Хроники Обетованного. Клинки и крылья

– Ну наконец-то, дотопала... Честное слово, я уже начал испаряться от скуки. Где тебя носило так долго, майтэ? И зачем ты тащишь эту потухшую деревяшку?

Эоле! Знакомый голос журчал и булькал где-то рядом, почти у самого уха. Тааль внезапно обнаружила, что мрак кончился, что она проходит через высокую каменную арку, за которой - слабо освещённый круглый зал.

Она присела и медленно положила факел рядом с собой. Тут сгустилась та же тишина, что в остальном подземелье; зал казался пустым. В круглой стене было прорублено шесть ниш, и, заглянув в одну из них, Тааль невольно попятилась: глазами-изумрудами прямо на неё смотрела золотая статуя дракона. Пять других статуй отличались от этой, но все сверкали золотом или серебром, усыпанные крупными гранёными камнями. Чьё-то искусство было столь выразительным, что создавало тревожное впечатление; драконы застыли в разных позах, с разными формами шей и голов, количеством хвостов и клыков, оттенками чешуи... Словно не статуи, а живые существа, сдавшиеся чьим-то тёмным чарам.

А может, так оно и было. Теперь Тааль узнала тауриллиан, и её нисколько не удивило бы это... Почему-то ей подумалось, что Фиенни эти статуи тоже скорее расстроили бы, чем восхитили. В полустёртых руинах Молчаливого Города - несмотря на то, что они давно растеряли свой блеск - было больше благородства и чистоты.

– Ну и что ты стоишь столбом, как ещё одно изваяние?.. Майтэ есть майтэ, драконом прикинуться у тебя всё равно не выйдет... Заходи, Тааль-Шийи, не трать чужое время.

– Я вошла, - Тааль сделала ещё пару шагов вперёд, предположив, что ей следует встать в центр зала - в центр каменной мозаики на полу. Там блёкло краснел круг, обведённый жирной чертой; вполне возможно, он изображал Звезду Дракона.
– Где ты, Эоле? Я не вижу тебя.

Её голос всё так же противно пищал, отражаясь от каменных стен. Эоле засмеялся россыпью брызг.

– Ни за что не поверю, что ты на самом деле жаждешь меня увидеть... Но долг есть долг, не так ли, птичка? Сама догадайся, где я могу быть. Судя по рассказам Хнакки, ты недурна в загадках: старик всем уже надоел своими жалобами... Брюзжал и брюзжал - все родники в моей пещере засыпал, желтобрюхий олух.

Упоминание источников явно служило подсказкой: Тааль привыкла к тому, что духи ничего не говорят просто так. Она огляделась, высматривая в зале любую воду, но ничего похожего не увидела.

– Не знаю, Эоле... Я всё-таки не вижу тебя.

– Ну-у, я разочарован, - капризно пробулькал дух. Тааль даже показалось, что она слышит обиженное позвякиванье ледышек.
– А если внимательнее? Обрати внимание на очевидное, Тааль-Шийи. Ты не должна упускать очевидное, если хочешь совладать с тауриллиан.

Тааль вздохнула. Снова эти игры - как же она устала от них, и как это сейчас не к месту... Лучше бы атури сами помогли ей, раз уж им так нужно, чтобы она "совладала" с тауриллиан.

Самым "очевидным" в зале были статуи драконов. Преимущество центра, насколько поняла Тааль, как раз и заключалось в том, что из него все шесть отлично просматривались. Она ещё раз пробежалась глазами по нишам - и заметила во лбу одного из драконов стеклянный шарик с водой.

– Вижу, - сказала она, ткнув туда пальцем.
– Покажись, пожалуйста... И, если можно, не надо больше игр. Мне достаточно испытаний.

– А, опять птичка показывает коготки... Ну-ну. Тебе достаточно, а кому-то другому - нет. Есть только один момент, на котором игра заканчивается, Тааль-Шийи. Ты знаешь, какой.

Она вздрогнула, снова нарисовав в памяти Мельпомену. Интересно, бледная тауриллиан всё так же сидит под той ивой? Должна ли Тааль подойти к ней, когда покинет Храм?.. Во имя ветра, вот бы нет - вот бы ей просто позволили уйти с Турием, встретиться с Гаудрун...

