I Fear No Fate

Зелёные глаза матери вспыхнули гневом.

— Только простолюдинки выходят замуж с распущенными волосами!

— Но я хочу…

— Меня не волнует, что ты хочешь! — выплюнула Серсея. — И ты никогда не выйдешь замуж, если не научишься держать язык за зубами!

— Роббу не наплевать на мои желания, — возразила Мирцелла, сама удивляясь своему неповиновению. — И я хочу понравиться моему жениху, поэтому пойду с распущенными волосами!

Когда мать схватила её за плечи, Мирцелла поняла вдруг, что больше не боится. Серсея была всего лишь женщиной, королевой, чья красота уже начинает увядать, и Мирцелла не собиралась подчиняться той, что никогда не любила её так, как своего старшенького, гадкого Джоффри, и уделяла всё внимание ему, а не милому доброму Томмену.

— Дочь или нет, но ты говоришь с королевой Семи Королевств, наглая девчонка!

— Я буду говорить с тобой так, как пожелаю!

— Что, во имя семи преисподних, здесь происходит? — взревел Роберт, входя в её комнату; его живот покачивался при каждом шаге.

— Твоя дочь решила опозорить нас на радость своему жениху и выглядеть как дикарка!

— Я просто хочу, чтобы моя причёска нравилась Роббу, — возразила Мирцелла мягко, посмотрев на отца.

— Причёска? Вы так раскричались из-за дурацкой причёски? Меня не волнует, даже если ты захочешь быть лысой леди Старк. Пойдём!

Когда Мирцелла подошла к чардреву рука об руку с отцом, всё, о чем она могла думать — это то, что, наконец, победила в споре с матерью.

А потом она увидела Робба, широко улыбающегося ей, и королева Серсея была забыта.

*

Наутро после свадьбы Мирцелла проснулась первой. Она была нагой, как новорожденный младенец, и руки Робба крепко обнимали её под тёплыми тяжёлыми мехами. Мирцелла вспыхнула, чувствуя, как они переплелись телами и боль между бёдер, но она знала, что глупо стыдиться этого — теперь они были мужем и женой, так что должны спать и просыпаться вместе.

Осторожно приподнявшись на руках, боясь разбудить, Мирцелла заглянула в лицо спящего Робба, всё ещё немного смущаясь. Для свадьбы он сбрил бороду и подстриг так любимые ею непослушные кудри — по настоянию леди Кейтилин, ибо в Винтерфелл прибыла королевская семья. Когда он поцеловал её после принесения клятв перед чардревом, Мирцелле было странно не ощущать того, как борода колет ей щеки, и она видела, как Робб по привычке гладил подбородок весь вечер. Без бороды он выглядел моложе своих девятнадцати лет и больше походил на своих младших братьев. Она проследила пальцами линию его челюсти, форму губ и носа так же, как он делал с ней раньше, исследуя её кожу так, как пожелает — Мирцелла позволила ему, но никак не могла решиться последовать его примеру, хоть и очень желала этого.

Убедившись, что Робб всё ещё спит, Мирцелла позволила себе опустить взгляд ниже, на его тело. Ночью он, казалось, покрыл поцелуями каждый сантиметр её кожи, желая узнать её всю, и Мирцелла задрожала от одних воспоминаний о его губах у неё между ног, о вкусе её удовольствия на его языке. В постели Робб был столь же ласков, как и всегда — пытался заставить её расслабиться, вызвать улыбку и смех; Мирцелла получала удовольствие, но не могла быть такой же смелой, как он.

«Он был с другими женщинами, — думала она, невесомо ведя пальцем по линиям его ключиц. — Он был с женщинами, которые знают, как доставить мужчинам удовольствие. Я хочу сделать ему приятно. Он так добр ко мне, и я люблю его».

Мирцелла пробежалась пальцами по грубым тёмно-рыжим волосам на груди, по старому шраму под рёбрами, боясь даже думать, как Робб получил его. По сильным мышцам живота и дорожке волос, ведущей от пупка к члену.

