Хроники Навь-Города

Странно, как он раньше не понимал, насколько жалка жизнь дикого человечка и как велико счастье служить Зверю.

Фомин тряхнул головой. Ничего, сейчас водочка мозги-то прочистит, отделит своё от дарёного. Способ старинный, проверенный. Истина, как и положено, перейдёт в спиртовую фракцию, а ложь выпадет в осадок.

Дарёному коню в жопу не смотрят только наивные троянцы. Мы-то не наивные, мы-то знаем, почём фунт лиха-235.

Постепенно спирт оказывал своё действие, отделяя вчерашнее от нынешнего, и чужеродность внедрённых тарком знаний стала очевидной. Это, конечно, не значит, что тарково знание ложно, просто оно стало не основным, не базовым, и, следовательно, могло быть подвергнуто сомнению. Ну как соврал ему Зверь? Тарки, тарки… В голове что-то вертелось, никак не желая вспомниться. Он чуть было не поддался искушению — добавить аквавита, но удержался, зная, как легко перейти зыбкую грань бытия и забытья.

Но он, похоже, действительно слышал о тарках прежде. Не сейчас, а раньше, на Земле Межпотопья.

Отчёт Гансовского! Точно! В конце двадцатого века Межпотопья пытались методом генной инженерии вывести расу разумных медведей! Эксперимент вышел из-под контроля, и его поспешили прикрыть. Кажется, были многочисленные жертвы. Кажется — потому что секретность вокруг эксперимента крепили методами драконовыми, он-то сам узнал об отчёте Гансовского совершенно случайно, благодаря знакомой — весьма близко знакомой! — девушке из Ночной стражи. Получается, наоборот, тарки — порождение людей?

Но…

Но разве он может быть уверен, что воспоминания об отчёте Гансовского тоже истинные, а не внедрены Зверем? Проба с аквавитом отнюдь не безгрешна. Простые грубые случаи ложных воспоминаний она выявит, а кто их, тарков, знает, на что они способны?

На многое, раз это они имплантируют Фомину память, а не наоборот.

Хмель выветрился, не успев забрать силу. И славно. Нужно ведь научиться управлять каравеллой, исполнить поручение Зверя, а пуще — позаботиться о себе. Добраться до Земли, а там видно будет. На этапе полёта «Луна — Земля» интерес у него со Зверем общий. Конечно, нужно ждать от тарка подвоха, но он и сам вдруг да придумает каверзу-другую. Если в том будет нужда. Если Зверь поручает Фомину управление каравеллой, значит, шансов у них, прямо скажем, маловато. Управлять каравеллой, как же!

А всё-таки попробовать стоит.

Он повернулся к паладину Ортенборгу. Того немного развезло, всё-таки натощак, не закусывая пили, но паладин встал довольно ловко, тоже, видать, не лыком шит, а что сбил бокал, то пустой ведь бокал, потому — не страшно.

— Э… Вам угодно пройти в КУПе? — Паладин опять перешёл на «вы».

— Душа моя Ортенборг, мы на брудершафт пили, потому давай без церемоний.

— Ты будешь служить господину?

— Глубоко тронут оказанным доверием и постараюсь оправдать.

Понял паладин, нет, но ликом посветлел.

— Я пробовал подчинить себе каравеллу, но я ведь не навигатор. — Ортенборг в порыве откровенности начал выдавать информацию. — Вам-то, доблестный рыцарь, Пространство ближе и понятнее, вы в нём полжизни пробыли.

Много тысяч лет, если точнее. Но не будем говорить об этом паладину.

— Пройдём в КУПе.

— Изволь. — Паладин потихоньку оживал, смотрел на Фомина благодарно и доверчиво, почти как ребёнок. Вот придёт дядя, дядя бибику починит.

Нехороший признак. Похоже, каравеллу действительно некому вести.

