Хрусталь

– Как же я рада, что эти двое суток закончились, ты бы знал…

Мы как будто перескочили несколько стадий сближения и уже находимся на этапе – «хорошие знакомые».

– У меня тоже дежурства впереди, работаю сутки через сутки, иногда сутки через двое. Завтра как раз подрываться в шесть утра.

Ксюша широко улыбнулась? и я разглядел её зубы, оттенка слоновой кости. Мне импонировала естественность этого оттенка, полированные до состояния сверкающей белизны заборы из виниров меня никогда не привлекали. Во всём, что касается женщин, меня привлекала в первую очередь естественность и природная красота.

– Ты дальше будешь сидеть в кафе до закрытия?

Она говорила с небольшой естественной хрипотцой.

– Нет, пора домой.

– Проводи меня, пожалуйста? Мне страшно одной.

Я слегка опешил, но виду не подал.

– Далеко идти?

– На Сафоновскую.

– За городом? Туда минут сорок ходу…

– Я не заставляю…

Я нахмурился и кивнул. Странное чувство, но отпускать её одну в ночи не хотелось.

– Только пойдём быстро, потому что мне ещё завтра на дежурство рано утром. – Я глянул на неё. – Сил то хватит?

– Не держи меня за беспомощную. Я может устала, но с ног не валюсь.

– Подожди, оплачу счёт и пойдём.

– И шагу не сделаю отсюда.

Несмотря на то, что девушка проработала двое суток подряд, сейчас она выглядела живее и бодрее. Воистину конец рабочего дня придаёт сил. Нет ничего сильнее, чем мечта о том, что окажешься в тёплой постели. Я быстренько расплатился через идентификатор и оставил Солнцевой жирные чаевые, благо, если и не заслужила, то хотя бы из жалости.

После вывалился из кафе, пошатываясь, потому что пять стопок водки давали о себе знать, затем сам не ведая, что творю, положил ей руку на плечо и скомандовал: «Вперёд!». Она хихикнула, потом пожаловалась, что моя клешня слишком тяжёлая, и я тут же убрал, чтобы не напрягать нас обоих своим неадекватным поведением.

– Где умудрился пораниться?

– Ах это… Для такого ранения одной лишь бритвы бы не хватило.

Она закатила глаза, явно недовольная моим бахвальством.

– Да уж я вижу, не глупая…

– Огнестрельное.

Её это как будто нисколько не удивило, наоборот, девчонка задрала кофту и показала свой правый бок. Помимо того, что она явно недоедает, видно каждое ребро и кусочек чёрного бюстгальтера, я обратил внимание и на мощный шрам сбоку. Его происхождение с ходу идентифицировать не удалось.

– Такие же эксперименты, что и с рукой?

– Да, засадила себе поглубже кухонный тесак, а потом сразу в больницу пошла, - Она явно говорила с сарказмом. – Мы молодые так и развлекаемся, ага.

– Ха! Нет, а если серьёзно?

– Тяжёлые отношения с отчимом…

– Вот прям настолько тяжёлые?

– Ну, блядь, нет, приукрасила, добавила от себя ещё.

Ксюша уже смеялась над моими вопросами. То, что для меня было дикостью, для неё – скучным вторником. Она достала сигарету из сумочки, я вновь сунул ей зажигалку под нос. Казалось, что молодая паровозит без остановки целыми днями.

Тем временем, у неё, кажется, было припасено много интересного для меня. Задрав волосы над ухом, девушка продемонстрировала ещё один шрам. При свете луны было плохо видно, но я понял, что там ожог.

– Ожог от сигары ещё одного маминого хахаля… Он напился и решил показать мне, что такое настоящая боль… - Ксюша затянулась сигаретой. – На самом деле было не так уж больно. Ножевое как-то посерьёзнее в этом плане.

Её внезапный заливистый смех заставил меня вздрогнуть. Мадам со странностями, но я и сам не без греха. Правда настолько тяжёлой юности у меня не было. Тем временем, милашка с синяками под глазами продолжала демонстрировать «напоминания». Всё её тело было усеяно шрамами с разной историей. Интимные места не показывала. Ну хоть тут без странностей.

Мы продолжали идти, я замедлил шаг. Было слишком интересно, чтобы эта прогулка закончилась слишком быстро. Да и идёт работа к чёрту, продержусь на кофеине.

– Моё огнестрельное по сравнению с твоей биографией на крови – просто ничто.

– Тем не менее, в меня не стреляли. А в тебя – да. Рассказывай.

Я поведал ей историю без подробностей, где-то приврал, сказал, что перестрелка произошла в формате дуэли. Как она может наблюдать, я вышел из неё победителем.

– Ну ты дуешь в уши знатно.

– Что? Я лишь незначительно приукрасил.

– И на это кто-то ведётся? Дуэль? Ты что Дантес?

– Нет, я Пушкин, блин…

– Будь ты Пушкиным, дуэль ты бы не выиграл.

Далее разговор каким-то образом перешёл в совершенно обыденное и спокойное русло. Мы как будто сразу поделились друг с другом самыми шокирующими историями из жизни и теперь можно было переходить к чему-то спокойному и вполне привычному.

– Люблю живопись… Представляешь, вместо мастерфона стащила из дома краски и этюдник. Я совершенно не умею расставлять приоритеты.

– Картины? Интересно, хотя я не очень разбираюсь.

– Я бы тебе показала, но боюсь, если ты зайдёшь в то место, где сейчас обитаю, начнётся вторая фаза шока.

– Ошибаешься, я в этой жизни повидал многое.

– Теперь мне даже интересно посмотреть на твоё выражение лица.

Подходя к её дому, я ещё держал каменное выражение лица, показывая, что меня это не впечатляет. Но когда зашли внутрь… Это был не просто клоповник, а натуральная дыра. Абсолютно пустая конура, с грязным пружинным матрасом, поверх которого лежал чистый надувной. Простыни, одеяло постиранные, но с разводами. Полы – памятник советской эпохе. Стены – серый ужас, все обои сошли, остался лишь голый бетон. В дальнем углу скромно расположился небольшой этюдник с маленькими картонками, даже не холстами. Я подошёл поближе, в паре мест полы хлюпали, видимо влага там собралась из-за протекающей крыши, Ксюша жила на втором этаже.

– Говорила же, видел бы ты своё лицо.

– Блядь… Кто тебя вообще сюда поселил? И какого чёрта здесь так холодно?

– Все стены сквозят. Деревянная постройка в аварийном состоянии, но здесь живут люди. Мои соседи даже радуются жизни, правда только в солнечную погоду… - Она бросила окурок прямо на пол и наступила на него кроссовком. – Можно не переживать о пожаре. Перегородки настолько ветхие и влажные, что огонь не возьмёт.

– Пиздец.

– А живу я здесь временно… По крайней мере брат меня пытается в этом убедить?

– Твой брат в городе?

– Двоюродный.

– Он не мог тебя поселить в своей квартире?

– Сложная история. – Она вздохнула. – Что ж, я тебе показала то, что тебя шокировало. Я довольна своей работой. Спасибо, что проводил… Честно говоря, я понятия не имею зачем я это всё затеяла. Тебе придётся идти обратно в город, а это ещё минут двадцать… Надо было распрощаться на окраине.

– Сколько ты уже здесь живёшь?

– Месяца три где-то… Летом было ещё недурно. А вот сейчас…