Хроники Навь-Города

Ягодки будут впереди.

Они обошли каравеллу кругом. В пяти шагах от них, по внешнему, невидимому, периметру, сидели и смотрели голодными волками днепроиды. Смотрели, но с места не сходили. Терпеливые. Или просто заряд кончился. Поди, у них аккумуляторы текут точно так же, как и на Земле.

Фомин томился неведением. Похоже, он здесь паладину совершенно ни к чему. Одно слово, что бортмеханик, а на самом-то деле гаечного ключа подать не сможет. Если, конечно, у навьгородцев водятся гаечные ключи.

Паладин тоже не обшивку осматривает, не в дюзы заглядывает, благо и дюз никаких нет, а тянет время.

Ждёт.

— Я думаю, нам следует пройти к кургану, — наконец сказал паладин. — Похоже, Постоянный Ход располагается именно там.

Курган стоял шагах в ста. Не низок, не высок, в таких курганах на Земле во времена раннего Межпотопья хоронили вождей средней руки.

Но здесь-то не Земля. Или паладин сказал «курган», подразумевая обыкновенный холм? Не будучи селенологом, Фомин понять наверное не мог, но, кажется, и холмы для лунного рельефа штука не самая обыкновенная.

— Следует — подойдём, — ответил Фомин.

Паладин согласию Фомина и обрадовался, и огорчился. Никакого противоречия, всё в соответствии с человеческой природой. Людоед, приглашая дорогого гостя на ужин, тоже способен радоваться и огорчаться одновременно, особенно если людоед этот совестливый. С чего это он о людоедах? С чего вообще растекается мыслью по Пространству? Приступ Межпотопной рефлексии?

Днепроиды расступились перед рыцарями. Хм, похоже, они хорошо воспитаны? Расступились и затрусили следом. Собачки в ожидании подачки. Паладин по-прежнему не удостаивал их вниманием, но Фомину было немножко не по себе. Немножко тревожили днепроиды, чуток — поведение паладина, капельку — таинственный граммофонный голос в каравелле, а вместе получалось нечто пугающее. До мурашек по спине. И даже больше.

Холм вырастал на глазах — причуды лунной оптики. Склон его с одной стороны освещался низко висящим Солнцем, с другой — высоко стоящей Землёй. Паладин выбрал половину, обращённую к Земле.

Небольшая ниша, а за нишею — плита. Дверь? Но как её открыть? Дёрнуть за верёвочку? Сказать заветное слово? Просто постучать?

Паладин поднял руку. Нет, не стучит. Это слишком сложно — стучать. Зачем стучать, если есть четвёртое измерение?

Он медленно погрузил руку по локоть в плиту, затем неспешно, с видимым усилием вытащил её назад.

Фокус не удался?

Но нет, паладин не выглядел обескураженным. Раскрытой ладонью он толкнул плиту, и та раскрылась, как и полагается порядочной двери.

Ортенборг обернулся, сделал приглашающий жест — следуйте за мной. Лицо паладина за зеркальным забралом не разглядеть, оно и к лучшему — в земном синем свете оно куда как страхолюдно, чистый вурдалак. Он и сам, верно, не красавец. Упырь упырём.

Подгоняя Фомина, днепроиды подобрались совсем близко. Сабельки, сабельки им глянулись. Любят, шельмы, сладкое.

Обойдутся. Нам, рыцарям, без сабель на Луне никак нельзя.

Фомин прошёл в дверной проём. Склонять выю не пришлось, хозяева были людьми неспесивыми и гостям неудобств чинить не хотели.

Внутри царил полумрак. Было бы и совершенно темно, но несколько полос люмы, старой, вековой, давали какой-никакой свет. После лунного Солнца тускловато, но ничего, привыкнуть можно.

Они постояли, привыкая. Паладину-то хорошо, они, навьгородцы, почитай, все никталопы. Но и его, рождённого в марсианских поселениях, царь-кошка Бубастис не обнесла подарком.

