Хрупкая прочная связь

У ворот все казалось тихим и безмятежным, но возле дома нас ждали освещенные бассейны с огромным баром снаружи, стробоскопы и танцпол внутри. В конце каждого танцевального зала, через который мы проходили, находился бар.

Кано, положив руку на плечи Таггарта, повел его через толпу, а тот, смеясь и хлопая в ладоши, громко прокомментировал:

— Будто попал на римскую оргию.

Выйдя через одну из дверей к другому бассейну, где было явно тише, они прошли подземную пещеру и добрались до уединенной зоны.

Мы с Яном не отставали ни на шаг, и когда наш квест наконец подошел к концу, я совсем не удивился, увидев Уилсона Роана в компании небольшой группы мужчин, наблюдавших за сексом трех очень красивых женщин. Теперь я знал, как примерно выглядели Содом и Гоморра. Увиденное определенно было очень близко.

Когда мы подошли вплотную, Таггарт начал вести себя отвратительно — собственно, как ему и полагалось, — он засвистел и захлопал. И атмосфера из страстной и чувственной, напоминавшей больше искусство, чем трах, превратилась в откровенное порно. Женщины от этого явно были не в восторге.

Роан оказался хоть и пожилым, но привлекательным мужчиной. На обветренном лице виднелись морщины, а выгоревшие на солнце волосы перемешивались с серебряными прядями. Он был чисто выбрит и одет в сшитый на заказ великолепный черный костюм с рубашкой в тон.

Роан сидел между двумя парнями и, когда мы подошли, поднял глаза, посмотрел на Таггарта, посмотрел на меня, посмотрел на Яна, а затем снова перевел взгляд на Таггарта, с кем якобы собирался иметь дело.

Мужчины немного поболтали о том о сем, пока мы с Яном занимали позиции по обе стороны от Таггарта, и как только Роан заявил, что наркотики на территории дома и готовы к отправке, если только деньги тоже готовы, Ян повернул диск на своих дайверских часах и подал сигнал к штурму.

Во время входа на территорию нас просканировали и обыскали, оружие конфисковали, но мы надеялись, что авось кто-то что-то упустит. Так и случилось.

Все смотрели телевизор и считали, что плохие парни оснащены так же хорошо, как и хорошие. На самом деле все было не так. Многое зависело от правительства, и местами возникали проблемы. Если бы мы с Яном пробрались на какую-нибудь московскую или пекинскую базу, нас бы поймали. Но для этой операции высокие технологии не требовались. Все больше походило на эпизод из «Полиции Майами». Хотя вряд ли кто-то из нас был настолько крутым, чтобы стать Доном Джонсоном.

Поэтому Ян покрутил желобок на реквизитных Rolex Submariner, и через двадцать минут, как раз когда Таггарт с Роаном начали произносить тосты, понаехала целая куча агентов УБН и ФБР, полиция штата, полиция Финикса и SWAT.

Мы продолжали играть свои роли: сцепив пальцы на затылках, опустились на колени и обвинили Роана, Кано и остальных, что те нас подставили. Когда нас заковали в наручники и увели, Таггарт выплюнул в лицо Роана и Кано угрозу, что ни один не продержится и дня в тюрьме, как только его отец узнает о случившемся. Затем Таггарт начал кричать, что сам не отсидит и дня за решеткой.

Играл он впечатляюще: ни разу не вышел из роли, даже когда полицейские штата обращались с ним грубо. Что мы не преступники, знали только агенты ФБР и УБН. Но они были слишком заняты арестом Роана и Кано, чтобы подумать о том, что с нами сделают по дороге от дома к машинам.

Яна в наручниках потащили за Таггартом, и я понял, что иду в противоположную сторону.

— Эй, какого хрена? — зарычал я на полицейских, которые вели меня к минивэну. — Меня должны вести с ними.

Ян меня услышал, дернулся обернуться, но получил дубинкой в живот. А потом его с Таггартом затолкали на заднее сиденье правительственного внедорожника с черными тонированными стеклами. Как только мой напарник оказался внутри, я больше его не видел, поэтому, решив, что вечер будет действительно долгим, перестал сопротивляться и позволил отвести себя в пугающий минивэн, в котором похищали женщин во всех полицейских драмах.

Когда дверь открылась, я с удивлением увидел агента Войно.

— Какого черта? — спросил я, но тут меня сильно толкнули, и я упал лицом на пол. Быстро перевернувшись и распластавшись у ног Войно, я взглянул на него и понял, насколько ужасно тот выглядит. — Киллиан?

По имени я не называл Войно с момента, как мы перестали спать много лет назад, и это выдернуло его из непонятного состояния, в котором тот пребывал.

— В чем дело и что ты здесь делаешь?

Войно прищурился.

— Прости.

— О чем ты? — спросил я и услышал, как за мной закрылась дверь минивэна.

— Обо мне.

Вздрогнув, я резко обернулся и наткнулся на взгляд нависавшего сверху доктора Крейга Хартли. Больше я никого не видел и определенно упустил момент, когда в бедро воткнулась иголка шприца.

— Он просит прощения из-за меня, — проговорил Хартли, наклоняясь и улыбаясь. — Потому что, мой дорогой Миро, это он сливал информацию.

Я пытался осмыслить слова Хартли, пытался закричать, пытался подвигаться, но все вокруг вдруг потеряло четкость, как в стекле с ручейками из капель дождя. Картинка перед глазами поплыла, все краски смешались в цветном пятне, и я вовсе перестал что-либо видеть.

ГЛАВА 14

Прочитав как-то о пытке водой и даже выслушав объяснения Яна, я сделал вывод, что данное истязание — преобладание разума над материй. Я думал, что можно вдыхать маленькие глотки воздуха, стараясь дышать неглубоко и тем самым избежать попадания воды в легкие. Я еще никогда в жизни так не ошибался. То, что творилось у меня в голове, и то, что происходило на самом деле, кардинально отличалось друг от друга, как день и ночь.

Я еще никогда так яростно не боролся за жизнь.

Кто-то прижал меня к койке, и внезапно в нос хлынула вода. Начав задыхаться, я отчаянно закричал, пока голос не сорвался на хрип.

Мозг твердил, что я тону. Поэтому я начал жадно глотать кислород. В горле пересохло, а кашель стал влажным, и от мысли, что я не могу больше задерживать дыхание и медленно умираю, меня сковал ужас.

Это продолжалось снова и снова. А когда удавалось сделать вдох, казалось, что мокрые полотенца меня задушат.

Наконец, меня отпустили, сбросив с койки на ледяной цемент. В своих пропитанных водой и мочой брюках я растянулся на холодном полу. Никогда не считал себя человеком, способным обмочиться, но паника и адреналин слишком сильно давили на мочевой пузырь. Я быстро перекатился на другой бок и начал блевать, пока в желудке не осталось ничего, кроме желчи, а затем свернулся калачиком. Не удивительно, что через пару секунд меня снова стошнило.

Мне даже не задали ни одного вопроса.

***

ВОЙНО ПОЯВИЛСЯ после того, как меня раздели догола, облили из шланга и приковали к потолку небольшой камеры размером десять на десять футов. Если запрокинуть голову и посмотреть вверх, то можно было увидеть единственное место, где вместо слоя бетона оказались решетки — потолок.

Было трудно сосредоточиться на человеке передо мной, и я понял, что в меня вкололи что-то странное.

— Что мне дали? — невнятно спросил я.