И тогда мы скоро полетим на Марс, если только нам это будет нужно

Вам, наверное, будет интересно узнать, останавливала ли меня мелицыя. Меня в таком виде. Да, останавливала. Пару раз. Первый раз проверили паспорт без каких-либо заморочек, потому что мы с нарядом мелицыи встретились лицом. Во второй же раз я шёл, обгоняя наряд. И вот, мелецыанэры увидели мою спину с каской впереди себя, то есть я их обогнал. Я соглашусь, что вид у ангела сзади привлекательный: одна моя каска чего стоит. Но я же ничего не нарушал, чтобы меня останавливать. Ишь, выдумали: проверку документов! Итак, я обгоняю наряд мелицыи. Завидев меня такого, мелецыанэры в спину мне приказным тоном громко произносят:

– Уважаемый! Стойте!

На что я, поняв, что это, несомненно, обращаются ко мне, бросаю слова, повернув в сторону голову:

– Я не уважаемый!-я так ответил, потому что, по моему мнению, так обращаются только к тем, кого не уважают. Обращающиеся не уважают.

А мой шаг быстрее, чем у наряда мелицыи, поэтому я удаляюсь после своих слов от наряда всё дальше вперёд. Тогда менты обращаются ко мне, к моей спине, ещё громче и резче:

– Мужчина! Остановитесь!

– Я не мужчина!
– парировал я, ведь какой же я мужчина, если я в данный момент ангел во плоти, то есть бесполый. И с женщинами сейчас я в постелях не общаюсь - ну какой же я тогда мужчина в данный период?! Ну, точно: ангел, а не мужчина!

Я ушёл вперёд от наряда ещё дальше. Поэтому менты вынуждены уже орать мне в спину:

– Гражданин! Стойте!

– Я не гражданин!
– без задержки ответил я, считая себя выпавшим из общества. Ну какой же я гражданин, если на выборы я не хожу (не ездить же мне в Лен. область, где я прописался в какой-то деревне!), не работаю, налогов не плачу, в поликлиниках, в том числе зубных, не лечусь. Нет, я точно не гражданин!

И тогда, после третьего моего игнорирования приказа мелецыанэров мне остановиться, они бросились догонять меня, зашли чуть вперёд меня, развернулись и дружно схватили за руки: один мент за одну руку, другой-за другую.

– Что такое?
– невозмутимо спрашиваю ментов я, захваченный ими с обеих сторон.

– Ваши документы!
– произносят они.

– А в чём дело?!
– вопрошая-недоумевая, я достаю из внутреннего кармана бушлата свой паспорт и передаю его ментам.

Они осмотрели мой документ, удостоверились в моей личности и отпустили меня без извинений за своё вмешательство в моё фланирование.

Я встречаюсь с Анатолием Холоденко. В разговоре с ним он предлагает мне устроиться на работу в Максимилиановскую больницу, расположенную недалеко от места моего обитания на Вознесенском проспекте (вспомню здесь, что в Максимилиановскую поликлинику я заходил очень часто, чтобы побриться или помыть ботинки в туалете). Устроиться дворником или санитаром. Я выражаю Анатолию скепсис относительно своего трудоустройства туда и на такую работу. Но я ему уступаю, ставя условие, что я пойду устраиваться на работу в костюме ангела (обещаю только на время снять и уложить в полиэтиленовый мешок каску и кепку с париком), а говорить за меня и обо мне пусть говорит он, Анатолий. Санитаром меня не взяли, потому что для работы на этой должности нужно заслужить доверие (в больнице были случаи, когда санитары воровали у больных вещи типа часов), а вот дворником меня согласны взять. Прямо с сего дня. То есть я могу приступить к работе после обеда. И у меня берут трудовую книжку, которая, действительно, особо своим содержанием не впечатляет: в ней отражены большие интервалы, когда я не работаю по трудовой, либо всё какие-то неквалифицированные работы. Итак, в отделе кадров больницы мне говорят, что я могу приступить к работе прямо сейчас. Но я голодный, и обедать мне не чем и не на что,-вынужден сознаться я. Тогда кадровицы (женщины в отделе кадров) дают мне пару пакетиков супа, заливаемого кипятком. Я иду к завхозу, который будет моим начальником. Он говорит, что к работе я могу приступить после обеденного перерыва, и мне на обед к двум пакетикам супа добавляет батон. Дав мне кипятка, чтобы я растворил супы в кастрюльке, которую мне дали на больничной кухне, он предлагает мне поесть во дворе больницы на скамейке. Супы были разных наименований, но я их засыпал вместе.