Она нежно погладила мужа по бедру, кусая губы и размышляя, можно ли коснуться — член Робба был уже наполовину твёрдым, но хотел ли бы он? Джоффри всегда…

«Не думай о нём! — приказала Мирцелла самой себе. — Сейчас всё по-другому. Вспомни, что сказал дядя Джейме».

Она провела указательным пальцем по всей длине, наблюдая, как член, казалось, отреагировал на её прикосновение, и была удивлена, насколько мягкая здесь кожа — словно шёлк в сравнении со сталью. Когда Мирцелла осторожно обхватила член ладонью, легонько поглаживая, Робб вдруг застонал, и она вскинула голову, чтобы увидеть, что он смотрит на неё потемневшими глазами, кусая губы.

— Мне очень жаль, — выпалила Мирцелла, отстраняясь и пытаясь отодвинуться как можно дальше. Робб же легко поймал её за запястье, улыбаясь.

— Почему тебе жаль? — спросил он с недоумением на красивом лице. — Ты можешь касаться меня как пожелаешь, Целла. Я не стану жаловаться.

— Я не могу быть такой смелой…

— Мне нравится, когда ты смелая, — притянув Мирцеллу к себе, Робб поцеловал её, неторопливо и глубоко; Мирцелла застонала в чужие губы, чувствуя, как её собственное тело начинает реагировать на прикосновения. Когда он отстранился, то начал покрывать поцелуями её веки, щёки, лоб. — Давай заключим договор?

— Какой договор?

— Когда мы наедине, ты не будешь ни о чем беспокоиться. Ты сможешь говорить и делать всё, что пожелаешь, не думая о правилах приличия.

Должно быть, Мирцелла выглядела слишком сомневающейся, потому что Робб вдруг упал на спину и потянул её за собой. Мирцелла ахнула, опершись о его грудь руками, когда Робб заставил её буквально оседлать его. Мирцелла почувствовала задницей его горячий и твёрдый член и тут же покраснела, подняв руки, чтобы прикрыть свои груди.

— Нет, — тихо выдохнул он, нежно отнимая её ладони. — Не прячься, любовь моя. Ты такая красивая.

Держа его за руки, Мирцелла чувствовала на себе его взгляд. Прошлой ночью она была укрыта меховыми одеялами, а единственный свет давали свечи, но теперь, когда яркий утренний свет проникал в окна, Мирцелла вспоминала септу, которая говорила, что грешно гордиться собственной красотой, также как и распутно вести себя с мужчинами. Хотя Маргери поведала ей обо всём, что происходит на брачном ложе, Мирцелла всё равно наивно надеялась, что никогда не познает этого, что Робб не станет обращаться со своей женой подобным образом.

Поднявшись, чтобы сесть, Робб откинул её волосы с плеча, чтобы поцеловать его.

— Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя неловко, но я также и не хочу, чтобы ты стыдилась меня. Теперь мы муж и жена.

— Я хочу доставить тебе удовольствие.

— А я хочу доставить удовольствие тебе, — его улыбка стала вредной. Робб снова откинулся на спину, заложив руки за голову, беззастенчивый в своей наготе. — Если ты хочешь прикоснуться ко мне, ты можешь сделать это. Если хочешь, чтобы я коснулся тебя — скажи. Здесь ты госпожа.

От его слов Мирцелла почувствовала вспышку желания — она никогда не имела права выбора, а Робб вручал его ей так просто, будто оно не имело никакого значения. Она опустила руку на его живот, погладив напряжённые мышцы, и легонько шевельнула бёдрами, заставив Робба резко выдохнуть. Мирцелла наклонилась, находя губами шрам, дразня его кончиком языка, и Робб выгнулся от удовольствия.

— Как это случилось?

— Мы с Джоном тренировались на настоящих мечах без разрешения. В итоге оба остались со шрамами, — он коснулся мозолистыми пальцами почти незаметной полоски на запястье самой Мирцеллы. — А это?