И четверо ангелов за спиной

До кафешки, в которой предложил встретиться мой доброжелатель, было пять минут ходу — и я планировала запутать следы, свернув с главной дороги, если замечу, что за мной ведётся слежка.

Как только такси довозит нас до пункта назначения, я расплачиваюсь и выхожу; но не успеваю пройти и полметра, как меня останавливает ладонь на запястье.

— Не ускоряй шаг. Я должен видеть тебя. Не сворачивай никуда. Иди прямо.

Вообще-то, это шло вразрез с моим первоначальным планом…

— Но, если кто-то следит за нами… — начинаю неуверенно, но замолкаю, встретившись взглядом с Исайей, — хорошо, буду идти по главной улице.

После этого моё запястье вновь получает свободу, а я вновь могу вздохнуть нормально. Почему-то близость молодого человека действовала на меня очень странно: буквально заставляла замереть, ожидая его действий.

Поджимаю губы, избавляясь от лишних мыслей; настраиваясь на предстоящую встречу… и начинаю идти вперёд.

Сейчас всё произойдёт. Это будет моим боевым крещением. Моим доказательством самой себе, что я способна принимать решение. Моим первым вызовом всем врагам — если тот человек окажется обманщиком. И моим первым вызовом Давиду — окажись он и в самом деле моим соперником.

Хотела бы я, чтобы он оказался по другую сторону баррикад? Нет, не хотела бы. Он слишком сильный противник. Я хочу иметь его в своих союзниках, а не во врагах.

Но то, что происходит между нами… сейчас это меньше всего походит на сотрудничество. Скорее — на конкуренцию. «Кто — кого». Вот, что было вчера между нами. Борьба за последнее слово. Выяснение — кто прав. Попытка отстоять своё право на владение информацией — с моей стороны. И попытка удержать свою власть — с его стороны.

Или я не права?..

Как мне поступить, если Давид действительно окажется… плохим парнем?

— Исайя, — останавливаясь перед светофором, произношу негромко; знаю, что молодой человек меня услышит.

— Да, — звучит глухой ответ.

— Что бы ни случилось… ты не должен никого убивать. Понял? Никогда больше. Ты не должен забирать чужие жизни.

— Хорошо.

Сухой ответ. Голос без интонаций. Просто констатация факта.

Он принял моё правило. Сделал засечку в памяти.

Почему это заставляет меня испытать что-то вроде фантомной боли в области груди?.. Теперь он не будет убийцей. Потому что я так сказала. В своё время дед сказал ему убивать — и он убивал.

Чем я отличаюсь от деда? Кажется, только своей позицией, которая по ряду причин оказалась прямо противоположной его позиции.

Но, по сути, мы — одно и то же. У нас одинаковое нутро, уверенное, что мы можем отдавать приказы.

Почему я поняла это только сейчас?

Зелёный свет на светофоре загорается так неожиданно, что я невольно отступаю. А затем меня сносит потоком людей, — и несёт вперёд, навстречу тому, кто решил, что может играть со мной.

Боялась ли я его?

Нет.

Во мне не было страха. И это тоже стало для меня открытием.

Я приняла тот факт, что моё тело теперь всегда будет тщательно охраняться, — и успокоилась? Или я решила, что "никто не имеет права покушаться на мою жизнь"? — потому сейчас так беспечно шла вперёд, не потрудившись предупредить Яна о том, куда направилась?..

Что вообще со мной происходит? Какой демон во мне просыпается? Откуда это чувство вседозволенности? Откуда эта уверенность в том, что я должна знать правду?

У нас вся страна понятия не имеет, что в мире происходит! А я вышагиваю по тротуару и испытываю раздражение оттого, что до места встречи — ещё один перекрёсток, который отделяет меня от информации.

Это Его кровь? Или это МОЯ кровь? Может, это то, что я есть?

Невольно ускоряю шаг, ощутив, как быстро начинает биться сердце.

Если я всё это время не знала себя, то, как я отнесусь к открытию своей тёмной стороны? Как я отнесусь к тому, что я — не такой уж и хороший человек?..

Может, для этого дед и дал мне четырёх ангелов: чтобы я не рефлексировала понапрасну и всегда оставляла свои руки — чистыми?

Прикрываю лицо рукой, словно пытаясь спрятаться от неприятных мыслей. Ещё больше увеличиваю шаг, убеждая себя, что таким образом могу убежать от этой черноты в своём сознании… До кафе — всего пара метров. Я почти дошла. Сейчас действительно всё решится. Сейчас…

Резко выдыхаю, когда что-то дёргает меня за руку в сторону машины, припаркованной у входа. Сама не понимаю, как оказываюсь в салоне с чужой ладонью в перчатке на своих губах. Машина тут же срывается вперёд, и единственное, что я успеваю увидеть — это то, как Исайя мчится за мной, но не успевает открыть дверцу автомобиля!

А затем на мою голову натягивают мешок.

Пытаюсь руками оттолкнуть своего похитителя и нащупать ручку дверцы, но мои запястья быстро ловят и связывают какой-то тканью. После этого я еду, абсолютно обездвиженная двумя телами, теснящими меня с обеих сторон. Страха почему-то нет. Есть какое-то странное ощущение, что всё это происходит не со мной. Кому я нужна? Зачем меня похищают? Это розыгрыш? Или какая-то подстава? Я уже ничего не понимаю. В памяти застыло лицо Исайи. Почему его я жалею больше, чем себя?..

Он будет винить себя. Он будет думать, что не справился с задачей. А ведь это я ускорила шаг — хотя он просил, чтобы я этого не делала!

Но посыпать голову пеплом я не намерена. Этим займусь потом — когда пойму, кто решил показать мне свою силу.

— Куда вы меня везёте? — спрашиваю громко, чтобы было слышно через мешок, а в следующее мгновение мой затылок встречается со спинкой сидения.

Ладонь на моём лице мешает дышать, вдавливая голову в кожаную обивку, и желание храбриться тут же испаряется; пытаюсь вывернуться из этого хвата и уменьшить давление, но делаю только хуже — рука перемещается на мою шею и жестко встряхивает меня, словно я — тряпичная кукла.

— Рот закрой, — советует незнакомый голос, и я затыкаюсь.

Атмосфера недопонимания испаряется вслед за желанием храбриться…

Теперь я чётко осознаю — это не шутка. Меня действительно похитили.

— Там сейчас пробка, объезжай, — командует голос справа от меня, и машина резко заворачивает в сторону.

После этого мы начинаем петлять по плохому асфальту, и я догадываюсь, что мы едем по дворам. Это плохо — я сбилась с внутренней карты и абсолютно дезориентирована. Сколько времени мы едем — я тоже не понимаю. Считать секунды не удаётся: я не могу сконцентрироваться.