Хрусталь и стекло
Шрифт:
В рапсодии леса, и в вальсе ветров,
И в красках природы нет зла, нет врагов.
О, мир, ты прекрасен, куда ни взгляни!
О, если бы люди заметить смогли...
Заметить, что утром, росой умываясь,
Природа спокойна, в любовь превращаясь,
И дарит всем свежесть и радость надежд,
Что доброе в явь к нам придёт из легенд.
Заметить, как солнце, порой вдруг скрываясь,
Выходит порадовать и, не прощаясь,
Пройдёт путь вокруг необъятной
И силой одарит, чтоб любовь берегли.
Дай руку мне, милая. Здесь я, с тобой.
Нет радостней жизни, где мир и покой,
Любовь где не рушится, будто всё из стекла,
А любовь где мы празднуем под звон хрусталя.
Алекс сразу остановился петь и играть на фортепиано, заметив появившиеся слёзы на щеках любимой. Он сам не сдерживал своих слёз. Он подбежал к ней, захватил в крепкие объятия, и она обвила его руками, не выпуская и букет...
Всё самое дорогое хотелось сохранить. Судьба возвращала память, возвращала счастье, и оба сердца бесконечно любящих друг друга людей бились вновь в унисон...
Глава 42
Стефани улыбалась по пути к себе в покои, когда прошла мимо музыкального зала, где Алекс пел для её дочери очередную песню. Кэтрин потихоньку вспоминала всё прожитое, любовь и счастье возвращались к ней, и на душе Стефани материнская радость торжествовала.
Только она не замечала, что этим наступающим вечером, уже в полутёмных королевских коридорах, не одна. За нею осторожно, кутаясь в плащ, чтобы шорох не выдал, шёл Уильям Блэкстон. Он не намеревался упустить Стефани из вида и, как только она открыла дверь в свою спальню, вышел на порог:
– Простите.
– Вы?
– оглянулась с удивлением она.
– Вы... Вы следили?
– Нет, - растерялся он и пожал плечами.
– Я провожал.
– Вы... Блэкстон... Уильям...
– Прошу, зовите меня Уильям.
– Почему Вы провожали меня, Уильям?
– еле сдерживала улыбку Стефани, видя в собеседнике искреннюю робость и желание общения.
– Чтоб опять кто не похитил, - улыбнулся он.
– Вы сумасшедший, кому нужна старуха?
– засмеялась Стефани и прошла в комнату.
– Нет, - поспешил он пройти следом и закрыл к ним дверь, сразу взяв руку повернувшейся к нему лицом собеседницы.
– Нет, умоляю, не говорите так. Старуха?! Вы ещё молоды! Вы стали рано матерью и не побоюсь сказать, Вы ею снова можете стать.
Стефани вновь смеялась. Она помотала головой и тихо шутливо сказала:
– Я подозревала, что Вы сумасшедший, но настолько!
– Вы свели меня с ума, - признался Уильям.
– Я таким не был! Я не знал себя таким!
– Вас надо лечить, - кивала через улыбку Стефани.
– Прошу, лечите, - кивнул в ответ Уильям, но он казался более серьёзным.
– Но вряд ли это излечимо.
– Можно попробовать, - прищурилась
Стефани, а он тут же предложил:– Вина?
– Вина?!
– удивилась она, но приняла приглашение улыбкой.
Уильям выглянул в коридор убедиться, что там никого нет, и подал руку собеседнице. Они молча вновь брели по коридорам и скоро уединились в диванной зале. Остановившись у буфета, где стояли бутылки различной формы и различных напитков, они переглянулись.
Уильям взял бутылку вина и наполнил им два бокала, подав один Стефани. После первого глотка Уильям спросил:
– Итак, Вы предложили лечение?
– Вы всё же решили его пройти?
– засмеялась Стефани.
– Это весна. Это зов души. Это амур стреляет прямо в сердце. Но разве может рана от такой стрелы зажить?
– смотрел Уильям вновь серьёзно.
– Вы ошибаетесь в ощущениях. Быть может то не стрела амура и не сердце, - смутилась Стефани, догадываясь о чувствах собеседника, которому тоже симпатизировала, но боялась подпустить к себе те чувства, которые, как ни пыталась всё же не признавать, были ответными.
Сделав ещё глоток вина, Уильям отошёл к окну и стал смотреть на тающий в темнеющем небе закат. Он выдержал короткую паузу и прочитал стих:
«О лето, праздник светлого тепла,
Сколь ты любезно после зимних вьюг!
Сколь радостно и зелено вокруг!
И даже в вышних внятна и мила
Святому Валентину трель пичуг:
“О лето, праздник светлого тепла,
Сколь ты любезно после зимних вьюг!”
Любая птица нынче ожила,
Супругу тешит щебетом супруг;
И на рассвете слышат лес и луг:
“О лето, праздник светлого тепла,
Сколь ты любезно после зимних вьюг!
Сколь радостно и зелено вокруг!”»*
– Вы сочиняете?!
– удивилась Стефани с восторгом о том, как красиво он рассказывал.
– Нет, увы, - отставив бокал на столик, повернулся Уильям.
– Это из поэмы средневекового английского поэта. О нём забыли.
– Уверена, о нём скоро вспомнят. Я очень хочу прочесть его произведения, - искренне ответила Стефани и, чтобы скрыть волнение, которым наполнялась от каждого взгляда милого собеседника, сделала ещё глоток вина и побольше.
– Жаль, день Святого Валентина уже прошёл.
– Нет, - улыбнулся Уильям.
– Не важно, когда сей день. День любви можно и нужно отмечать каждый день. Я бы слал Вам валентинки каждый день.
– Я не в том возрасте, милый Уильям, чтобы песни, сказки, красивые рассказы покорили, - допила своё вино Стефани и сама налила себе следующую порцию.
– А в Турции Вам никто не уделял внимания, например, теми же валентинками?
– попивая дальше своё вино, не сводил он глаз с собеседницы, которая становилась дороже всего на свете, но... тоска сжимала душу предчувствием, что желание ещё молодой души никак не будет выполнено.