Небольшой покой, а впереди спуск. Не ступени, а гладкая, даже зеркальная поверхность. Но не скользкая, стопа стоит прочно, запросто не сдвинешь.

Сам сойдёшь. Потому что нужно идти дальше. Вниз. Ещё ниже.

Паладин двигался уверенно, Фомину ничего не оставалось, как следовать за ним. Памятуя о земных и марсианских пиявицах, он держался строжко, но сабли тревожить не пришлось. Стены Постоянного Хода крепки и надёжны, да и о пиявицах на Луне никто не слышал. Правда, за годы, прошедшие со времени предыдущего посещения Луны, всякая дрянь могла завестись, шутка ли — десятки и десятки веков.

Ход, которым шли рыцари, мало чем отличался от Постоянных Ходов Навь-Города на Земле. Стены, покрытые изразцовыми плитками, сводчатый потолок, гладкий, но вполне надёжный пол. Изразцы, пожалуй, сказано слишком сильно, но плитка определённо была не простою. Нужно бы остановиться, осмотреться, отколупать штучку-другую для исследований в лаборатории Крепости, да недосуг — паладин идёт быстро и уверенно, словно у себя дома.

Почему нет? Действительно, всё: и долго выбираемое место посадки, и то, как паладин открыл дверь, и строение Хода, и отсутствие встречающих, — всё говорило о том, что это старая база Навь-Города. Быть может, ей тоже если не тысячи, то сотни лет, на Луне и молоко не скоро скиснет, а уж подземные ходы хранятся ещё лучше. Даже базы позднего Межпотопья вполне могли бы сохраниться.

А как и сохранились? Вдруг они идут коридорами тысячелетий?

Паладин меж тем остановился посреди коридора и стал всматриваться в стену. На вид этот её участок ничем не отличался от прочих, но это на вид обыкновенного человека, человека-трёхмерника. Но глаз мага — о, это совершенно иное дело.

Фомин встал чуть поодаль и попытался пробуравить стену взглядом. Получалось плохо — то ему вдруг казалось, что за стеной стоят ангары, заполненные орбитальными катерами, то виделись арсеналы с пушками, танками и прочей машинерией Межпотопья, то появлялись ряды лежащих навзничь людей, погружённых в коллективный сон, то метилось совсем уж несусветное — в общем, плоды бессильного воображения, а никакое не проникновение в четвёртое измерение. Многие пытались, недаром же родилось выражение «лбом о стенку». Как раз о бортинженерах, возомнивших себя магами.

Паладин, похоже, увидел что-то и остался этим доволен. Во всяком случае, он, прислонив шлем к шлему Фомина, сказал тоном деловым и умиротворённым:

— Резиденция в полном порядке.

— Я и не сомневался, — ответил Фомин согласно рыцарскому уставу. Рыцарь никогда не сомневается в успехе предприятия другого рыцаря — до тех пор, покуда это предприятие не направлено против Дома рыцаря. Немножко громоздко, но суть ясна. Как ясно и то, что навьгородцы имеют на Луне собственную базу. Вот тебе и подземные жители. Что у них там ещё припрятано, какие козыри в подземных рукавах?

Обратный путь уже и Фомин шагал уверенно, даже степенно, выказывая тем самым полное доверие Навь-Городу в целом и паладину Ортенборгу в частности.

Даже беспечность выказал.

Тут-то оно и случилось.

Из ниоткуда, из пустого коридора, дохнуло стужей, и какой стужей! Межзвёздное Пространство не может так студить. Собственно, что Пространство, почти парная: больше, чем излучает тело, потерять тепла оно не может, а бортмеханик и даже рыцарь — не звезда. Плюс спецкостюмы или латы. Семь потов сойдёт в Пространстве, прежде чем сделаешь самую пустячную работёнку. Но сейчас он как в прорубь ухнул, прорубь, полную дистиллированной переохлаждённой воды.