И пусть их будет много

– Они не навредят вам. Их больше нет.

– Вы... вы убили их?

Он вспомнил, как разъярились вилланы, узнав, что их сосед, собрат их, из жадности едва не поставил под удар их жизни и жизни их семей. Вспомнил, как великан-крестьянин легко, словно делал это каждый день, как цыпленку, свернул старику шею. Покачал головой.

– Не я. Я говорил с крестьянами. Ваши люди не могли простить им предательства после того, что вы для них всех сделали.

Он хотел вселить в нее свою силу и свою уверенность.

Одижо обнял, медленно привлек ее к себе. Мерный стук его сердца успокоил ее больше, чем могли это сделать любые слова. Вряд ли до конца понимая, что делает, она подняла лицо и благодарно встретила нежный, успокаивающий поцелуй сухих мужских губ.

Этот поцелуй должен был стереть воспоминания о том, другом, от которого у Клементины все еще отнимались ноги и дрожали руки.

Немного придя в себя, она выскользнула из уютных объятий, смущенно прошептала:

– Будем считать, господин Одижо, что вы вернули мне долг. Вы спасли мою жизнь взамен той, что спасла я несколько дней назад. Теперь... теперь вам нужно бежать.

– Бежать сейчас?
– он посмотрел на нее с удивлением.
– А что вы собираетесь делать с этим?

Одижо перевел взгляд на тело Лагарне.

– Я постараюсь разобраться. Сейчас найду Поля и Пьера. Мы что-нибудь придумаем. Я знаю, что могу рассчитывать на них.

Одижо помрачнел на мгновение.

Если бы он смог в свое время собрать вокруг себя по-настоящему преданных людей, все для него, возможно, обернулось бы по-другому.

Он засмеялся, стремясь скрыть охватившую его тоску.

– Насчет драгун... Я должен просить вашего прощения, графиня. Солдаты короля опустошают сейчас ваши винные запасы. Они собрались в одном из ваших погребов. И пьют там, присосавшись, как клещи, к бочкам.

– В погребе?? А как... как они туда попали?
– она изумленно распахнула глаза.

– Это целиком моя вина.

Он к радости своей не находил в ее лице ни капли неудовольствия. Только удивление и легкую растерянность.

– Поняв, что положение может обостриться, я, сославшись на ваше распоряжение, попросил вашу кухарку выставить на столе в погребе кружек побольше. А потом... потом просто предложил драгунам выпить за ваше здоровье. Они согласились довольно быстро.

Он улыбнулся озорно:

– Прошу прощения, графиня, если они нанесут ущерб вашей коллекции вин. Обещаю восполнить ее при первой же возможности.

– Оставьте, - она махнула рукой.
– Об этом ли сейчас думать?

Одижо снова взглянул на распростертое на полу конюшни тело.

– Стоило бы убрать его отсюда поскорее. Как только молодцы Лагарне очухаются, они станут искать своего капитана. Не хотелось бы, чтобы они обнаружили его здесь.

– Да, нужно поторопиться.

– Но теперь нам не удастся это сделать, - сказал Одижо, раздумывая.
– Надо дождаться темноты. Ведь потребуется не только незаметно вынести тело через ворота, но пройти незамеченными мимо лагеря. Это будет непросто.

Она покачала головой:

– Нет. Надо спешить. Скажите, кто-нибудь мог видеть, как он вернулся?

– Не думаю.

– Но вы не можете быть в этом уверены?

– Конечно, нет. Двери в погреб по-прежнему отперты. Так что каждый из них вполне мог выйти... по малой нужде, например.

– Ясно.

Клементина прикрыла глаза. К горлу подкатила тошнота.

Неужели это она, дочь графа де Брассер, рассуждает сейчас о том, как вернее избавиться от тела? Во что она превратилась?

Одижо заметил, что она побледнела. Взял ее за руки.

– Идите к себе, - сказал снова мягко.
– Идите. Вам нечего тут делать.

– Нет, - она подождала, пока отступит отвратительный спазм, потом снова заговорила.
– Я знаю, как незаметно вынести тело за пределы замка. Я покажу. Но что делать с конем? Его нужно тоже увести. А вот это незаметно сделать навряд ли получится.

Когда чья-то фигура закрыла на мгновение проход, Клементина в испуге замерла. Облегченно выдохнула, увидев вошедших.

Подозвала движением руки. Конюхи подошли. Пьер присвистнул, окинув взглядом открывшуюся перед ними картину. Несколько секунд оба молчали, осмысливая происшедшее.

– Давно надо было, - буркнул, наконец, Поль.
– Всех их надо отсюда гнать взашей.

– Сейчас я принесу мешок. Уберем эту падаль с глаз долой, - как будто даже весело проговорил Пьер.

Клементина поморщилась, передернула плечами. Ее знобило.

– Нам понадобится еще помощь, - сказала.
– Нужно убрать тело Лагарне из замка. Один человек с этим не справится.

– Да, - согласился Одижо.
– Только давайте обойдемся без ваших сторожевых псов, графиня.

Она взглянула на Одижо укоризненно:

– Ваша, сударь, неприязнь к господам де Ларошу и де Бриссаку мне понятна. Но теперь о ней стоило бы забыть.

Он покаянно прижал руку к груди.

– Простите, сударыня. Но я не доверился бы им в этой ситуации.

– И в самом деле, госпожа, - вмешался Поль, который до тех пор задумчиво разглядывал лежащее навзничь тело.
– Давайте обойдемся в этом деле без чужаков. Как ни крути, а эти... господа... пришлые. Чужие и для нас всех, и для этой земли. Они слуги короля. И кто знает, что в этой ситуации придет им в голову? На чью сторону они встанут?

– Но кто тогда...

– А, - махнул рукой Поль, - да все деревни будут петь вам славу за смерть этого ублюдка. Вот хотя бы взять отца вашей горничной, Большого Жиля. Видели вы его? Он одним ударом быка наземь сшибает! И он никогда не откажется нам помочь... Или мельник... Да мало ли мужчин в ваших землях!

В конце концов, Клементине пришлось согласиться.

После недолгих переговоров роли были распределены.

Пьер и Большой Жиль взялись убрать за пределы замка тело Лагарне.