i f36931a51be2993b

Бертольд удивленно взглянул на лопнувший в руке бокал. Кроваво-красный ручей течет по столу, по старой расписке, по дорогой книге...

Ничего, Гиавер не обидится. Ревинтер отряхнул "Хроники" и поставил сушиться раскрытыми. А затем размеренными, выверенными движениями наполнил новый бокал. До краев. Не пролив ни капли.

Выпитое залпом вино горячей волной разошлось по жилам. Заставило позорно отступить панику. И превратило дрогнувшего отца обратно в здравомыслящего политика.

Если даже мысль допустишь о поражении - можешь в потерпевших его себя и числить. Так говорил Гиавер. И он сотню раз прав - хоть был не политиком, а ученым.

Великий Гиавер, живший триста лет назад. Его строки поистине заслуживают обрамления из тёмно-рубиновой каймы.

Алый кабинет, алое кресло. Почему сегодня Ревинтер выбрал именно их?

Часы пробили три, а значит - пора прощаться с ушедшими навек врагами. Да, Бертольд по-настоящему не верил ни во что. Но некоторые обряды соблюдал. На Воцарение Зимы поминают врагов, а с друзьями прощаются весной. В первую ночь Месяца Сердца Весны...

– За тебя, Ирия Таррент!
– Вино горчит, как слёзы воина над смертью побратима.
– Знаешь, почему ты должна была умереть?

Ревинтер прожил достаточно долгую и насыщенную жизнь. Женщины, похожие на зеленоглазую дочь Карлотты Таррент, ему встречались. Такие идут по жизни, разрушая на пути всё. Влюбляются в них многие - мучительно, безнадежно, отчаянно.

Увы, парадокс, но правда: вся красота досталась старшей дочери Эдварда Таррента, а кавалеры сходили бы с ума по средней. Года через два-три.

Жаль, Ирия Таррент была врагом. С годами из нее вышел бы неплохой союзник. До поры до времени - пока нужна.

Увы, такие не прощают. По крайней мере - пока глотку не порвут. Потом простят - на очередных поминках Воцарения Зимы.

Через год-два Ирия Таррент вышла бы замуж. И ее муж стал бы смертельным врагом Ревинтеров.

Стал бы - стал бы, здесь можно не сомневаться. И хорошо, если барон. А вдруг - граф или герцог?

Да и в любовники она выбирала бы лишь наиболее значительных и полезных мужчин. Превращая и их во врагов семьи Ревинтер.

Вторая Карлотта, но без лишней подлости, погубившей первую. Цинично-ледяная, расчетливая, смертельно-опасная стерва. Года через три она бы уже не лицо царапала и не пощечины раздавала. Нет, просчитала бы интригу до мелочей, заручилась покровителем повлиятельней. И нанесла настоящий удар! Роковой.

– Ирия, ты должна была умереть, - повторил Бертольд Ревинтер.
– За то, кем могла стать. Прощай. Покойся с миром.

Конечно, по обычаю сначала пьют за графов, а не за их дочерей. Но от девчонки вреда случилось бы больше - вот и вспомнилась первой.

– Эдвард Таррент, не я убил тебя, но ты умер очень вовремя. Прощай. Покойся с миром. Как ни странно, но отомщу за тебя именно я.

Вино горчит всё меньше - так тоже бывает.

Бертольд не шутил и не лгал. Поминать покойных следует без тени насмешки или иронии. Врагов лучше злить только земных. А Ревинтер рассчитывал пережить еще немало новых Воцарений. И в следующее - выпить за Леона Таррента. А то еще и за Полину Лигуа нир Кито, нир Таррент.

Изгнанники Эвитана. Том Второй

Том второй.

Путь Гладиаторов.

Птицы летели по небу

Свободно и беззаботно.

Но наступало время

Их прерывать полеты.

Их собирать в мешочки,

Кости бросать собакам.

Но птицы летели по небу,

Не ведая вовсе страха.

Птицы летели по небу,

Я был их очарован полетом.

А други мои уже цели

Себе избирали охотно.

Я выбрал одну из сотни.

Она красивее казалась...

Я выбрал одну из сотни -

И сердце мое оборвалось.

Оборвалось. Не важно.

Суть, она ведь не в этом:

Я просто смотрел впервые,

Глазами смотрел поэта.

Но подступало время,

Когда ничего не исправишь,

Когда ничего не воротишь...

И вот уж стрелять мы стали.

...Мне бы лететь хотелось

С той птицей далекой рядом,

Но вот беда: я - охотник,

А значит - стрелять мне надо.

Алексей Игнахин.

Часть первая. Поединок.

Удар. И тьма. И чей-то взгляд,

И вой сирены.

Какой-то бой: чужой отряд,

Чужие стены.

Алькор (Светлана Никифорова).

Глава первая.

Ночь Воцарения Зимы.

Эвитан, Тенмар.

1

Всё повторяется. Четыре месяца назад - окровавленный нож. Теперь - дымящийся пистолет. Только на сей раз обвинение не будет ложным. Хоть третий смертный приговор вынесут за дело.

Ирия поспешно ухватила второй пистолет. Левой рукой. В цель ею не попадешь, но вот в себя... До плахи дочь лорда Таррента не доживет!

– Иди сюда!
– не терпящим возражения тоном велел герцог.

Девушка мотнула головой. Оттуда ему ее не остановить.

– Лучше умереть самой!

Прости, Эйда, но спасать тебя некому. Потому что твоя сестра - все-таки дура.

– У меня нет времени. Сюда! То, из чего стреляла, - тоже!

И Ирия пошла.

Мимо лежащего навзничь Люсьена - как же жутко выглядит выстрел в голову! Мимо - стараясь не наступить на забрызганную кровью солому. И на...

Мимо умирающих глаз Вихря, погибшего за Ирию Таррент. За ее дурость! Опять - из-за нее...

Старик забрал у глупой девчонки оба пистолета. Разряженный - швырнул в солому рядом с Люсьеном. Второй - заткнул себе за пояс. И соизволил обернуться к "племяннице":

– Молчи!
– В голосе - лиарский лед.
– Говорить буду я.

Ирия не возразила. Сил осталось только опуститься на солому - рядом с Вихрем. Положить на колени его черную голову. И, борясь со слезами, уткнуться лицом в густую гриву.

В присутствии врагов не плачут. Но вот над мертвыми друзьями...<