Хвостатый эффект

Лилиан не ответила, прислушиваясь к чистому русскому языку, а в голове крутилась мысль которую она озвучила, — как я вас понимаю? — и тут же испуганно зажала рот руками смотря на врача испуганным взглядом, ведь произнесла она это на вполне чистом русском, пусть и с выраженным акцентом.

— О, не стоит пугаться, — с лёгкой улыбкой ответил он, — мы произвели несколько сеансов мнемо… — врач прервался, как будто вспомнил, что разговаривает с подростком, — вы ведь видели яркие сны? Ассоциации со школой? – задумавшись Лилиан только сейчас осознала, что голова слегка побаливает словно от усталости, а в памяти всплывали будто сны, уроки в классе, столь яркие и запоминающиеся, которые никак не могли быть реальностью, но ей казались. Получив подтверждающий кивок, врач продолжил.

— Если простым языком, мы помогли вам «записать» в мозг знание языка и ещё кое-какие нужные базисы. Правда, чтобы научиться бегло говорить на русском, вам придётся много практиковаться, но не волнуйтесь, через несколько месяцев прилежного упорства, останется только лёгкий акцент, который с годами пропадёт. Так как себя чувствуете? Есть жалобы? — он подошел чуть ближе и, активировав инструментрон, что-то набрал, проведя вдоль неё.

— Кроме того, что меня усыпили и я не знаю где я? Вроде все в порядке, — ответила Лилиан осторожно поднимаясь во весь рост.

— Дезориентация - нормальное явление после двух суток медикаментозного сна и диагностики. Ваши биотические способности так же стабильны - хороший знак. Вопрос установки импланта будет решаться чуть позже, после оформления документов и измерения вашего потенциала. К сожалению, мы не располагаем возможностью сделать всё прямо сейчас. Я настаивал, что бы вы полежали у нас ещё пару дней, но органы опеки желали как можно быстрее забрать вас. Они были более чем убедительны. Здесь я был вынужден им уступить. Раз вы очнулись и чувствуете себя нормально, я извещу их и вас заберут в течении пары часов, — подняв на неё глаза он добавил, — у вас есть какие-либо ещё вопросы? Просьбы?

— Да, хотелось бы нормально одеться, не буду же я разгуливать в пижамке, да и... Поесть бы очень хотелось, — в голос Лилиан вернулась уверенность и раздражение, сказанная врачом тирада путала, поняла девушка далеко не всё, но достаточно чтобы насторожиться.

— А, да, разумеется, прошу прощения, — спохватившись он быстро набрал что-то на инструментроне, — товарищи, привезшие вас, были конкретны - вам будут переданы наборы подходящей одежды, некоторая канцелярия для обучения и ещё кое какие вещи. И последнее, — он снова перевёл взгляд на Лилиан, — меня настоятельно просили вам передать: не пытайтесь делать ничего необычного со своим инструментом. Чтобы это не значило.

— Спасибо, — неожиданно для себя прошептала Лилиан.

— Пожалуйста. И да, я же не сказал, куда вас привезли. Добро пожаловать в Союз Советских Социалистических Республик, молодой товарищ, — врач кивнул и, подарив прощальную улыбку, покинул комнату, закрыв дверь и оставляя девушку в одиночестве.

Время потянулось, Лилиан лежала, переваривая информацию. Эмоции успокоились и теперь мысли как стаи мышей беспорядочно бегали в голове наталкиваясь друг на друга и как будто борясь за внимание.

Она, несомненно, снова одна, теперь уже совсем, если не считать того агента, что внимательно теперь будет за ней следить, чтобы не ляпнула чего лишнего. И если раньше у неё были знакомые, парочку которых она даже с натягом могла назвать друзьями, то теперь нет. Она снова одна, в незнакомой ей стране, с незнакомыми возможностями и непонятным будущим.

Девушка почти не отреагировала, когда появилась медсестра, принёсшая её новые вещи и обед. Отвлеклась она от мыслей только когда её позвали в третий раз. Дежурно извинившись, она поблагодарила её, и, как только работница покинула палату, снова погрузилась в раздумья.

Однако долго это не протянулось: до носа добрались соблазнительные запахи еды, и живот тут же отреагировал бурным напоминанием, что он, вообще-то, пуст.

На столике её дожидался исходящий паром обед из какого-то на первый взгляд овощного супа. На второе снова овощи, но с дополнением, от вида которого у Лилиан начался водопад из слюней. Рядом с овощами лежал среднего размера кусочек мяса, из которого чуть заметно выходила кровь. Еле сдержавшись она перевела взгляд на стоявший рядом красный напиток, пару кусочков хлеба и четыре таблетки в блистере с запиской, в которой очень убедительно просилось употребить их до еды для улучшения состояния после длительного голода. А главное, в стороне стояла большая упаковка феличенек с запиской в которой было написано, — кажется ты это чуть не обронила. Э.

Тяжело вздохнув и отведя взгляд от манящего мясца и феличенек, девушка исполнила рекомендацию, приступив к обеду. Суп ей показался безвкусным, овощи тоже, а вот мясо зашло на ура вызывая почти ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже ягодный напиток не смог перебить послевкусие и расслабленность после сытного обеда.

Потянувшись и сладко зевнув, Лилиан с трудом подавила желание вздремнуть и приступила к осмотру одежды. Ходить в пижаме, и тем более представать в таком виде, она не хотела от слова совсем.

После обеда мысли замедлились, а распаковка обновок подняла настроение. Теперь она щеголяла перед зеркалом в новеньком джинсовом костюме с изображением бросающейся в бой кошки, лёгкой белой футболки и ей же в цвет вполне модными кроссовкам от неизвестной ей марки «Скороход».

Покрутившись перед зеркалом Лилиан дернула ушками и улыбнулась впервые за долгое время от радости, что всё получилось, как она хотела. Она выбралась из трущоб. Она свободна от Джимми и Эндрю, хоть последний и был куда более приятным работодателем и чего уж там говорить, спасителем. Она получила робкую надежду, что теперь всё будет хорошо.

— Берегись СССР, Лилиан выходит в свет! — девушка вскинула вверх руку с вытянутым пальцем, даже не пытаясь прочитать сообщение поступившее на инструментрон.

Глава 2: Апатия и бездна.

СССР. Приют для трудных подростков при центральном отделе НКВД СССР. Полгода спустя.

Тишину кабинета нарушало равномерное, как стук метронома, тиканье старинных напольных часов. Остальное убранство было выполнено во вполне современном, привычном и практичном виде. Часы же передавались по наследству от директора к директору, подаренные, когда-то бывшим выпускником приюта.

В свою очередь атмосферу было сложно назвать такой же спокойной. Сидящий за столом пожилой человек в строгом костюме сквозь свои очки половинки сверлил взглядом сидящую напротив девушку фелисида.

В противовес ему она сидела с хмурым видом, стараясь не ловить взгляд директора, хотя её хвост прекрасно выдавал её эмоции, которым она раздражённо махала туда-сюда. Наконец, тяжело выдохнув, хозяин кабинета устало потёр глаза, сняв очки.

— Ты, видимо, задумала меня свести в могилу, Лилиан, — нарушил он молчание, водружая очки на место, — неужели ты не понимаешь, что я и мои коллеги хотим помочь вам всем и тебе в том числе?