И на Солнце бывает Весна

Мы жили на четвертом этаже, и на всем пути лестничная площадка была пуста. Я подумал, что и соседи мои, хотя и живут намного лучше обителей дома на Чернышевского, затаились не хуже тамошних крыс. Ну что же. Значит, мне суждено остаться один на один со всем этим... недоразумением. Рядом нашей массивной дверью стояли двое молодых, не только формой, но и лицом схожих людей в форме НКВД, в петлицах я успел рассмотреть по два кубика. Сердце дрогнуло - не иначе, выяснять, "что я за рыба", слетелись крупные птицы. Охрана квартиры отдала честь моим провожатым и распахнула дверь. Ну что же, спасибо, что дозволено войти... к самому себе.

Сразу мне не удалось привыкнуть к приглушенному мраку - видимо, во всех комнатах опустили шторы. В тишине кто-то всхлипывал, или, может быть, капала вода? Нет, это плакала мама за плотно закрытой дверью родительской спальни. Я рванулся к ней и успел схватиться за ручку, но удар в спину - на это раз именно удар, а не тычок, остановил меня. Я упал на пол, но грубые руки подхватили меня и поволокли в дальнюю комнату. Сзади я слышал топот сапог, будто меня в сопровождении грозных судей тащили на эшафот. Открыв дверь, меня закинули в комнату - мокрый от купания, с растрепанными волосами-сосульками, истерзанный, с шишкой на лбу и в рваных брюках я напоминал пропойцу, но в ту минуту мне было не до того, как выгляжу со стороны.

Шторы и здесь, в моей комнате, были плотно опущены, однако настольная лампа горела знакомым, теплым, но в эту минуту отталкивающим огнем. Я никогда не оставлял на столе печатную машинку, но теперь она стояла на углу, поблескивая черным боком. В углу на полу кто-то едва шевелился, но я не мог отвлечься на это движение - за моим столом восседал, сосредоточенно постукивая карандашом по бумаге, угрюмый и задумчивый дядя Женя - тот самый близкий друг отца, и, не разбираясь в петлицах и ромбах, я знал, что он - майор госбезопасности. Очевидно, здесь именно он был старшим. Я обернулся к двери - ее плотно заперли.

В углу опять что-то шевельнулось. Но я снова не посмотрел туда - меня буравили черные, как две жирные точки на листе приговора, знакомые, но такие отталкивающие глаза дяди Жени...

9

В кармане завибрировал телефон. Я посмотрел на поплавки, дальний берег, и только затем отложил тетрадь. Подумалось почему-то, что меня разыскивает бывший хозяин дачи, внук автора воспоминаний. Я уже готовился рассказать Михаилу, какую уникальную тетрадь случайно отыскал в домике, но на дисплее высветилось "Отец".

– Привет, привет!
– говорил я, одновременно проверяя удочки - за время чтения кто-то откусил кончик червя на одной удочке и полностью снял мякиш хлеба с другой.
– Да, купил, уже ночевал, ага. Нет, на рыбалку еще нет, - я помолчал, сам не понимая, зачем вру.
– Точнее, вот, только выплыл, но не ловить, так, на разведку. Конечно, приезжай. Отлично. Ну да-да, как к дяде Гене ехать, там же ставь машину, а я к тебе сам выйду. Да, возьми чего-нибудь, если хочешь.

Я подбросил смятую в шары прикормку и смотрел, как заплясали от их удара о воду поплавки. Нет, все-таки рыбалка ни с чем не совместима. Собрался ловить - никаких тетрадок, книг, ноутбуков и чего-то подобного. И хотя интересно было прочитать, что будет дальше, я решил пока не заглядывать в записи. Муть от жмыха собрала мелкую рыбу, стали попадаться плотвички. Со дна поднимались струйки пузырьков - значит, там роются мордочками караси. Ну ищите, ищите, вы на верном пути, ребята. Но рыба будто поняла мой коварный замысел, и клёв прекратился. Я осмотрелся - до прибрежной осоки было километра полтора, а до противоположного берега, над которым высился город - все три. Если бы Звягинцев в своем религиозном экстазе доплыл бы сюда, то обратно вряд ли сумел бы дотянуть. Хотя сейчас бы его спасли - столько катеров, лодок да мотоциклов пенят воду, движение прям как в городе. Кто-нибудь да подобрал бы бедолагу.

Интересно, а смог ли я впасть в такое же состояние, как он, если бы мне стало по-настоящему больно и одиноко? Пару раз я ведь закатывал и не такие представления, правда, голова моя дурела по другой причине. А здесь...

К полудню к волнам от катеров и гидроциклов добавился еще и ветер. К новым порциям жмыха перестала подходить даже красноглазка. Стало душно, и я вспомнил примету дяди Гены - если клев резко прекращается, стоит ждать затяжного ненастья. Я поднял садок - около десятка плотвиц бились, играя на солнце серебряной чешуей. Ну что ж, вы будете первыми счастливчиками, кого я завялю к пиву. Отец обещал быть часам к пяти-шести, и неважно, какой будет погода к вечеру, нужно запомнить это местечко, бросить много прикормки, чтобы собрать рыбу на вечернюю зорьку. Вдвоем-то мы уж наверняка найдем подход к крупным, похожим на темно-золотистых поросят карасям. Я сложил удочки, поднял груз и погреб в сторону дома.

