Хроники Обетованного. Клинки и крылья

– Это была некромантия.

– О нет... То есть я почувствовал контакт с изнанкой, - (Ривэн недоумевающе скривил рот).
– С миром ушедших, я хочу сказать. Мы все почувствовали. Но этого недостаточно, чтобы разорвать ткань мира - тем более такого прочного и древнего, как Обетованное.

Сен-Ти-Йи отставила бокал и кашлянула.

– Стоит ли сейчас?..

– Стоит, о отважнейшая из притворщиц, - Поэт улыбнулся.
– По-моему, он готов и в нетерпении.

Альену почему-то остро захотелось встать и опрокинуть чернильницу с конторки, чтобы белый мрамор залился чёрной жижей, чтобы перестал быть таким невинным - будто пергамент или бумага, на которых никто ничего не писал.

– Я не понимаю. Мы выяснили, что всё из-за нарушенного баланса...

– Верно. Качнулись весы меж двух Цитаделей, - Поэт налил себе ещё вина - но кувшин, судя по звуку, и не думал пустеть. Все эти мелочи так напоминали неуловимую магию Зелёной Шляпы, что Альену стало жутко. Интересно, все ли боуги против возвращения тауриллиан?..
– Как это всегда бывает. Всё начинается с них. Поединок Порядка и Хаоса скрепляет соты -миры, и вся наша жизнь, Альен Тоури, держатся на смерти... Смерть всегда рядом, она естественна, как дыхание. Чтобы нарушить это устройство, просто коснуться её недостаточно... А некромантией ты только и мог, что коснуться. Некроманты были и раньше, в древности. Я не сказал бы, что много, однако во все времена жили те, кто готов рисковать. Магия, сама по себе, здесь не так уж важна.

– А что важно?
– спросил Альен. Теперь он не смотрел на Ривэна так же усиленно, как Ривэн - на Поэта.

Поэт долго молчал, сияя в своём кресле. Песням большой птицы в зарослях кипариса теперь вторила ещё одна. Альену в голову лезли строки из поэмы о Лааннане, и избавиться от них было не так-то просто.

– Желание, - казалось, бессмертный наконец-то подобрал слово.
– Желание, которое сильнее смерти тела. Сильнее магии. Сильнее печатей, наложенных когда-то Порядком... Воля одного, способная разрушить всё и всё пересоздать заново.

– Какое желание?
– Альен уже всё понял, и голос звучал хрипло, точно бормотание во сне.

Бежать отсюда, бежать немедленно. Несуществующие боги, как пережить этот страх? Как пережить чужие касания к тому, чего никому не дозволено касаться? ..

– Любовь, - очень просто сказал Поэт.

На этот раз молчание тянулось ещё дольше; бедняга Ривэн перестал дышать. Сен-Ти-Йи напряглась, точно хищник в засаде. Поэт невесомо встал и отошёл к конторке; Альен почувствовал, как портик дрогнул и мягко оторвался от земли, чтобы снова превратиться в "чердак" без этажей ниже.

Альен позволил себе улыбнуться. Все они ждут взрыва, но он не доставит им такого удовольствия. Только не сейчас.

– Любовь, - пересилив себя, повторил он.
– Мне нравится ход ваших мыслей. Очень... трогательно.

– Да, - тихо признал Поэт, скользя пером по пустому свитку.
– Это тронуло даже тех из нас, кто давно устал и остыл.

Фиенни.

– Это не так уж меняет дело. Точнее, совсем не меняет, - Альен встал.
– Я приплыл, чтобы закрыть разрыв, и я закрою его... Во снах ко мне приходили огненные врата. Где они?

– Врата - просто образ, - прошелестела Сен-Ти-Йи.
– На самом деле их там нет. Разрыв не виден обычным взглядом.

– Где именно - там?