Они дошли до перегородки, отделявшей КУПе от остальной части каравеллы. Отделявшей прежде — потому что сейчас в ней зияла дыра, достаточная, чтобы пропустить взрослого рыцаря, правда, без тура. Направленный взрыв? Но вокруг ничего не пострадало, даже люма в вычурных хрустальных светильниках. Он осторожно коснулся края дыры. Прочнейший астик, поди, выдерживает прямое метеоритное попадание.

Стараясь не зацепиться, Фомин шагнул внутрь.

Оба навигатора лежали рядом с креслами. И — ни капли крови в отличие от прочих отсеков. Ковёр впитал? Непохоже. А, вот в чём дело: они удавлены. Удавки, прозрачные, почти невидимые, оставались на шеях.

— Вот рычаг, — подал сзади голос паладин. — Им я и орудовал.

— Я видел. Вам отлично удалось стабилизировать каравеллу, — не покривив душой, ответил Фомин. Ладно. Если сумел паладин, может, и он на что-нибудь сгодится.

Он сел в кресло, стараясь не отвлекаться на тела навигаторов, и вновь увидел благодарность в глазах паладина. Служба Зверю, очевидно, предполагает пренебрежение к человеческой жизни.

Кресло, ещё не остывшее после навигатора (или это иллюзия?), было весьма и весьма удобным. И даже знакомым, как и рычаги, экран, панелька, рычаги. Он видел его! Точно, ещё тогда, когда задремал после взлёта.

Или это воспоминание вложил ему в сознание Зверь.

Не важно. Всё оставляет свои следы — динозавр, гуляющий по отмели, частица в камере Иванова — Вильсона, морской корабль на волнах, ветер на стволах деревьев. Остались в каюте следы навигаторов, корабелов, нужно только найти их.

Он замер, прислушиваясь. Но вместо этого услышал следы убийства. И страх, и ненависть, и паника, и чувство выполненного долга, — вся эта смесь обрушилась на Фомина, и пришлось обуздать интуицию. Не до того сейчас. Время быть Пересветом и время быть Сусаниным.

Он занёс руку над рычагом.

Ничего, ничего, помаленьку. На худой конец, здесь должна быть защита от бортмеханика, возомнившего себя и пилотом, и штурманом.

Экран перед ним был панорамный и, насколько он мог судить, охватывал всё пространство вокруг. Проекция шара на блюдечко. Ну, на блюдо в четыре обхвата в поперечнике. Не очень привычно, зато видно всё и сразу. Вон днепроиды вернулись. Сейчас опять начнут кусаться. Ну-ка, поднимем каравеллу локтей так на десять. Или на пятнадцать. Мало-помалу.

Он взялся за рычаг. Эх, ну как рухнем мы прямо на камни.

Нет, не рухнули. Инстинкт ли, опыт (хоть и бортинженер, а налетал пилотом достаточно, всё больше на тренажёрах, правда, и давно, очень давно), а скорее вложенные тарком знания позволили совершить задуманный манёвр просто и ясно. Каравелла поднялась плавно и как раз на требуемую высоту. Теперь не допрыгнут.

Ладно, не допрыгнут. А дальше что? Что дальше-то? Он попробовал описать круг. Круг не круг, скорее клякса, но замкнуть кривую удалось.

Склянка прошла незаметно. Пота вышло изрядно, но простейшие манёвры он освоил.

Как же, помогут они в межпланетном плавании. Там ведь расчёты, баллистики, космогация, а не езда на велосипеде.

Ехали медведи.

А за ними кот.

Насчёт кота — это он вовремя. Потому что к ним приближался даже не кот, а «тигр».

13

«Тиграми» в космогаторском училище называли боевые аппараты вероятного противника, так уж повелось, традиция, воспоминания о Железной Войне. После разгрома атлантидов военные кафедры продолжали готовить защитников родины против агрессора крайне условного, и условными же были враждебные боевые аппараты, но отстреливались от «тигров» молодые космогаторы всегда в охотку: куда как веселее играть в чапаевцев, чем корпеть над «Справочником химических двигателей».