i d22eb7fa14baa6c4

страстный. Такое странное сочетание. Граф тоже замечает этот нелепый порыв, но с

готовностью направляет меня на верный путь, показывая как надо. Я просто растворяюсь

в нем.

– Идешь со мной?

– Иду!

– Сможешь мне доверится?

– Все что угодно.

– Вместе?

– Навсегда!
– вкладываю я в его руку свою и чувствую как он сжимает ее. Граф целует

ее и мы нагоняем Дока, который ждет нас чуть поодаль.

Мы встаем в очередь на выход. Тоннель огорожен: по обе стороны пешеходная

сторона для простых людей — рабочих и торговцев, а середина — для авто элиты, что не

ходит на такие расстояния.

– Не волнуйся и не показывай им своего волнения, - сжимает мою руку в поддержке

Граф. Я киваю и стараюсь привести свое дыхание в порядок.
– Не волнуйся!
– злится он на

меня.

Но я не волнуюсь, раз рядом он. Это другое...

И Граф понимает.

Он останавливает Дока. Тот понимает по его взгляду, что он хочет спросить у него.

– Да, - кивает Док.
– температура увеличилась. Нужно оборудование и штамп,

который я могу сделать лишь в условиях лаборатории.

– Черт!
– ругается Граф. Я пытаюсь его успокоить, но он отворачивается от меня. В

его глазах боль.

– Не нужно...

– Не нужно? Я убиваю тебя! И ты спокойна?! Почему вы мне сразу не сказали?!

– Мы же скоро будем в четвертом районе, а там сможем добраться до ваших. Не

беспокойся, Док мне поможет.

Док не уверен, но кивает мне в такт. Я улыбаюсь ему — я благодарна ему.

– Моя вина!

Ну хватит! Все. Мы скоро подойдем к контрольно-пропускному пункту.

Я со всей силы, что могу вложить в свою руку, хлестко ударяю Графа по лицу.

– Или ты берешь себя в руки и спасаешь меня, или я сейчас же ухожу к семье и будь

что будет! Приди в себя, Граф!
– обхватываю я его руками. Он несмело смотрит на меня.

Все еще винит себя.
– Ты — единственный, кто есть у нас с ним, - кладу я его руку на

живот.
– и если ты сейчас падешь духом, то лучше сразу убей меня. Я не выживу без тебя!

Графа ужасает мой монолог. Он обнимает меня и со всей силы целует, даря всю

страсть. Я отвечаю ему.

– Ты — мое все! Не смей говорить так! Я все сделаю для тебя! Прости меня, я просто

очень боюсь тебя потерять.

– Не бойся, - качаю я головой.
– и даже после жизни я буду с тобой. Всегда!

Граф молча прижимает меня к себе и мы приближаемся к контрольной точки.

Пока все идет спокойно...

***

– По десять человек в час! Слышали?! Если будете напирать, то сегодня никто не

пройдет!
– кричат военные. Они с хмурыми лицами, хорошим зрением и удивительной

меткостью. Все это знают. Это класс — над классами. Военные. Те, кто стоит на страже.

Они полностью обеспечены, как и их семьи. Они живут там, где они хотят. Им

выделяют дом. Комната — один человек. Олли всегда мечтал с детства стать военным.

Мама не дала. Она не хотела его потерять. Большинство этих людей, что подписываются

на такую работу — отправляют на стену — Громаду.

Но есть и такие, как те, что сейчас стоят перед нами и разглядывают во все глаза. Мне

становится неуютно под их взором. Я в панике сжимаю руку Графа. Док стоит впереди

нас, закрывая меня.

Один из военных подходит к нам:

– Куда?

– В четвертый, - таким же бесцветным тоном голоса отвечает ему Док. Граф кивает и

выдавливает из себя что-то наподобие улыбки.

– Причина?

– Товары. Все распродали и хозяин послал нас за новыми.

Военный молча осматривает нас. Его взгляд задерживает на мне. Граф напряжен. Его

глаза сужаются. Он готов к атаке, если что-то пойдет не так. Я знаю это и он знает это.

Док тоже в курсе, он тут же решает спасти ситуацию:

– Это моя сестра и его жена, - кивает он на нас с Графом.
– Она боится оставаться без

нас.
– Почему?
– военный, кажется, удивлен.

Док прекрасный актер. Он подмигивает и шепотом, заставляя наклонится парня, произносит:

– Боится этих отморозков. До жути! Хладные...

Военный выпрямляется и кивает головой. Для него это лучшее объяснение.

– Ясно. Ладно, проходите, - махает он своему напарнику, приказывая нас пропустить.

– Когда обратно?

– Через пару дней, - отзывается Док. Я ему благодарна. От волнения мое горло

пересыхает и сейчас я могу выдавать лишь что-то похожее на хрип или сипение. А вот с

Графом труднее... на его шее вздуваются вены. Он злится, что не может просто убить тех, кто мешает ему, на его взгляд, увести меня отсюда подальше.

Военный молчит. Мы втроем застываем в ожидании.

– Проходите!

Мы проходим мимо пропускного пункта, спускаясь вниз в туннель.

Мои ноги трясутся от страха. Живот сводит судорогой; мне приходится согнуться.

Пытаюсь не показывать этого Графу. Он слишком взвинчен. Док видит гримасу боли на

моем лице. Он порывается сказать об этом своему другу. Я отрицательно мотаю головой

— не надо. Док поджимает губы — он не одобряет моего решения. Но молчит. Я

улыбаюсь ему.

Шаг, еще один... мы уже далеко внизу от военных. Лишь небольшой кружок света

говорит о том, что там наверху остаются те, кто еще хочет попасть сюда.

Спускаюсь вслед за Графом с последней ступеньки. Рядом с нами через перегородку, что не больше метра от земли, проносится по покатой дороги вниз машины элиты. Они

ездят без пропусков и их никто не может остановить. На другой же стороне, что так же

огорожена от середины, так же идет поток людей, но только в противоположную сторону.

Туда. Наверх.

Стараюсь не смотреть на них.

Граф прижимает меня к себе, укрывая от всех опасностей. Док так и идет впереди нас.