– В Золотом Храме, в Эанвалле, - сказал Поэт, и странное слово будто бы отозвалось в Альене эхом чего-то давно утраченного.
– В самом прекрасном месте Лэфлиенна и в сердце наших владений... Мы, бессмертные, живём по одному, Альен Тоури, и создаём вокруг себя свой маленький мир - так лучше коротается вечность. Лишь в Эанвалле мы собираемся вместе - друг с другом... И с древней расой Эсалтарре.

Это слово Альен уже точно где-то слышал. Такое же мучительное узнавание он испытал, услышав от вождя агхов Далавара о Хелт...

Когда вспомнил её грязное имя на губах Фиенни.

– Эсалтарре? А это не?..

– Вот именно, - золотистый палец указал на бокал Альена. Он, рассмотрев внимательнее дутый стеклянный бок, увидел прозрачное клеймо - кожистые крылья, узкая змеиная голова...
– Вы, смертные, зовёте их драконами.

***

...После этого заявления Ривэн окончательно перестал что-либо понимать. К тому же летающую беседку Поэта (так он назвал её про себя) качнуло ещё раз, куда сильнее; это мешало сосредоточиться.

Ещё больше мешало сосредоточиться присутствие тэверли, тауриллиан, или бездна знает, как там правильно... Написал Поэт знаменитого Лааннана или нет, было уже не так важно: исходившей от него силой Ривэна в буквальном смысле прижимало к мраморному полу, и он, пожалуй, никогда ещё не чувствовал себя таким крошечным ничтожеством.

И самым мощным ударом - просто "последней прощупкой", как выражались карманники Энтора, - стал их играюще-жестокий разговор с Альеном. Ривэну и без этих поворотов сложно было поверить, что он только что переплыл океан на застывшем чудовище и теперь вот потягивает приторное вино в компании двух бессмертных... А тут ещё вдобавок пресловутое Отражение, учитель Альена по имени Фиенни, которого здесь почему-то приплетают к чему ни попадя. Короче говоря, Лэфлиенн пока если и впечатлял его, то не в хорошем смысле.

Ривэн начинал злиться.

Какое отношение магия и судьба Обетованного имеют к тому, чего когда-либо хотел или не хотел, боялся или не боялся Альен Тоури?

И вообще - какое, о бездна, сам он имеет к этому отношение?

Почему ему так больно?..

– Я согласен пойти к Золотому Храму, - как сквозь сон или хмель, до него донеслись слова Альена.

– К драконам?!
– Ривэн чуть не выронил бокал. Тот, наверное, даже не разбился бы - разве тут что-нибудь может происходить нормально, по-человечески?
– А это обязательно?

– Да, если я хочу закрыть разрыв, - сказал Альен, по-прежнему не глядя на него. Ривэна это добивало. Только бы он поднял глаза, только бы дал увидеть в них правду - сколько можно терпеть этот туман, точно над морем до полудня?..

– И исполнить свой обет, - напомнила старуха, небрежно отгоняя от себя синих бабочек. Их слетелось уже целое облако - больше, чем на побережье было скорпионов, похожих на камни. С тех пор как Ривэн узнал о Лэфлиенне, он представлял его исключительно тёплым, ласковым местом с кучей зверья, цветов и волшебных существ. Пока же обнаружил лишь каменистый берег, скудно поросший соснами и кипарисами, а ещё прекрасного Поэта, который сияет, подобно солнцу, и ведёт себя как безумец... Ни русалок тебе (а на встречу с ними Ривэн до сих пор рассчитывал...), ни сородичей Зелёной Шляпы.

– Я помню об обете, - устало сказал Альен.
– Я не стану закрывать разрыв сразу, так и быть. Но это не значит, что я позволю Хаосу прорваться в Обетованное и выпустить вас на волю.

Он держал бокал с клеймом-драконом как-то безжизненно, точно забыл, зачем нужен этот странный предмет; на виске размеренно билась синяя жилка. Ривэну хотелось схватить его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы он очнулся... Или, ещё лучше, снова напоить тем чёрным бодрящим напитком из запасов старухи.