– Дома, - повторил я вслух, и улыбнулся. Хотелось налегать на весла плавно, войти в ритм, смотреть по сторонам и наслаждаться. Не хочу ни с кем спорить, но по мне так "воронежское море", эти места - очень красивы, и здесь, на воде, я отдыхал, зная, что никогда не захочу ехать на Дон или Волгу, мчатся куда-то за судаками и крупными щуками, держать их в обветренных руках, возвращаться с бешеными глазами и насморком. Нет уж, лучше такая "синица в руке".

Впрочем, наслаждаться видами дач, мостиков, взбитых, будто в миксере, водорослей на воде мне не дали - постоянно звонил телефон. Да, этот маленький дребезжащий гад - такой же лишний предмет на рыбалке, как и всё остальное, не имеющие отношения к отдыху. Два звонка были от друзей - звали повеселиться. Я ответил, что мне и так очень весело, и, рассказав им, где я, услышал в словах подлинную зависть. Видимо, они решили, что я плаваю на "модном катере", но... и мое суденышко лучше, чем их душные квартиры. Искали меня также и с работы - велели через полтора часа быть на какой-то дворовой сходке и живенько отписаться о жалобах тамошних обитателей. То, что у всех - воскресенье, а также где я, могу ли, в расчет редактор брать не собиралась.

Ну что же, так, значит так. Но вместо того, чтобы скорее плыть, я лишь давал лодке направление - ветер помогал мне. Успею, чего уж там. Сталинское время, о котором мы знаем на самом деле не так уж и много, считают эпохой тоталитаризма. А сегодня, думают многие, демократия и свобода. Но где же они? Ведь меня можно "достать" в любое время и час, даже если я болтаюсь на воде! Найдут, где хочешь, даже из-под земли достанут, если там есть связь. А попробуй не ответить, даже в воскресенье - поймут, конечно, но и в кошельке потом не досчитаешься. Демократия - самая справедливая и прогрессивная система? Можно долго спорить, когда были чище и лучше люди - в эпоху, когда Воронеж грандиозно строился, или теперь? Или в годы войны, страшных испытаний, когда от города почти ничего не осталось, а мирных воронежцев вешали прямо на столбах?.. Думаю, в главном мы не меняемся, да и система общества строго иерархична и даже более подконтрольна, чем раньше. Впрочем, вероятность того, что сейчас я доплыву до берега, и меня под белы ручки увезут на "воронке", мала, но все же... Люди в большинстве своем честно трудились и до войны, и тем более после, когда нужно было столько всего восстановить. Потом и мой отец, уже в другое время, все время работал, а в "девяностые" терпел унижения. И вот я теперь в воскресенье должен ехать, чтобы не отрезали копейку. Да черт возьми!

Я перезвонил редактору, и объяснил, что никак не смогу попасть на мероприятие. Да и правда не смогу - ведь, если выполнять это задание, не успею и не смогу провести вечер с отцом. А что важнее?.. В трубке услышал холодный ответ, что подвожу редакцию. Ну что же.

– Эх, подвожу я, подвожу я, - запел вдруг как-то весело, налегая на вёсла, и словно снял груз с сердца, да и лодка пошла так уверенно, что, не успела мне эта однообразная песенка надоесть, как я уже причалил к знакомым мостикам.

Защелкнув замок на цепи, я подумал и решил оставить весь скарб на дне - всё равно скоро плыть, а из местных, думаю, вряд ли кто покусится на мои скромные снасти. Так что, взяв подмышку тетрадь и отцепив садок, я выпрыгнул и стал подниматься по узкой дорожке.

– Ну привет, бог шашлыков, забыл как звать тебя?
– спросил меня идущий навстречу мужчина в панамке и расстегнутой рубашке. В глаза больше бросалось не лицо, а красноватое овальное пузо. Я не сразу узнал ночного гостя.

– Да, Сергеем, в общем, - ответил я. А он уже оценивал мой улов.

– Не густо, да. Ты где ловил?

– У Рыбачьего.

– Ха-ха-ха!
– его живот затрясло.
– Да ради таких-то! Вон на мостике пацаны наши ловят, Васька мой сын, и то лучше, и линь бывает. Всех котов местных перекормили уже рыбой. Вон посмотри, - он указал пальцем.
– Мостик, и рыжий котяра лежит? Думаешь, просто так, что ли? Рыбачков ждет. Ты бы там и ловил, чего плавать-то невесть куда.

Мой сосед, видимо, был главным экспертом страны "советов", а я не люблю, когда меня учат отдыхать, жарить шашлык, ловить и так далее. Уж как-нибудь сам разберусь.