Но Тааль уже знала, что не позволят.

– Знаю. Смерть.

– Точно, - трещинки покрыли стеклянные стенки шарика; с коротким звоном он лопнул, и в пролившейся водяной струе возник дух - в знакомом Тааль умильном облике пухлощёкого младенца.

– Ты всё же поумнела - хотя лишь самую малость, надо признать... Рад тебя видеть.

Эоле покружил немного вокруг Тааль, разбрызгивая холодные капли. Она стояла, молча ожидая своей участи.

– Я пришла, как ты и просил, Эоле. Я выдержала испытания.

Дух подлетел и, совершив кувырок, щёлкнул её по носу; обречённо вздохнув, Тааль смахнула влагу с лица. Всё-таки насколько удобнее было с клювом...

– Весьма самонадеянно, Тааль-Шийи. Выдержала, конечно - в том смысле, что осталась в мире живых и не соскользнула на изнанку. Но в частностях... Могло быть и лучше, - Эоле укоризненно поводил пальчиком.
– Ты сильно задержалась в Молчаливом Городе. Понравилось гостить у мёртвого волшебника?

Что ж, наверное, нет смысла спорить с очевидным (особенно если Эоле действительно так всезнающ, как утверждает). К тому же Тааль не стыдилась того, что привязалась к Фиенни; да можно ли вообще к нему не привязаться?.. Дни с ним стали отрадой после тягот её пути - подарили ей отдых, которого ей, кажется, не найти ещё очень долго.

– Да, понравилось. Мастер Фаэнто стал моим другом.

– Ну ещё бы - он же сама мудрость и обаяние, насколько мне известно... Жаль только, что любил в своё время лезть туда, где смертных никто не ждёт. Потому его неугомонная душа и не может упокоиться до сих пор... В Обетованном на востоке сейчас идёт Великая война, Тааль-Шийи, и длиться ей ещё долгие годы - победят тауриллиан или проиграют, всё равно. А вызвал-то её именно он, в конечном счёте... И врата в Хаос без него тоже никогда бы не открылись.

Сердце Тааль заныло. Неужели в мире нет совсем ничего прочного и правдивого, раз даже на Фиенни лежит вина в таких ужасных вещах?..

– Я в это не верю.

– Ты не хочешь верить, - поправил Эоле, растекаясь лужицей по стене. В глаза Тааль бросились деревянные когти дракона в соседней нише. Странно, почему вдруг деревянные - у каменной статуи?..
– Но тебе придётся. Иначе как объяснить то, что твой долгожданный Повелитель Хаоса - его лучший ученик?

Тааль вспыхнула. Как нечестно со стороны Эоле напоминать ей о той пещере - ведь он сам велел ей погрузиться "на самую глубину"! Ведь иначе она умерла бы...

Или нет? Или это был просто способ заставить её признаться, вовлекая в ещё более опасную игру?

– Он не "мой долгожданный", - сухо возразила она, оправив складки на одежде.
– Я ничего не знаю о нём.

– А как же твои сны? Не из-за них ли тебя прозвали Шийи - "сновидица", о птичка?

– Я знаю лишь то, что это его магия создала разрыв в ткани Обетованного, и только ему же под силу его затянуть... Это всё.

– Всё? И ты не расспрашивала о нём зеркальщика? Не выяснила всё, что только могла?..

Тут Тааль вконец разозлилась. Почему это должно касаться кого-то, кроме неё самой - пусть даже атури? Почему она должна безропотно принимать это?.. У Турия есть идеал свободы, у Гаудрун - смелость до безрассудства, а что у неё?

Турий говорил о вере, которая помогает сохранить себя. Можно ли назвать верой то, что она испытывает к Альену из-за моря? Тааль понятия не имела, как это назвать - и, если честно, ей совсем не хотелось допытываться.

Между тем деревянные когти дракона всё больше сбивали её с толку. На хвосте третьей статуи Тааль обнаружила гирлянду из листьев (она неприметно вилась по мелким зелёным камням, украшавшим чешую); из пасти четвёртой вырывался бронзовый язык пламени... Новая головоломка духов медленно прояснялась.