Хуан Дьявол
Шрифт:
– Мы не поедем, капитан! А если бы вы подумали. Я вам говорю, сеньора Моника. Если бы подумали, остались бы с нами, в конце концов, с вами ничего не случилось бы, вам незачем прятаться, и если примете надежность Сегундо Дуэлоса…
– Я предпочитаю ненадежность, которую мне предлагает Хуан Дьявол, – мягко и иронично ответила Моника. – Идем, Хуан!
– Один за одним отчаливаем, – приказал Хуан, повышая голос. – Гребем веслами сотню метров до берега, а там ждите, в первую очередь, мою лодку. Колибри, отдать концы! Сможешь?
– Ясно. Теперь я второй на Люцифере, капитан, правда?
Три лодки, соединенные длинными досками, защищенные плывущими
Как черная махина, Мыс Дьявола оставался позади. Моника была рядом, перед ним. Сначала слабый свет луны неясно освещал белую фигуру; затем темнота стала полной. Черная занавеска протянулась, заслоняя звезды, заставляя погаснуть линию серебряного пролива, и волны, минуту назад спокойные, запрыгали, как конь, вставший на дыбы. Вскоре темная ночь осветилась пучком пламени, гигантским факелом сверкнув на вершине Мон Пеле, и разорвавшись в воздухе, как фонтан жидкого огня, ручей лавы скатывался с горы.
14.
– Янина, что это было? Я видела из окна, как горел дом.
– Это гора, вулкан. Сеньора видела вспышки пламени. Он еще сверкает во дворе! Черное небо стало красным.
– Но земля не дрожит. Не дрожит. Как будто был взрыв.
– Нет, сеньора, это гора. Я не говорила, что это гора?
София Д`Отремон встала с кровати, подбежала к двери спальни, выходящей во двор, и в просторной комнате, в густом полумраке, все смотрела на раскаленную реку лавы, которая скатывалась с крутого холма, прыгая через камни, обходя любое препятствие. Затем с беспокойством обернулась, спрашивая:
– Где мой сын? Где Ренато? Он вышел, правда? Я слышала, как он позвал Сирило; потом экипаж уехал, и могу лишь предположить, куда. Его жизнь крутится только вокруг этого проклятого Утеса Дьявола.
– Теперь нет, сеньора. Сеньор Ренато получил бумаги из Епархии. Кажется, он получил желаемый ответ.
– Аннулирование брака Моники? – удивилась София. – Не может быть! Прошло недостаточно времени!
– Думаю, Его Преосвященство очень помог, сеньор Ренато очень признателен ему, сказал, что поблагодарит его прежде чем отправиться в Фор-де-Франс, к губернатору.
– Мой сын поехал в Фор-де-Франс? – спросила София, все более недовольная и изумленная. – И ты так долго ждала, чтобы сказать мне об этом, дура? Ай, Боже мой, Боже мой!
– Я, сеньора… Дело в том, что он не зашел к вам, чтобы сеньора не подумала…
– Какое значение имеет, что я думаю! Ты что, не знаешь дорогу на Фор-де-Франс? Конечно же, на юг; но сначала нужно обогнуть эту гору.
– Эта новая дорога, она пересекает вершины Карбе…
– А как еще мог поехать мой сын, он выехал туда, где не навредит коням? Разве не так?
– Да… Да, он приказал запрячь молодых жеребцов в повозку. Он сказал, что ему нужно не бежать, а лететь…
Обе подошли к боковой двери. Оттуда беспокойные глаза следили за огненным маршрутом переливавшейся через край лавы; она раздувалась, а затем обрушивалась, чтобы скатиться в глубину долины.
– Огонь бежит вроде к заводу Клерк. – объяснила Янина.
– Там наверняка есть путь на Карбе! Если бы он был благоразумен…!
– Он вышел, как безумный, он был вне себя и столько пил, столько…!
– Христос! Что кричат эти люди? – пожелала
узнать София, услышав обеспокоенные голоса на некотором расстоянии. – Беги за этим человеком, Янина, позови его, догони…!– Говорят, огненная река унесла завод Фернандо Клерка, очистительный завод, дома, снесла плантации сахарного тростника и бежит к Карбе. – объяснила Янина, возвращаясь к хозяйке.
София Д`Отремон остановилась, вцепившись в дверной проем судорожными руками, задыхаясь от густого раскаленного воздуха, который окутал город, опускаясь на него красноватым облаком с пика зловещего вулкана. С высоты в тысяча триста пятьдесят метров, Мон Пеле испускал раскаленную реку, которая, остывая, бледнела. Шум тысячи кричащих голосов, торопливых ног, сотен кружащих повозок, резко взбудоражил город, охваченный новостью катастрофы.
– Более двадцати смертей, крестная. И раненые с ужасными ожогами.
– Нужно ехать, искать Ренато, найти его.
– Остались три лошади в конюшне и большая карета. Эстебан может взять меня.
– Мы поедем вдвоем, Янина! Беги и дай необходимые распоряжения!
Опираясь на стены, София Д`Отремон вошла в просторный двор дома; уставшее тело сползло на колени, и сложив руки, она шептала плачущим голосом:
– Я унизила сына, отвергла его, и Бог причиняет мне огромную боль, ужасающий страх отнять его у меня.
Стоя на козлах, изо всех сил сжав поводья вставших на дыбы коней, надежному кучеру семьи Д`Отремон, Сирило, удалось увести в сторону маленькую легкую повозку, отойти от склона, где разливались потоки огненной раскаленной лавы, обрушиваясь с апогея Мон Пеле до бассейна реки Бланко, распространяясь раскаленным саваном по склонам, дорогам и полям. Ренато привстал и посмотрел расширенными от ужаса глазами на ужасную панораму: новая дорога на Карбе исчезла, процветающая сахарная фабрика Фернандо Клерка превратилась в дымящиеся развалины. Нет больше очистительного завода, домов колонистов. Но словно беспощадная шпора вонзилась в его волю, подхлестнув желание ехать дальше.
– Быстро! Поверни направо, Сирило. Если поторопишь коней, мы перейдем долину раньше, чем нас настигнет лава!
– Перейти долину? Лошади перепуганы, они знают опасность, не будут тормозить. Посмотрите, мой хозяин!
– Держи поводья, болван! Поворачивай направо, говорю!
– Нельзя, сеньор! Нужно повернуть назад… назад…!
– Нужно ехать в Фор-де-Франс любой ценой! Давай сюда их! Отпусти! Ты не больше, чем бесполезный груз! Возвращайся в Сен-Пьер, если хочешь!
Ренато прыгнул на к'oзлы и взял поводья, резко столкнув кучера на землю, и галопом погнал энергичных животных под дождем раскаленного пепла, выбрасываемого вулканом. Вдруг вспышка пламени короны Мон Пеле погасла. Лава, бледнея, остывала, и резкое дуновение морского воздуха смело черные облака, освободив новую луну, блестевшую серебряным обручем.
– Там город!
Стоя в маленькой крепкой лодке, служившей проводником путешествия, Хуан Дьявол рукой указал на огни Сен-Пьера, блиставшие на расстоянии у темного подножья высоких гор. Они были далеко, очень далеко от берега, совершенно отклонившиеся от курса из-за ужасного морского волнения, которое их увлекло. Но ничего серьезного не случилось. За пятьдесят недостающих метров можно было увидеть три соединенных парусника. Водяной вал разорвал доски и канаты, протянутые между ними, но никого не унесло на глубину, а на море, вновь ставшим спокойным, глаза Хуана определяли место.