Хуан Дьявол

– Туда никто не пришел. Кампо Реаль – отдельное королевство. Но что бы они смогли сделать? В каждом из этих населенных пунктов не более одного или двух десятков солдат против несколько тысяч мужчин и женщин, поднявших мятеж в Кампо Реаль.

– В таком случае, все было в руках этого сброда?

– Только несчастная сеньора де Мольнар и три старых служанки сбежали со мной, перешли через границы Кампо Реаль, которые я знал…

– Боже мой…! Боже мой… Можно потерять рассудок…!

– Успокойся, мама, успокойся. – советовал Ренато.

– Успокоиться? Успокоиться? Ты осмеливаешься говорить, чтобы я успокоилась? Нужно просить полицию, солдат, кого-то, кто может уничтожить эту дрянь! Нужно немедленно туда выехать!

– Это будет очень опасно… – указал священник.

– Не имеет значения! Правда не имеет, Ренато?

– Ты пойдешь за смертью, мама! – объяснил Ренато.

– Пойду? Пойду одна? Ты хочешь сказать, что не думаешь…?

– Да, мама. Я поеду. Поеду, но не сейчас. Я должен ждать. Не знаю, сколько часов или дней, но буду ждать. Есть кое-то важнее, чем Кампо Реаль, важнее всего. Любой ценой, я должен спасти ее.

Отчаянная София Д`Отремон подошла к сыну. Она едва могла представить, что произошло в ее Кампо Реаль. Это было словно объявление, что весь мир затонул, закончился, взорвался. Как может говорить Ренато, что есть что-то важнее Кампо Реаль? Замешательство, ужас сменились свирепым гневом, беспредельным возмущением, которое внезапно поднялось из ее недр:

– Ты не понимаешь? Негодяи в нашем доме, разрушают и отнимают наше, уничтожают Кампо Реаль, поджигают, убивают! Ты понимаешь, что происходит? Представляешь себе этих псов, этот отвратительный сброд…?

– Конечно же представляю. Не в первый раз эти вещи случаются в мире, мама. На Гаити, в Санто-Доминго, на Ямайке.

– Единственную важность представляет для меня случившееся в Кампо Реаль! Это мое, твое, наше…! Это наши земли, наш дом! Что течет в твоих венах вместо крови?

– Я же сказал, что поеду тогда, когда это будет возможным…

– Ну тогда я еду немедленно, хотя бы и искать смерть, как ты добиваешься! – и крикнув, громко позвала: – Янина, Сирило, Эстебан…! Пусть немедленно запрягут повозку! Пусть подготовят другую, чтобы следовать за мной, доверенные слуги дома! Пусть запасутся провизией и оружием, которое найдут!

– Тем не менее, Ренато прав, сеньора, – мягко вмешался отец Вивье. – Это настоящее безумие…

– Мама… Мама… Подожди! – умолял Ренато.

– Чего ждать? Если бы это случилось при твоем отце, который был смелым, он бы подчинил их хлыстами! Но ты… ты…!

– Что я, мама?

– Ты больше, чем трус! Тряпичная кукла, которой женщины играют по своим капризам! Недостойно твоего имени и звания!

– О, хватит! Клянусь тебе, что…! – вскинулся негодующий Ренато вне себя.

– Не клянись ни в чем! Дай мне выйти! Дай пройти! Я буду… я…! – София остановилась, словно задыхаясь, и вскоре упала на пол.

– Мама… Мама…!

– Не приближайся, не трогай меня…! – отвергла яростно София.

– Янина! – позвал Ренато с еле сдерживаемым гневом. И приблизившись, властно приказал: – Позаботься о матери, отведи ее в ее спальню и пусть она не встает с кровати. Пусть не выходит, даже если придется запереть ее на ключ!

– Ренато, Ренато…

– Прошу вас, оставить меня в покое, отец.

– Я не могу уйти, не договорив. Кое в чем права донья София. Нужно поехать в Кампо Реаль, попросить помощи у властей. Пустить в ход все средства. Там творится ад, хаос. Понятно, что, используя только силу, это будет невозможно, но нужно найти средство. Возможно, эти люди уже насытились и будут слушать посредника. Я обещаю остаться рядом с доньей Софией и попытаюсь ее упокоить; но если бы вы прямо сейчас сходили в дом губернатора.

