Хроники старого мага. Книга 2

– Ты не бросишь меня? Ты не боишься остаться рядом со мной?

Он внимательно посмотрел на меня и произнёс совершенно серьёзно, что у меня пропали всякие сомнения.

– Мы пойти с тобой до конец. Пока я быть ты нужен.

– Тогда у меня одна просьба – произнёс я и продолжил после небольшой паузы. – Если я окончательно превращусь в неуправляемого и опасного зверя, то прошу тебя убить меня.

– Я сделать твоя просьба.

Может показаться странным, но приняв окончательное решение, я почувствовал себя намного лучше. Пусть мне осталось мало жить, но я мог с этим смириться. Теперь я знал, что не умру медленно и в мучениях. Преследуемый по лесам и опасный для всех разумных. Меня убьёт мой друг из своего лука. Эта мысль успокоила меня. Пришло время жить. Жить, как обычный человек. Пока есть на это время. Что мне ваш суд? Что мне ваши слова. Я не доживу до этого. А значит, все ограничения снимаются для меня. Я передам эльфам свои знания, сколько смогу. Теперь я точно знал, что для меня уготовила судьба. Здесь, на чужбине мне суждено умереть. И боги хотят, чтобы с моей помощью было возвращено могущество расы Тёмных эльфов. Значит, так тому и быть.

Я встал на ноги. Теперь я был полностью спокоен. Пора работать. В руках Голендила находился осколок кувшина. Я направил на него навершие посоха и восстановил его с помощью заклятия «Репаро». Я оглянулся вокруг. Пока мы говорили, к нам стали подходить другие эльфы. Они не понимали сути нашего разговора, но внимательно слушали. Сразу после того, как я восстановил кувшин, Элентитта, находившаяся ближе всего к нам спросила Голендила.

– Ман дид е саи (что он сказал)?

Голендил глянул на неё, потом обвёл взглядом окружающих и громко произнёс, чтобы все услышали.

– Е аскед нин на килл хэим, аай е турнед итто а беаст. А иммл каро хэа. (Он попросил убить его, если он превратится в зверя. И я сделаю это) – он ткнул себя пальцами ладони в грудь.

На время наступило молчание. Было видно, что многие находятся в состоянии шока. Некоторые только сейчас стали осознавать опасность, исходящую от меня. Другие не могли поверить, что человек, живущий слишком мало по меркам эльфов, мог попросить о смерти. Для эльфов жизнь была святостью. Были и те, кто осознал мою важность для их отряда.

– Елл тели на мен (он пойдёт с нами)?

Раздался голос одного из эльфов. Голендил медленно повернул голову в его направлении и глядя прямо на говорящего, произнёс твёрдо и медленно, выговаривая каждую букву.

– Исе. Е ис вери иппортат на мен (Да. Он очень важен для нас).

Начались разговоры. Для существ, живущих слишком долгую жизнь, они были очень взволнованы. Разговоры были слишком бурными. Они спорили обо мне. Наконец, вперёд вышел Таурон. Он громко призвал всех к молчанию. Когда воцарилась относительная тишина, он заговорил.

– Каро иоу хэенио и дамберь е си посес на мен (ты понимаешь опасность, которую он теперь несёт для нас)?

Это я понял. Таурон заботился о своём отряде. Мы были друзьями. Но теперь я представлял опасность для его воинов. И он старался её разрешить. Если он решит убить меня, то убьёт. И видит Всевышний, я не стану сопротивляться. Уж лучше так. Между тем Голендил ответил.

– Им хэенио ботх и денефит (я понимаю и опасность, и пользу). – Он замолчал, давая остальным осмыслить эту фразу. – Ас а голов е ис валион. Хэа ис боай ан ноз бронад а и траминб на ноз магикианс. (Как маг он очень силён. Он нужен для нашего выживания и обучения наших магов)

Желающих возразить не нашлось. Тогда Голендил продолжил.

– Хэа воулд бе на леаст нелед ментхс бефоре е боган на турн итто а беаст. (Пройдёт не менее трёх месяцев, прежде чем он начнёт превращаться в зверя) – Он подождал, пока утихнут разговоры. – Ве вилл егернисе кятион. Тен е воулд ганно. Е ваттс на. (Мы будем проявлять осторожность. А потом он умрёт. Он сам так хочет.)

