Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

— В атмосфере при разгоне где-то полчаса, потом час в стратосфере. И еще полчаса на торможение. Ну где-то часа два. Вы даже не заметите, Эдгар. В капсулах будет спокойно себе спать.

Я вновь обвел взглядом кабину. Панель управления обычная, с множеством экранов, круглых, прямоугольных. Несколько рычагов для подачи топлива, штурвалы. Довольно-таки отсталая система управления. На нейро-интерфейс они еще не перешли. И это почему-то порадовало. Все-таки, так, как пилотирую я, никому не дано.

Маршал и полковник пришли не в парадной военной форме, а в комбинезонах защитного серо-зеленого цвета без какого-либо указания звания обоих. С шевронами красного цвета на рукаве с надписью ССКС. Улеглись в ложементы и с легким жужжаньем электромоторов крышка капсул скрыла их.

Не хотелось ложиться в гроб противоперегрузочной капсулы, я жаждал увидеть с высоты планету, но, увы, скорость, с которой мы летели, не дали мне такой возможности. Космолет поднялся вертикально, начал разгон, и когда перегрузка достигла максимума, створки капсулы захлопнулись надо мной, и как я не старался, погрузился в легкую дрему, с шепотом голосов — мыслей тех, с кем я пребывал бок о бок.

И вот уже наш космолёт пошел на торможение, капсула открылась, выпустив меня, ложемент мягко схлопнулся, превратившись в широкое кресло, удобно расположившись, я прильнул к большому овальному иллюминатору с окантовкой из золотистого металла. Вначале растерялся. Мы вылетали ярким утром, а сейчас закатное растерявшее свой ослепительный свет солнце уже готово было уйти за горизонт, выбросив на прощанье на темные океанские воды золотую дорожку. Сверху нависли сине-фиолетовые рваные разводы облаков.

Вдали в облаках проступили очертания многоуровневой платформы серо-стального цвета, напоминавшей самолет со срезанным верхом, с высокой рубкой в центре, такого огромного размера, что космолёты на палубе выглядели игрушечными.

— Ничего себе махина, — вырвалось у меня.

— Авианосец «Владимир Ленин», туда мы сейчас и направляемся, — объяснил маршал. — Там находится Центр управления полётами космодрома Гражданского единства.

— А как это все висит в воздухе? Антигравитация?

— Не могу точно сказать, — пожал плечами Туровский. — Двигатели там тоже «Ядерный шторм», как на космической станции. Но, конечно, мощность у них гораздо выше. Использует что-то типа левитации. На основе магнитного отталкивания. Внизу на острове Сан-Лоренсо расположен космодром.

Да я и сам увидел выраставшие до небес махины космических кораблей, широкую квадратную площадку, где в ряд выстроились большие космолёты, похожие на растолстевшие истребители.

Только зачем Вождь настоял на том, чтобы маршал отправился сюда сразу после завтрака? Все равно, мы прилетели лишь к вечеру. Вряд ли что-то Туровский сможет осмотреть.

Солнце уже почти ушло за горизонт, облака разошлись, проступило небо, нависла россыпь золотых гроздьев звезд, и где-то совсем высоко красочно свернулась в спираль галактика.

Наш космолёт облетел несколько раз авианосец, видно пилоты ждали разрешения от диспетчеров, и наконец, опустился на широкую ВПП, прокатился почти до самого края.

— Ну вот, приехали, — выдохнул Ковалёв.

Быстро вскочил на ноги, и мгновенно оказался около Дарлин, галантно помог встать, подав руку. А мне хотелось помочь Светлане. Но она резво вскочила, оправила свой комбинезон, подошла к отцу. Он мягко приобнял ее, прижал на мгновенье, коснулся губами лба.

Мы вышли из космолета, Ковалев и Туровский последними. И уже в парадной форме, немного помятой.

И нас никто не встретил. То есть, не совсем. Хлопнула крышка люка. Вылезло чучело в синем мешковатом комбинезоне. Аварийный свет высветил его сизую рожу, явно с похмелья, или сильно уже набравшегося. От него волной принесло такой смачный перегар, что запершило в горле, я закашлялся. Шатаясь, мужик сделал шаг, едва не впечатавшись носом в палубу, и вскрикнул, глотая слова:

— А вы, б… кто такие ваще? Тут секретный объект, — он икнул, пошатнулся.

Маршал сделал шаг навстречу и отчеканил:

— Я — маршал Туровский, начальник вооружения страны. Я прилетел с проверкой объекта.

С мужика слетел хмель, глаза округлились, челюсть едва не упала. Он нырнул обратно в люк. И через пару минут мы уже лицезрели полноватого, с сильными залысинами мужчину. На ходу он застегивал китель. Нахлобучив на голову фуражку, подошел к нашей процессии и пробормотал, будто про себя:

— Извините, маршал, мы ждали вас только завтра.

— Я вижу, — сквозь зубы процедил Туровский, в голосе звучала такая холодная кинжальная сталь, что могла бы порезать на куски начальника этого местечка.

— Здравия желаю, товарищ маршал! — приложив руку к козырьку фуражки, прокричал Сорокин в каком-то отчаянье. — Начальник ЦУП, полковник Владлен Сорокин!

— Проводите нас в зал центрального пункта управления полётами, — холодно проронил маршал, даже не ответив на приветствие.

— На центральный? Пункт? — пробормотал Сорокин. — Товарищ маршал, может быть, вы хотите отдохнуть после такой долгой дороги? — прямо-таки залебезил полковник, голос его задрожал, завибрировал. — Мы можем предоставить вам прекрасные апартаменты, ужин и все, что вы пожелаете.

— Я хорошо отдохнул в космолёте, когда летел сюда, — отчеканил Туровский. — Что у вас на объекте нет круглосуточного дежурства?

— Так точно, товарищ маршал. Есть круглосуточное дежурство!

У меня, да и, наверно, у всех, сложилось впечатление, что Сорокин тянет время. Пытаясь отсрочить нечто такое, что пугало его, и этот ужас стоял в его глазах, хотя он пытался скрыть. Туровский же все больше и больше злился. Он не разражался ругательствами, как Ковалёв, но гнев, который излучал маршал, выглядел страшнее.

Сорокин проводил нас до входа. Разошлись створки двери, и мы оказались в длинном коридоре. Из светильников в металлической сетке лился на стены желтовато-красный тусклый свет, едва разгонявший тьму, обнажавший серо-синий металл панелей с выпуклыми заклепками.

Мы не шли по коридору, а просто тащились так, что любая черепаха нас бы обогнала. Но все-таки тот миг, которого так боялся Сорокин, настал. Мы остановились около двухстворчатой двери. Она с гудением разошлась перед нами, открыв просторный зал, еще больше, чем тот, что я видел на космической станции.