Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

Перед очередным закрытым створом мы остановились, тяжело дыша.

— Надеюсь, Тимур, мы идем правильно, — я наклонился, уперся руками в колени. — Это не туннели, аттракцион ужасов какой-то. То вверх, то вниз.

— Ага. Лабиринт Минотавра. А я — нить Ариадны, — Тимур тихо рассмеялся.

— Зачем нужно было делать такие запутанные ходы?

— Их прокладывали в лавовых трубках, не пробивали в породе. Миллиарды лет назад эти пустоты образовались потоками лавы. А их только расширили немного, да стенками из пластибетона укрепили. И уже над ними ставили разное оборудование.

— Ясно. Ну а твари эти откуда здесь появились?

— Не знаю, — в голосе парня ощущалось раздражение и досада. — Возможно, где-то есть выход в разные пустоты в скальной породе. А кто там живет, черт его знает. Может учуяли нас…

— Решили полакомиться двумя мягкотелыми существами. Только как они у вас там без воздуха живут? И зачем им крылья, если на Луне нет атмосферы?

Додумать эту мудрую мысль я не успел. Створки разошлись, и мы оказались на пороге круглого зала, в центре которого возвышался прозрачный цилиндр. Сверху и снизу его окаймляли выступающие пластины, выкрашенные белой краской, она облезла, обнажив серебристый метал.

По стенам лаборатории шли высокие выкрашенные темно-синей краской стойки, разделенные горизонтальными сетчатыми полками, опутанные проводами, словно клубком разноцветных змей. Между шкафами — столы с мониторами с погасшими экранами.

Я обошел цилиндр и направился к выходу. Но слабый голос Тимура заставил остановиться.

— Слишком быстро бежал, заряд костюма упал, надо зарядить, — извиняющим голосом пробормотал он.

На стене я заметил выступающий прямоугольный щиток, Тимур подтащил стул к нему, вытащил провод и воткнул себе в бок, плюхнулся без сил и прикрыл глаза.

— Сколько тебе нужно времени? — поинтересовался я, задержка, даже небольшая, выводила меня из себя, усиливала беспокойство, постепенно переходящее в страх не успеть.

— Минут десять-пятнадцать. Может поменьше. Извините, Эдгар, я — слабак. Без костюма ничто.

— Да ладно! — я похлопал его по плечу и принялся изучать зал.

Прошелся кругом, рассматривая оборудование, похоже устаревшее. Наткнулся на большой шкаф, выкрашенный матовой белой красной. Заглянув внутрь. Там стояли банки, в которых в желтоватой жидкости плавали фрагменты человеческих тел. В одном сосуде я узрел желтовато-розовый человеческий эмбрион, почти сформировавшийся, с полупрозрачными ручками и ножками.

Спустился к цилиндру, пытаясь разглядеть за матовым стеклом, что там могло находиться.

— Это камера клонирования, — Тимур развеял мои мучительные размышления. — Закладывается фрагмент с нужным геномом. Ну и потом создается живое существо.

— Да? Интересно. А вашего этого великого Вождя здесь клонировали?

— Да вы что, Эдгар! — Тимур усмехнулся уже вполне бодро. — Разумеется, Вождя возрождали не здесь. Для такой великой цели построили огромную лабораторию в десять этажей наверху и еще пять под землей. В этом событии участвовала такая толпа народа, огромная команда.

— И ты тоже в команду входил?

— Конечно. Ведь Вождь умер почти сто лет назад, надо было из его праха выделить геном, проверить много раз, что мы создаем именно то, что нужно.

— Ага, — я остановился у стеллажа, забитого толстыми папками с разноцветными корешками. — Ну и что? Получилось?

Вытащил одну папку, полистал. Но ничего не понял. Формулы, текст из непонятных закорючек, выведенных синими чернилами, бумага пожелтела, высохла, уголки загнулись. Будто много лет никто не прикасался.

— Разумеется. Мы воссоздали его тело абсолютно точно. Некоторые хотели улучшить, усовершенствовать внешний вид Вождя. Уж больно неказистый он. Маленького роста, плоское лицо в глубоких оспинах, лоб низкий, левая рука короче правой, правая рука не сгибалась полностью.

— Да? — хмыкнул я, остановившись напротив Тимура. — А на портретах такой прямо шикарный вид.

— А где вы видели портреты?

— На плакатах на космической станции. Там все стены обклеены этим старинным хламом.

— Ну так это пропаганда, — махнул рукой Тимур. — Ничего общего. Мы воссоздали так, как было.

— А разум? Как вы перенесли сознание в это тело?

Тимур замер, свел жидкие брови вместе, заморгал беспокойно.

— Вот никогда не задумывался над этим.

— У нашей расы тоже есть клонирование, — я поспешил объяснить свою мысль. — Это очень помогает в полётах. Часто перегрузки разрушают тело. Уж очень мы хилые перед лицом злого космоса. Но потом тело восстанавливается и туда перемещается сознание, которые хранится в базе данных. Постоянно обновляется. А вот вы как с этим справляетесь?

Тимур покачал головой, видно, что мой вопрос поставил его в тупик.

— Ну что, твой костюм зарядился наконец?

Тимур отсоединил толстый провод со штепселем. И оказался рядом со мной так быстро, что я вздрогнул.

Выбравшись из зала, Тимур помчался с такой дикой, безумной скоростью, что я едва поспевал за ним. Будто парень хотел показать, на что способен его волшебный костюм. Признаться в том, что мне тяжело в скафандре скакать за ним, мешал стыд выказать слабость. И когда мы оказались у очередного створа, я задыхался, сердце стучало с таким грохотом, словно внутри меня здоровенные кузнецы колотили огромными молотами.

— Устали, Эдгар? — Тимур заметив моё состояние. — Сказали бы мне, что я медленнее бежал.

— Не важно, давай открывай, — дыхание моё восстановилось быстро. — Мой скафандр тоже дает мне преимущество. Не переживай. Просто у него нет усиления движения.

Створки разошлись с привычным звуком вжик-вжик. Маленький узкий коридорчик заканчивался металлической лестницей, ведущей наверх.

— Ну вот, — проронил Тимур удовлетворенно. — Мы добрались до завода. Сейчас попадем в литейный цех. Вот только я не представляю, как мы здесь их найдем? Будем обходить все технические помещения?

— Найдем, пошли.

Громадное помещение с круглыми провалами плавильных печей, где пламенел, буйствовал, переливался ослепительно-белым, ярко-оранжевым расплавленный металл. Выливался широким потоком чистого сияющего золота в формы, вздымая клубы пара и сверкающий сноп искр. На мгновение я залюбовался буйством огненной стихии, укрощенной человеком, заключенной им жесткие рамки форм, где он превращался в аккуратные отливки.

Я настроил тепловизор нейро-интерфейса под температуру человеческого тела. Конечно, на этом огромном заводе проступили ярко-желтые пятна в тех местах, где лежали еще теплые заготовки, но спутать их с живыми существами было невозможно. Судя по всему, Дарлин и Ковалев пока еще живы. Выделялась более крупная и высокая фигура — полковник. Рядом щуплое желто-красно-синее пятно — гребанный маньяк Вайсерман. А где-то поодаль светилось совсем небольшое ярко-желтое пятно — видимо, тот ребенок, которого похитили первым.