталость в натруженных мышцах. По сути, я так и не понял, чем эта тренировка отличалась от соседней, где наращивали выносливость - другие упражнение и меньше бега, а так все схожее, и смертельная усталость к обеду, и дрожащие руки с ногами, вплоть до дыхания, сиплого и прерывистого, в чем разница то?

– Отдых!

Бросил бревно наземь, повернулся и замер - невольники кто сидел, кто лежал метрах в тридцати от меня, а трое надсмотрщиков стояли в нескольких шагах и в упор смотрели на меня, я даже не слышал как они подошли, весь погруженный в мысли и продолжая тащить вес.