Я не мог встрять в разговор потому, что не умел говорить на их языке, но вполне понимал то, о чём они говорили. И мне стало это надоедать. Моя решимость требовала от меня действий. Поэтому я обратился к Голендилу.

– Голендил, мы скоро продолжим работать? – Когда он повернул ко мне лицо, я продолжил – У нас есть раненые? Нужно что-то починить?

Он вновь повернулся к эльфам. Они молчали, уставившись на меня. Видимо они опешили от такой дерзости с моей стороны. И установившуюся тишину нарушили слова Голендила.

– Ес тирь. Ве бярь на препарренин трип хэоме. Ве гаро нотхимб елсе на гаро си. (Он прав. Надо подготовиться к походу домой. Здесь нам больше делать нечего).

Он сделал знак рукой, отпуская эльфов по своим местам. Таурон сделал лёгкий поклон и проговорил.

– Со бе хэа (Пусть будет так).

Развернувшись, он стал отдавать команды окружающим его эльфам. Те стали расходиться. Было видно, что это не то, чего они хотят, но приказ они выполнили. Голендил поймал меня за рукав и повёл за собой. Мы оказались в палатке для раненых. Вернее сказать, что на этом месте должна была находиться палатка. Но сейчас её обрывки валялись отдельно бесформенной кучей. Раненые лежали на подстилках, прямо на земле, укрытые от непогоды тонкими одеялами. Осмотрев их, я понял, что здесь в основном грязные раны, которые ещё не начали гнить. Мне потребовалось некоторое время, чтобы очистить их раны от грязи. Лечить их проникновением в плоть я не рискнул, памятуя о том, что могу их заразить. Поэтому я порадовался, что освоил лечение без проникновения в плоть. Хотя удерживать посох одной рукой было тяжело. Посох справился с излечением ран. Лечение происходило достаточно долго потому, что я сам был ещё недостаточно силён после ранения. Когда я отпустил последнего воина, на землю опустились сумерки.

Эльфы развели костры в лагере. Перед сном мы разделили трапезу. Сидеть рядом со мной согласился только Голендил и Элентитта. Таурон сел напротив меня по другую сторону костра. Я и раньше понимал, что не стану для эльфов своим. Теперь я чувствовал одиночество ещё сильнее. Между мною и остальными эльфами стала опускаться завеса отчуждения. И именно сейчас мне необходимо было общение с живыми существами. Мне было страшно погружаться во тьму одиночества. И лишь большим усилием воли мне удавалось сохранять равновесие духа. Мы медленно ели нашу пищу в полной тишине. Я сосредоточился на вкусе пищи. Сейчас, осознав надвигающуюся смерть, мне захотелось жить особенно сильно. Поэтому я пытался прожить каждую оставшуюся мне минуту особенно ярко.

Какой же был вкусный хлеб. Я сидел и наслаждался моментом, поедая свою порцию маленькими кусочками. Кажется, я начал понимать эльфов. Чем дольше живёшь, тем меньше чувствуешь. Жизнь начинает лететь уже не днями, а годами и десятилетиями. Ты перестаёшь их замечать. Но, заставляя себя вкушать пищу маленькими кусочками, ты насильно заставляешь себя чувствовать вкус жизни. И ведь даже прожив сотни лет и оказавшись на краю могилы, ты будешь цепляться за ещё одно мгновение. Как я раньше этого не понимал? И вот сейчас я сам цеплялся за эти мгновения. Потому, что осознал наступление своей смерти.

Эльфы стали расходиться. Последний кусочек хлеба уже был пережёван и запит водой. Пора было ложиться. Пора было восстанавливаться после ранения. Раздались команды. Я поднялся на ноги. Но, прежде, чем я лягу спать, нужно сделать ещё одно дело. Поднявшись на ноги, я направил свой внутренний взор вниз. Озеро энергии было полным. Я накинул ментальную сеть на всех, кто находился в пределах лагеря. Коснувшись навершием посоха поверхности земли, я активировал связь с озером энергии. Совершив круг навершием посоха над головой, я произнёс активирующее слово.