Хватайся! Рискуй. Играй. Умри

На нас кинулись несколько парней. Олек подтолкнул меня к коридору.

— Делаем ноги, браток, делаем ноги.

Прощаясь с сообществом, я крикнул:

— Аста маньяна, сучки!

Двадцать четвертого числа я посетил дом Эндрю и Кристи. Двухэтажный особняк состоял из множеств комнат. Когда проходишь по нему, кажется, что ты в лабиринте.

Иду на кухню. Чтобы оказаться в ней, надо пройти шесть комнат.

Позавчера Кэти в основном общалась только со мной и Владом. Она все сутки работала над дизайном. И я, собственно, тоже. Ей это нужно. В процессе работы она забывает о трагическом событии, произошедшем не так давно. Она похоронила лучшую подругу. Такой удар заставит забыть обо всем и зарыться головой в мокрую от слез подушку любого человека.

И мне нелегко. Понимаю, что смерть всего лишь смерть и ничего более. Но чувство безысходности и скорби присутствуют несмотря на мою мировоззренческую позицию о том, что люди перерождаются.

Меня так же ждет новая жизнь, как и Акси. А у Юры, Иры и других умерших друзей уже началась новая история.

Вчера Кэти весь день провела только с Владом. Крепко же они сдружились. Лис показывал Фокс великий Нижний Новгород, водил по разным достопримечательностям.

Я нахожу Кристи в черных кружевных трусах и лифчике за распитием пива из банки у открытого холодильника. Она замечает меня.

— Хай, Максыч. Андрюха уехал по делам, скоро вернется. Но ты можешь и со мной побазарить. Че, как дела?

Женя, она же Кристи, садится на обеденный стол, болтает босыми ногами.

Мне нравится Женя. В ней чувствуется простота, которой порой так не хватает.

Заглядываю в холодильник, ищу что-нибудь съедобное. Кристи разговаривает:

— Я на днях с таким парнем познакомилась, ты закачаешься. Он весь брутальный, лохматый, мускулистый. Настоящий мужикан. Ни один из вас, голубков, ему в подметки не годится.

Пиво, пиво. Водка. Пиво. Я нахожу упаковку сыра, ищу срок годности.

— И этому мужлану всего двадцатник, ты прикинь. Младше меня, но, ох, я бы ему отдалась.

Просрочен. Так и знал. Пиво, пиво, еще две баночки темного. Огурец, томат.

— Надеюсь, он будет нашим новым ударником.

Я замираю. Ослышался? Закрываю холодильник.

— Прости, что ты сказала?

— Говорю, Андрюха нового барабанщика-вокалиста ищет. Многих уже перепробовал, ни один не подходит.

Вот, значит, как.

— И давно он этим занимается?

— Недели уж как две будет. Я могу тебе показать резюме, присланные нам намедни.

Она спрыгивает со стола, идет через комнаты. Макс Остин, пока еще участник группы Bish-B, плетется за ней.

Эндрю обязан думать о будущем. Нельзя винить его в том, что он ищет нового участника. Хотя можно было бы и не искать. Чем плоха команда впятером?

Концепция у Bish-B такая: всегда шестеро.

Но зачем это скрывать от меня?

И почему лучший друг, имя которому Андрей, последнее время избегает общения со мной?

Кристи проводит в кабинет Вольфа. Находит на столе папку с аккуратно сложенными в ней резюме претендентов на мое место. Она дает мне посмотреть.

Листаю бумаги и думаю. А по-человечески ли поступил мой друг? Вряд ли.

Но я знал, что так все и будет. Поэтому сильно не удивлен. И даже не обижен.

Мы слышим быстрые шаги, оборачиваемся. Андрей вбегает в кабинет, а, увидев меня с резюме в руке, замирает. Молчит. Виновато опускает голову.

Мол, прошло твое время, Макс Остин. Отыгрался, чувак. Прости, но это бизнес. Ты нам не нужен, а нужен новенький здоровый рокер, умеющий барабанить и петь. Чтоб рака у него не было.

Я подхожу к другу, тычу ему в грудь бумагами.

— Так, да? Я — на помойку?

Андрей бросает взгляд на Кристи, я оборачиваюсь, посмотреть, что написано на ее лице. Да ничего. Здоровый пофигизм.

Признаться, мне не очень хочется учиться. Желание записать новый альбом пересиливает все.

А я готов пойти на манипуляции ради достижения желаемого.

— И как тебе тот брутальный парень, понравившийся нашей Кристичке? Хорошо поет? Может, возьмешь его? А?

Ну да, молчит, вздыхает. Не ожидал он, что сегодня его секрет выскользнет наружу.

— Долго молчать будешь?

Я швыряю листы А4 вверх, они разлетаются над головами. Отхожу.

— С меня достаточно. Ты насрал на мои чувства, а ведь я еще живой. Понимаешь? Живой, твою мать!

Как смешно звучит. Лишь бы не рассмеяться.

Иногда думаю, что я — бесчувственная сволочь.

Эндрю прячет ладони в карманы брюк, переступает с ноги на ногу.

— Как ты мог? Думал, мы с тобой друзья. А ты… Не хочу тебя больше видеть и слышать.

Обхожу его и следую через комнаты к выходу. Когда дергаю ручку входной двери, меня догоняет крик:

— Стой! Макс, ты все не так понял.

Андрей подбегает и держит дверь. Не дает мне уйти. Говорит:

— Максим, честно, я не хотел и не хочу заменять тебя кем-либо. Но, пойми, когда тебя не станет, нам, Владу, Насте, Ане, Жене придется возобновлять тур. Мы не можем без шестого…

— Да я, смотрю, ты дождаться не можешь, когда же этот раковый больной коньки отбросит! Ведь группе со своей болезнью лишь в убыток!

Стараюсь открыть дверь, но Андрей ее держит.

— Это не так. Прости, если заставил так думать.

— «Прости»? Все, что можешь сделать, попросить прощения? Да пошел ты!

Ручка отваливается от двери и падает на пол. К черту. Через окно перелезу.

Я уже открываю окно, когда он позади произносит:

— Да, блин. Что мне сделать, чтобы ты простил меня?

Наконец я услышал недолгожданный вопрос. Видит ли он мою невероятно довольную физиономию? Прячу улыбку, поворачиваюсь. Сообщаю:

— Итак. У тебя два варианта. Первый: мы записываем новый альбом. Второй: я говорю «прощай» группе и «привет» СМИ. Понимаешь, о чем я? Уверен, фанаты ох как обрадуются некоторым фактам из твоей жизни. Посмотрим, на чьей стороне будут наши поклонники?