Хроники пилота: Звездолет для бунтаря
Шрифт:
Крупа резко вытащил из сумки на поясе небольшой планшет, поводил пальцами на экране, сунул мне под нос.
— Видишь? Они из него чудовище сделали! — в голосе Крупы я ощутил такую острую внутреннюю боль, что самому стало не по себе. — Смотри!
На экране я увидел парня, абсолютно лысого, и такого тощего, что сквозь кожу выпирали ребра, с дыхательной маской на лице, вместо человеческих рук пришиты трехпалые клешни.
—
— Это те инопланетяне, о которых ты говорил? — вспомнил Сашка. — А зачем? Какой в этом смысл?
— Наверно, чтобы взять на свою планету, — предположил я. — Или они хотят переделать атмосферу Земли под свою. Эти пришельцы дышат не кислородом, а смесью метана, сероводорода, аммиака и хлора. Поэтому носят дыхательные маски. И на спине у них ранец с запасом этого состава.
— А ты откуда это знаешь? — нахмурился Крупа.
— Я же говорил, что Дарлин, член моей команды, сумела определить, когда мы их увидели. Ну, а еще мы с одним парнем, Тимуром Селивановым, нашли оранжерею в технических туннелях лунной базы, где в этой атмосфере выращивали какие-то фрукты.
— Мне вообще плевать, что они хотели сделать! Они издевались над Алешкой, — голос Крупы сорвался, губы затряслись. — Но он сумел сбежать на флаере. Прилетел к нам. Умирающий. И спасти его мы уже не смогли, — Крупа с силой придавил окурок в блюдце. — Ты понимаешь теперь, почему я эту свору ненавижу? И буду их убивать, пока они все не сдохнут. Все, кто убил моего брата.
— Ну в первую очередь надо уничтожить скалькутсов, — объяснил я. — Они все это придумали.
— Скалькутсы или нет, а вся эта свора служит им! Все эти Туровские, Кречеты и вся остальная шваль.
— Ладно, Крупа, я тебя понял. Но на флаер дашь взглянуть? На чем он летает?
— На водороде, — встрял Сашка.
— У Кузьмича есть баллоны с водородом?
— Ну, конечно, есть! Я сбегаю, а ты, Крупа, покажи Лазеру этот аппарат. Покажешь?
Крупа закашлялся, закрыл кулаком рот, но кивнул.
Сашка выскочил из-за стола и почти бегом понесся в сторону домика, где мы все проводили ночь. А мы с Крупой отправились к нашему подземному аэродрому. Парень всю дорогу угрюмо молчал, а я не пытался возобновить разговор. И жалел, что вообще начал его. Так в полной тишине, прерываемой лишь лязгом и скрипом цепей о барабан клети лифта, съехали вниз.
Прошли мимо моего «черного лебедя», и я не удержался и похлопал его по обшивке, словно живое существо. И оказались в просторном зале. Вспыхнул свет встроенных в потолок ламп, и я увидел в центре аппарат, чем-то смахивающий одновременно на вертолёт, космолёт и флаер. Винты у него располагались не так, как у вертолёта сверху. А выходили из обтекаемого, вытянутого каплеобразного фюзеляжа, как крылья со встроенными в них винтами. И, кроме этого, парные реактивные двигатели.
Заглянув внутрь, я обнаружил тесную кабину с двумя обычными креслами из пластика, имитирующего светло-коричневую кожу, пассажирский салон с двумя рядами кресел и просторный грузовой отсек, разделенный на секции решетками.
Кабина оказалась открыта, я вскочил на сиденье, на дугообразной панели управления абсолютно предсказуемо увидел значки алфавита скалькутсов. Мой нейро-интерфейс заработал в полную мощь, пытаясь перевести их.
Скрип и шуршанье шин о бетонный пол привлекли мое внимание. Это Сашка толкал тележку, на которой ровными рядами были выложены
выкрашенные серебристо-белой краской баллоны. А за ним в зал вошел Кузьмич. Болезненно сощурился от яркого света.— Добрый день, Эдгар. Вижу, что вы решили посмотреть этот аппарат. Если хотите, могу вам показать мой перевод надписей с панели управления.
Я вылез из кабины, решив не обижать Кузьмича — его каракули, написанные от руки, для меня не будут отличаться от закорючек скалькутсов. Но вместо клочка бумаги, он протянул довольно объемистую пачку переплетенных листов с напечатанным текстом, под прозрачной обложкой.
Присев на подножку флаера, я углубился в рукопись, и поразился, насколько четко и ясно Кузьмич смог представить всю информацию по языку скалькутсов, их алфавит — оказалось, что их несколько. Более простой и примитивный, среднего уровня, очень сложный, видимо для общения высокопоставленных лиц. И самое главное, алфавит для паролей, шифров, он был особенный, не похожий на остальные. Дан механизм создания из закорючек сложных символов, которые могли обозначать не только фразы, но и длинные описания.
— Вам это поможет, Эдгар? — Кузьмич с надеждой взглянул на меня.
— Кузьмич, это сокровище просто! — без капли лести воскликнул я. — Такая работа проделана, я восхищен.
Кузьмич смущенно улыбнулся, словно стеснялся похвалы, отошел.
— Ну что, сможешь освоить? — Рядом нарисовался Сашка, пытаясь заглянуть мне через плечо в текст.
— Да с такой информацией каждый дурак освоится. Чего вы раньше этого не сделали? — удивился я.
— Крупа не хотел, — снизив голос, объяснил Сашка. — Не позволял даже прикасаться к этой машине. Сам сюда ходил, сидел в кабине. И похоже плакал. Но мы и не трогали.
— Ладно, идите переодевайтесь, а я пока тут попробую освоить все.
— Ага, а полетишь ты на рудники, как есть — в трусах? — Крупа остановился около нас, опершись рукой о фюзеляж, глядел на меня с усмешкой.
Да твою ж сингулярность, я совсем забыл, что выскочил из комнаты, где мы спали с Зои, почти голый. Краска бросилась в лицо, ожег стыд. Прихватив папку Кузьмича, быстрым шагом направился к лифту.
Обернулся у выхода из зала:
— Ребята, зарядите топливный блок!
— Будь сделано, товарищ капитан! — Сашка шутливо щелкнул каблуками, приложив ладонь к виску в военном приветствии.
Вылетев пулей из подземного ангара, я понесся к домику, где были наши спальни, столовая. Но не успел войти, как кто-то схватил меня за руку. Остановил.
— Зои? Что ты тут делаешь?
— Тебя жду. Ты куда-то собрался? Без меня?
— Зои, мы решили полететь с ребятами на материк, и тебе совсем незачем лететь со мной. Там нужна грубая физическая сила, а не ум, — я нежно прижал девушку к себе, погладил по жестким коротким волосам.
— Ты стал относиться ко мне, как к хрустальной вазе своей мамочке. Боишься меня разбить.
— И что тут плохого? Да, я беспокоюсь за тебя. И совсем не обязательно тебе принимать участие в любом деле. И потом, надо, чтобы кто-то остался за всем этим приглядывать. Мы летим вместе с Крупой и Сашкой. Вы и Кузьмич тут должны все контролировать.
Слишком большая заботливость Зои начала раздражать. Я привык к свободе, и отчитываться за свои действия не хотел ни перед кем. Зои не то, чтобы мешала мне, но начала занимать слишком много места в моей жизни.
— У меня какое-то нехорошее предчувствие.