I'm all you see around

— Лучше её послушаться, — усмехнулся Фред и продолжил разливать антипохмельное зелье по кубкам.

***

Время до Рождества пролетело незаметно. Гарри всё ещё не мог забыть Хэллоуин и события, которые произошли на этот праздник. Гермиона рассказала ему о Ромильде и Драко, и о том, чего наблюдала, появившись на несколько минут в гостиной Гриффиндора.

До сих пор ему было ужасно стыдно. Малфой же вёл себя так, будто ничего не произошло. Ходил как всегда с гордо поднятой головой и насмешкой в глазах. Гарри пару раз слышал, что его дружки спрашивали, как он провёл праздник. Слизеринец становился чернее тучи после этих вопросов и отмахивался от друзей односложными ответами. Гарри хотелось смеяться в голос в таких случаях, но он сдерживал себя. С Ромильдой он поговорил сразу же, на следующий день после Хэллоуина, когда девушка полезла к нему с поцелуями, и объяснил ей, что он был неадекватный и пьяный. Ромильда поджала губы и заявила, что уходит из квиддича, так что перед капитаном гриффиндорской команды возникла проблема найти нового охотника. Такого он нашёл на четвёртом курсе. Парнишка с горящими глазами и весьма неплохими навыками.

Кэролин стала занимать практически все мысли Гарри, но он боялся как-то начать переводить их отношения из дружеских в романтические. Рон однажды прочёл ему лекцию как надо вести себя с девушками. Гарри, конечно, не был новичком в этом вопросе, он был популярен и желанен, что без труда читалось в глазах его фанаток в школе, но, по сути, у него были романтические отношения лишь с Чжоу и Джинни, причём обе девушки не были скромными, как Кэролин. Джинни всегда брала инициативу в свои руки, поэтому Гарри не нужно было даже практиковать с ней навыки ухаживания. А Кэролин… Всё, что он мог себе позволить с ней, это взять за руку, отчего та розовела и опускала взгляд. Дальше Гарри не знал, что ему делать. Он решил спросить совет у Гермионы, так как советы Рона были очень откровенными и часто заканчивались бурными фантазиями, каких Гарри даже в мыслях себе позволить не мог. А Гермиона была всё-таки подругой Кэролин.

Гермиона ужасно удивилась, узнав, что они оба стесняются друг друга. Ясное дело, Кэролин, но вот Гарри… Она развела руками и посоветовала парню быть смелее и сделать первый шаг. А ещё Гарри никак не мог решиться спросить у Кэролин, почему та выбежала из кабинета Дамблдора заплаканная. Что касается директора, то тот вызывал Гарри как-то ещё раз и, скармливая парню засахаренные дольки, спрашивал про их отношения с Кэролин. Хотя вызывал якобы для того, чтобы рассказать об отсутствии вестей о Беллатрикс. Если нет вестей, зачем вызывать, казалось бы? Всё это показалось Гарри, по меньшей мере, странным.

Ближе к Рождеству ему пришла записка от Сириуса, приведшая его в панику. Сириус и присоединившиеся к нему близнецы Уизли решили что ему, Гарри, нужно как следует отдохнуть (как будто Хэллоуина мало!) и поэтому они организуют празднование Рождества на Гриммо, в доме Сириуса. Гарри отлично усвоил какие праздники закатывают близнецы, но самое страшное было тем, что Сириус заверил Гарри, что ему абсолютно не следует волноваться о меню и гостях. У Гарри от этого письма бегали мурашки по спине и выползали далеко за границы спины, заползая в голову и мешая сосредоточиться на учёбе и школьном чемпионате по квиддичу. Сразу после получения письма он, грызя ногти, лихорадочно достал из сумки пергамент с чернилами и нацарапал крёстному ответ с просьбой ничего не устраивать.