– Нашего губернатора нет в Сен-Пьере, – проигнорировал Ренато гневно и саркастично. – Он нашел удобную форму решения всех проблем. Ему нужно было поехать в свой дом отдыха в Фор-де-Франс.

– Это печально. Но остались власти: шеф полиции, комендант Крепости. У кого можно попросить необходимой помощи…

– Я не буду ничего делать, отец Вивье, пусть даже вы решите, как моя мать, что я трус…

– Ради Бога! Вы принимаете во внимание эту мимолетную вспышку злобы… лучше сказать отчаяния? Потому что она…

Холодный и режущий взгляд Ренато остановил последние слова священника. Слишком красноречивым это было лучше любых слов, и отец Вивье встал неподвижно, пока тот удалялся через двор.

– Моника, посмотри туда! Подойди, скажи, что ты тоже видишь, что это не только мои глаза, я не сплю…

Изумленная, взволнованная, Моника позволила увести себя, Хуан почти тащил ее за руку к краю острых вершин скалистого берега. С кошачьей гибкостью спустился он, помогая, поддерживая ее, словно для его крепчайших ног не существовало скользких мест и трудностей. И наконец, они продвинулись к обломку камня, который погружался в море, как деревенская площадка.

– Посмотри, смотри, Моника! Видишь? Понимаешь? Возвышенность, цепь из камней, которая образует водоворот…

– Возвышенность? – повторила Моника, сбитая с толку. И быстро поняв: – О, уже нет! Исчезло, скрылось!

– Вон, вон! Это сделали взрывом, который открыл канаву. Нас отделили от земли, отрезали, превратив Мыс Дьявола в остров, но не учли кое-чего. Разрушилась и помеха! Ты не помнишь, о чем мы говорили? Нужно пройти много миль, чтобы пройти эти течения. Невозможно было осмелиться на лодке пройти этот кипящий клубок, который образовывала эта возвышенность. Теперь нет помех, видишь? Не сталкиваются волны, море спокойно.

– Хуан, о чем ты думаешь?

– Есть способ сбежать. Твоя первая мысль была действительной: у нас остался путь на море и по этой дороге я спасу тебя.

Моника повернулась к нему и посмотрела прямо в лицо. На мгновение ее глаза осветились. Словно волна благодарности к тому, чья жажда спасти ее сейчас была выражена как нельзя сильнее. Затем она отреагировала:

– Почему ты говоришь спасти меня, а не нас? Разве я не говорила…?

– Ты будешь делать, что я хочу, собираюсь сделать, что ты должна делать. Разве ты не понимаешь? Мы воспользуемся одной лодкой, достаточно крепкой, чтобы с вероятным успехом совершить это путешествие. Воспользуемся самым спокойным моментом, темнотой ночи, думаю, мы сможем пройти, не будучи увиденными, в город. Мы будем в южной бухте, рядом с твоим старым домом. С долей удачи мы смогли бы это сделать. Кроме нас двоих в лодке будет мальчик. Я возьму Колибри, оставлю его с тобой. Я смогу вернуться раньше рассвета. То, что случится потом, не имеет значения, потому что ты будешь в безопасности.

– Что не имеет значения?

– Я буду чувствовать себя спокойным после всего…

– Я так тебе мешаю, Хуан?

– Мешаешь мне? Неужели я не благодарен, что ты решила остаться со мной? Неужели…? О, нет, нет!

– Продолжай, Хуан. Прошу тебя, говори, что думаешь. Что ты думаешь о такой женщине, как я, Хуан?

– Я груб на похвалы…

– Эти люди не заслуживают, чтобы я приняла то, что ты намереваешься сделать. Нет, Хуан, я не согласна. Мы выйдем все, рискнем все. Да, как ты говоришь, путь в море открыт, мы можем последовать туда, идя навстречу судьбе. У этих людей есть древесина, инструменты, маленькие лодки. Ты знаешь, как мы должны все это отремонтировать, починить, собрать все необходимое. Они говорили о том, чтобы соорудить нечто вроде плота.