i f36931a51be2993b

Юноша уверенно направил коня к цветочницам. В отличие от брата, он лошадей понапрасну не горячит.

Расступившиеся всадники пропустили увешанного букетами брата жениха. С честью выполнившего каприз невесты.

– Октавиан, какая прелесть!
– Элгэ сама двинула рионку навстречу.

– Слово моей новой сестры - закон, - улыбнулся он.

– Передай мне какое-нибудь оружие, - шепнула девушка.
– Большое вам спасибо, кузен!
– вслух рассмеялась она.
– Твой отец собирается отдать право первой ночи со мной принцу Гуго. А тот хочет взять реванш и сполна мне отомстить...

Шепот скороговоркой, отчаяние в глазах, в меру дрожат губы. Да еще так, чтобы никто другой не заметил!

Элгэ не зря играла в домашнем театре Кармэн почти все главные роли!

А вот Октавиан побелел по-настоящему. Хорошо еще - от природы бледен.

– Тебя тогда убьют!.. Прошу принять эти цветы, кузина.
– Хоть голос не дрожит.
– От добрых жителей Лютены.
– Радостный вой "добрых жителей" перекрыл его слова напрочь. А галантная улыбка примерзла сама.
– И от вашего брата. От меня.

– Я лишь пригрожу ему.
– Какой холодный букет! На этом севере не осталось ничего теплого.
– Гуго - трус!.. Благодарю добрых жителей Лютены!..
– Лучезарнейшая из улыбок - аж губы болят.
– И потом - лучше смерть, чем позор. Я всё равно убью себя потом, если он... Цветы - прелестны!

Супруг хмурится - и змеи с ним!

– Они - лишь бледная тень вашей красоты!
– Еще два букета легли ей в руки.

В одном - ледяная сталь стилета. Творец, благослови мидантийские обычаи!

Под приветственные вопли народа Элгэ и Октавиан вернулись каждый на свое место.

Юстиниан скривил губы - будто прожевал целый лимон. Причем - недозрелый. И круто посоленный и приперченный.

Валериан Мальзери тронул своего недоконя на корпус вперед.

– Ты играешь с огнем!
– голос шипит, узкие губы кривятся. На пределе сдерживаемой злобы.

– С огнем?
– дерзко рассмеялась Элгэ.
– Твой младший сын - столь горяч? Тогда почему выдаешь меня за старшего? Он - пресен, как овсяный кисель.

– Если посмеешь изменять Юстиниану, ты, идалийская гюрза!..

– Не идалийская, а илладийская. Когда вы все запомните?
– еще веселее фыркнула Элгэ.
– Даже если и посмею - что с того? Они оба - твои сыновья. Значит - во внуке всё равно будет течь кровь Мальзери.

– Южная шлюха!

– Совершенно верно!
– подтвердила обреченно-бесшабашным смехом пока еще герцогиня Илладэн.
– И любая южная шлюха сама выбирает себе мужчин. Зачем же ты нашел в жёны своему добропорядочному, - ехидно надавила Элгэ на последнее слово, - сыну шлюху-южанку?

"Добропорядочный" Юстиниан вовсю развлекается с куртизанками, но это - сейчас неважно.

– Я отправлю Октавиана в Ланцуа! Ты не сможешь наставлять рога супругу в моём доме!

Отправит Октавиана? Это было плохо вчера. А теперь - всё равно. Элгэ не переживет сегодняшнего дня. И больше не увидит даже луны и звезд - не то что завтрашнего рассвета!

Прости, Диего. Но немедленная опасность грозит не тебе. И потому тебя спасет кардинал - если выздоровеет.

Плохо, что Элгэ его обманет. Он - хороший человек. И уж точно не виноват, что его отравили.

Но по своей или чужой вине - Его Высокопреосвященство тоже обманул спасенную илладийку. Алексе никто не передал в монастырь яд. Она выйдет за принца Гуго.

А значит, всё, что осталось Элгэ, - заколоть его прямо в церкви. На сей раз - насмерть! И вторым ударом - себя. Один стилет - и замыслы сразу двух титулованных мерзавцев разлетятся в прах.

А сырая или, напротив, пересохшая от жажды земля Эвитана наконец получит бренное тело младшей дочери Алехандро Илладэна. Давно ведь уже жаждет!

Если, конечно, северяне не бросят труп собакам.

Вот и улица Великого Гуго. Здравствуй, дорога к плахе!

Навстречу - разряженный в пух и прах эскорт. Розово-голубенький - как и подобает. Стража у помоста...

Перекормыши королевского дяди застыли почетным караулом. Его свинячье Высочество запаздывает. Не протрезвело или еще не вылезло из постели очередной невезучей служанки? Тьфу!

Эскорт-то у него - трезвый? Лучше бы - тоже пьяный...

А еще - среди них наверняка отыщутся старые знакомцы Элгэ. Но приглядываться настроения нет.

Интересно, часто ли жертва ждет палача? Впрочем, так думать еще забавнее - учитывая, что будет наоборот.

И всё равно ожидание стрелы на тетиве - невыносимо. Безумно хочется сделать невесть что! Выпить крепкого вина, пустить коня - даже этого!
– вскачь во весь опор. Крикнуть что-нибудь безумно-гордое толпе. Попросить передать Виктору Вальданэ, что Элгэ всегда его любила.

Не любила и не всегда, но это - сейчас неважно. Должна была любить. Погибающей героине положено иметь единственную и неповторимую любовь всей жизни. У любого балладиста спросите...

Илладийка еще раз окинула взглядом буйно веселящуюся, уже полупьяную толпу "добрых жителей Лютены". Глотнула свежего, всё еще холодного воздуха. Зло усмехнулась и промолчала.

Глава седьмая.

Эвитан, Лютена.

1

Знакомая улица Святого Михаила. Монастырь - так похожий на тот, где Элгэ провела взаперти месяц. А обряженную в подвенечное платье Александру уже выводят во двор рыцари-михаилиты. Сами.

Полупрозрачная вуаль скрывает лицо. Но можно не сомневаться: под проклятыми кружевами сестренка - белее мела. И собственного платья.

Элгэ про себя обругала монахов предателями. От души.

Кардинал - при смерти. Михаилиты не могли не подчиниться решению Регентского Совета. Епископ Ордена и так отказался проводить венчание - вместо Его Высокопреосвященства.

И всё равно - предатели. Северяне!

Равнодушно переставляющую ноги Александру подвели к процессии. Младшая сестра попыталась высмотреть под ненавистной вуалью следы слёз. Но то ли кружево их затенило, то ли Алекса не плакала. Вот бледна как смерть - это да. Здесь Элгэ угадала.