Гарри знал, что его просьба будет проигнорирована, но не написать не мог. Он добавил в конце: «Если всё же решитесь устроить праздник, я останусь в Хогвартсе!». Это, конечно же, было глупо, ведь если Сириусу что-то взбредёт в голову, то его никто не сможет остановить, а тем более Гарри со своими детскими угрозами. Парень мог себе представить, что это будет за праздник. Впоследствии Гарри стал хвататься за голову, когда к нему подходили малознакомые ученики Хогвартса с разных факультетов (даже Слизерина!) и благодарить за приглашения. Приглашения?! Он никому ничего не рассылал! Первый звоночек намечающейся беды и усиливающейся головной боли. Как оказалось впоследствии, Сириус рассылал их без разбора (не без помощи близнецов, разумеется) и подписывал его именем. Так что, новость о намечающейся масштабной вечеринке у Поттера разнеслась со скоростью света, о ней знали даже Хагридовы соплохвосты. Гермиона и Рон сочувствовали другу, но, всё же веселились от души, наблюдая как Поттера благодарят за приглашение или отказываются придти (последние поднимали Гарри настроение). Намечающийся праздник стал главным обсуждением в школе чародейства и волшебства, наподобие Турнира Трёх Волшебников. О нём спорили, шептались, к нему готовились. Гарри удивлялся, как ещё в Ежедневном Пророке не написали статью об этом. Рон издевался над Гарри больше всех, в красках описывая ему вечеринку, которую устроят его братья, и предложил Гермионе для смеха опубликовать заметку об этом в «Hogwarts News», но та все же усмирила пыл рыжего друга.

Рон, в отличие от Гарри, витал в облаках, ничего вокруг себя не замечая. Парень вообще был чересчур весёлый и подозрительно всем довольный. Он не замечал того, что они с Гермионой отдалились друг от друга, его не волновало, что лучшая подруга его сестры — слизеринка. Преподаватели делали ему замечания, спуская, как им казалось, его с неба на землю.

Гарри не хотелось расстраивать Гермиону тем, что Рон завёл с кем-то переписку и, подобно своему Сычику, радовался и прыгал каждый раз, когда получал очередное письмо. Гарри как-то поинтересовался, кто ему пишет, но Рон уклончиво ответил, что, кажется, его мечта начинает сбываться, но больше он ничего пока не скажет, дабы не сглазить.

Хотя на их дружбу это никак не повлияло, и Поттер заметил, что Гермиона тоже не особо переживала их негласный разрыв, хотя Рон и продолжал целовать Гермиону в щёчку по утрам, наверное, по привычке. У Рона был затуманенный влюбленный взгляд, Гермиона же всё время была в делах. Кажется, у них и времени не было для отношений. Поэтому Гарри решил не вмешиваться.

Пару раз в декабре под руководством двоих преподавателей ребят водили в Хогсмид, чтобы, во-первых, те запаслись подарками к Рождеству, а, во-вторых, чтобы избежать нарастающей паники со стороны учеников и их родителей.

Гермиона завалила себя общественной работой. Она читала дополнительную учебную литературу до поздна, чтобы потом без сил упасть на кровать и заснуть, ни о чём не думая. Самыми ужасными для нее были ночи дежурств: в такое время она занималась самоедством и хотела сбежать от себя. Причин было много — Рон, её неудачи в дипломной работе и переживания насчёт Кэролин. Та часто приходила по вечерам к Гермионе, и они вместе делали уроки или болтали. Иногда Гермиона просила подругу продемонстрировать свои способности и много о них спрашивала. Она призналась, что обыскала всю библиотеку, даже запретную секцию, но нигде не столкнулась с описанием магии, которой владела Кэролин. Та лишь пожала плечами и ответила, что даже Дамблдор не знает, что Гриндевальд научил её этой магии. Если бы Дамблдор узнал, то запретил бы ей видеться с ним.

— Но почему? — полюбопытствовала Гермиона.

— Не знаю, кажется, дядя уже как-то пытался заняться этой магией, но она привела к каким-то нехорошим последствиям. Да и не ладят они оба, хотя раньше были друзьями.

— Что на самом деле произошло, Кэрри? Просто версия, написанная Скиттер…

— Знаю, знаю, — перебила её Кэролин, — это просто слухи, которые обросли ужасными домыслами.

— Почему же никто ничего не сделал, чтобы пресечь их?

