i d22eb7fa14baa6c4

Внутри рефрижератора находятся яйца и ветчина. Там еще очень много зелени,

фруктов. Соки, молоко — все это тоже имеется в огромном наличии.

– Что вы делаете?
– слышу я сквозь шипящие звуки жарящегося омлета.

Робин дергается на стуле и поворачивает голову. Я медленно кладу лопатку рядом с

плитой.

Ксандер стоит посреди комнаты и не спешит подходить к нам.

– Я задал вам вопрос. Что вы делаете?!

Либо я поддамся, либо нет. Выбор сейчас за мной.

– Будешь омлет?

– Что?
– мой вопрос ошарашивает его. Он на секунду теряется.

– Омлет?

– Или ты хочешь что-то другое? Роб попросил омлет и я его готовлю, но тебе могу

сделать... например, салат. Твой выбор?
– выжидательно смотрю я на Ксандера.

Он открывает рот и беззвучно закрывает его. Я внутренне ликую. Он молча садится

рядом с сыном. Видимо, и для Робина это новость. Он смотрит на отца, а в его глазах

читается удивление. Ксандер старается не глядеть на сына. Мне это не нравится.

– Омлет, - тихо произносит Ксандер, что я едва слышу его ответ.

– Хорошо. Я поняла.

Дальше все проходит молча, пока я готовлю, а они ждут.

Ксандер не сразу прикасается к моей еде, что я поставила перед ним. Робин

накидывается сразу.

– Не бойся, я не отравила ее.

Робин останавливается и поднимает голову от тарелке, глядя на меня. Я подмигиваю

ему. Он улыбается и молча продолжает свою трапезу. А вот Ксандер злится.

– Ты бы и не смогла отравить, даже если бы того захотела.

– С чего такая уверенность?
– сажусь я напротив сына и отца.

– Ты не подвергнешь опасности то, что внутри тебя, - тыкает он вилкой в сторону

моего живота.

– Ребенок, а не «ТО»!
– поправляю я его.

– Именно то, о чем я и говорю. Ты хочешь увидеть как оно родится.

Он прав. Я хочу увидеть это, но знаю, что не смогу. Если верить Доку, а ему я верю

больше, чем всем тем, кто окружает меня сейчас, то я не смогу сделать этого. И меня это

убивает.

– Хочу, но не смогу.

– Почему?

– Температура, что нужна для него... она убьет меня.

Ксандер не понимает меня: шучу я или нет. Но я говорю серьезно.

– И давно ты это знаешь?

– Знаю. И давно.

– И как тебе с этим жить? Почему не убрать это?

– Не «ЭТО», а...

– Ребенок, помню. Ты считаешь его таковым, но не я. Так почему не избавилась от

него?

Мне нечего ему ответить. Когда я принимала решение, то толком не понимала почему.

Но сейчас я знаю ответ: ребенок Графа и мой и он будет жить, ради нас с ним. Мысли

вновь возвращаются к моему хмурому мужчине, окутанный тайной и холодной стеной.

– Не будем об этом.

Я доедаю последний кусочек омлета и протираю губы салфеткой. Робин уже давно

закончил и унесся в свою комнату. Ксандер не съел и половины.

– Не нравится? Я могу убрать, - тянусь я рукой к его тарелке.

– Оставь!

– Ничего, я уберу.

– Оставь, я сказал!

– накрывает мою руку Ксандер.

Я лишь пожимаю плечами и включаю кран с водой.

– Там есть посудомоечная машина, - слышу я Ксандера.

– Я не знаю как ею пользоваться. Легче вымыть две тарелки под краном. Показать?
–

не сдерживаю я улыбку.

– Покажи, - внезапно соглашается со мной Ксандер. Он подходит ко мне со спины.
–

Как?-Не смешно. Ты взрослый человек, а не знаешь как мыть посуду?
– поворачиваюсь я

к нему, держа на весу руки, что все в мыльном растворе.

– Думаешь?
– наклоняется он ко мне. Я отстраняюсь от него.
– Боишься меня?

Правильно, что боишься.

– Не боюсь.

– Боишься, - кивает уверенно Ксандер.
– Представь, что я могу сделать, пока ты здесь

и никто нас не видит?!

Мне ничего не остается... Я отталкиваю его от себя, упираясь ладонями в его грудь.

На рубашке тут же проступают мокрые пятна, а остатки мыльной пены создают им

контуры.

Ксандер отступает и ошеломленно смотрит на свой костюм.

– Ты?! Испортила мою одежду!

– Давай ее сюда, - протягиваю я руку, едва сдерживаясь, чтобы не высказать все, что я

думаю о нем.
– я постираю ее.

– Отличная идея.

Я жду, пока он пройдет к себе, чтобы переодеться, но Ксандер решает иначе. Он при

мне расстегивает мелкую россыпь пуговиц у себя и стягивает рубашку, оставаясь лишь в

брюках.

Стыд заливает мое лицо.

– И ты все еще стесняешься обнаженного мужчину, находясь в положении?!
– смеется

надо мной он.
– Надо же, и правда стесняешься, - подходит он ко мне вплотную и кладет

на вытянутую руку свою одежду. Я отвожу глаза.

– Она быстро высохнет.

– Не сомневаюсь.

Ксандер уходит в свой кабинет, оставив дверь приоткрытой.

Я давлю в себе вздох и бреду в сторону ванной, куда мне указал хозяин апартаментов.

Робин спит в своей детской, Ксандер работает в кабинете... мне нечем заняться. Я

подхожу к окну, проводя пальцами по стеклу; слышен небольшой звук. Мы находимся

очень высоко. На самом верху и внизу ничего нельзя разглядеть.

На улице солнечно. Мне хочется быть там, а не здесь.

– Хочешь туда?

Я и не замечаю, что Ксандер уже пару минут наблюдает за мной. Он стоит в дверном

проеме, прислонившись к косяку. Руки его скрещены на груди, а голова склонена в бок.

Он разглядывает меня, изучая.

– Хочу, - соглашаюсь я с ним. Этот человек тот, кто чувствует фальш.

– А зачем? Что там для тебя?

– Там моя семья, свобода.

– Ты здесь не заключенная.

– Ты противоречишь сам себе.

– Нет. Это ты хочешь выдать желаемое за действительное. Семьи уже у тебя нет и нет