— О, просто всем было удобно так считать. Дядя Альбус и дедушка действительно поссорились, только из-за другого. Когда дядя начал дружить с дедом, они занялись поиском Даров Смерти и древней магией выброса. Когда же дядя стал водить деда к себе домой, у того завязался роман с моей бабушкой Арианой. В итоге та забеременела, и они решили ничего не говорить Альбусу. Но скоро это стало заметно. Дамблдор рассердился на деда, когда узнал, что он хотел бросить его беременную сестру и отправиться на поиски Даров Смерти. Они поругались на этой почве. Ариана умерла при родах. А дядя до сих пор считает, что это дед воспользовался магией выброса и спроецировал это событие, чтобы отправиться на поиски. Доказательств не было, и деда не посадили в тюрьму, но слухи расползлись. Деду было удобно, он надолго покинул страну. Как-то он рассказывал мне, что вообще не желал возвращаться. Единственное, о чём он тогда жалел — так о палочке, которую дядя у него отбил на дуэли. Дядя же Аберфорт никогда не ссорился с дядей Альбусом, хотя первый обвинял последнего в смерти сестры, ведь это он привёл Гриндевальда в дом. Альбус Дамблдор занялся карьерой, и воспитание моей матери взял на себя дядя Аберфорт со своей женой Джейн. Впоследствии они воспитали и меня. Как точно моя мать познакомилась с отцом я не знаю. Дядя Альбус рассказывал мне, что у матери было плохое здоровье, и она часто болела, поэтому он порекомендовал одного талантливого специалиста, который славился своими открытиями в зельеварении. Он тогда изобретал множество укрепляющих и восстанавливающих здоровье зелий. Это, оказывается, и был Снейп…

Кэролин закончила рассказ и в тот вечер они долго сидели молча бок о бок в полутёмной комнате.

Как-то Гермиона попросила Кэролин и её научить этой древней магии, но та ответила, что для этого нужно совершить некий обряд с передачей знаний, а его знает только дед.

У Гермионы ничего не получалось. Она приступила к практической части своего диплома. Она стала принимать зелье бодрости, чтобы на себе испытывать свои наработки зелья, нейтрализующего эффект привыкания. Но ничего не получалось. Для вида она иногда работала в лаборатории Снейпа. Тот показал ей метод, которым она могла бы проверять эффективность своих наработок. Но этот метод был слишком долгим, а терпения у Гермионы не было. Она не стала признаваться профессору, что пробует эффективность своих наработок на себе, и что уже две недели пьёт зелье бодрости, вызывая у себя привыкание к нему и иммунитет к его действию. Девушку стало клонить в сон после двух недель бессонницы и бодрствования. Гермиона варила нейтрализующие зелья и смешивала их с зельем бодрости или принимала перед тем, как выпить последнее. Но ни то ни другое не работало.

Потом у Гермионы возникла мысль создать зелье, которое блокировало бы активный компонент, а точнее — эффект привыкания, тем, что само бы вызывало привыкание, как бы «отвлекая» на себя, но человек все еще оставался зависимым. Снейп не одобрил, уверяя Гермиону, что тем самым она решила одну проблему, заменив другой, но попросил отобразить это в дипломной работе. Кроме того, ингредиенты, из которых Гермиона сварила это зелье, были дорогостоящими и редкими.

С каждой консультацией Снейп всё больше и больше уверял девушку в том, что та взяла на себя непосильную ношу и предлагал изменить тему, пока еще не поздно. Как-то он даже довёл Гермиону до слёз, и сейчас вспоминая это, её пробивало на смех. Профессор был в ступоре и не знал, что делать с плачущей студенткой, впадающей в истерику, занимаясь самобичеванием. Только потом он опомнился и поспешил сунуть ей под нос успокаивающее зелье, сказав ей, чтобы та не расстраивалась, ведь у всех может быть кризис в работе, и даже у него бывает (браво, профессор, десять баллов вашему факультету!). Улыбка становилась всё шире на лице Гермионы в тот момент от столь нетипичного поведения профессора. Снейп нахмурился и предложил описать, например, побочные действия, вызываемые некоторыми зельями, разобрать их на составляющие и выяснить какие именно компоненты создают этот эффект. После этого предложения со стороны профессора Гермиона почувствовала себя ещё большей неудачницей.