И вот я сижу на скамейке в больничном дворе с кастрюлькой и батоном в ангельском наряде в надетой после общения с завхозом кепке с париком и ем свой обед. Ко мне подсаживается парень приблизительно моего возраста и начинает восхищаться моим внешним видом, к чему я в общем-то привык:

– Супер! Приятного аппетита!

– Спасибо, - ответил я.

– Можно, я присяду рядом?

– Пожалуйста, - отвечаю я.

– Прикольно выглядишь!

– Я знаю.

– А чего ты здесь делаешь?

– Устроился сегодня на работу сюда.

– Кем, если не секрет?

– Дворником.

– А я друга пришёл навестить в больнице.

Я молчу и ем.

– А кто ты?

– Я - ангел! Не видно разве?

– Да нет, почему? Видно! А зовут тебя как, ангел? Меня Сергей.

– Алексей, - отвечаю я и прихлёбываю суп через край кастрюльки (ложки мне не дали).

Сергей достаёт сигареты и спрашивает меня, протягивая мне открытую пачку:

– Курить будешь, Лёха?

– Почему бы и нет!
– и я беру из протянутой мне пачки одну сигарету.

Закурили-задымили. Я курю и молчу. Он тоже. Покурив, я отхлёбываю ещё супа через край кастрюльки. Сергей нарушает молчание:

– Нет, в самом деле, ангел, ты потрясающе выглядишь! Да ещё с кастрюлей!..

Ещё не закончилось время обеденного перерыва, как мимо меня проходящий завхоз говорит мне:

– Вообще-то знаешь что? Иди-ка ты сейчас домой, и приходи на работу завтра с утра.

Я встаю со скамейки, не дохлебав супа и не доев батона, и надеваю за спину каску.

– Каска! Ты меня добиваешь ею! Ха-ха-ха!
– и отсмеявшись, Сергей добавляет: - Послушай, ангел, давай обменяемся номерами телефонов!

– ...?
– я вопросительно посмотрел на Сергея, не успев спросить "Зачем?". Сергей опередил меня:

– Повеселимся там, пива там попьём.

– А мне весело и так, и пива я сам могу попить.

– Нет, ты меня не понимаешь, ангел! Ты такой классный, ангел, что я хочу быть с тобой знаком.

– У меня нет домашнего, - говорю я ему.
– Вот мой мобильный: 8-960-VVV-VV-VV.

– А у меня нет мобильного, даю домашний: VVV-VV-VV.

Загоняя номер Сергея в память своей "Нокии", я подумал, что это несколько странно, что, когда даже у меня, бомжа, есть мобильник, не говоря про детей, у него его нет. Это в 2006-ом-то году! Даже подозрительно. Но вслух я никак не отреагировал на эту странность.

– Так, может, всё-таки по пивку, прежде чем разбежаться?-спросил Сергей.

– Нет, - отрезал я.

– Ну ладно, ангел! Если что, звони.

– Ну и ты, если что, - повторил я в духе Сергея - Пока!

– А ты куда сейчас пойдёшь? В какую сторону?

– Нет, я пойду один, куда бы я ни шёл, - ответил я, уже придумав эпатажный ход: я пойду в Александровский сад с кастрюлькой, буду из неё отхлёбывать через край суп, на вид бурду, и кормить булкой голубей. А спутников типа Сергея мне не нужно! Ведь он общением со мной будет только мешать мне эпатировать публику.
– Пока!

И я ушёл с больничного двора на улицу один. Попрошу запомнить эту мою встречу с Сергеем: она будет иметь последствия. В Александровском саду, ставя кастрюльку на песок посреди центральной дорожки, я покормил голубей булкой, разбрасывая её то слева, то справа, и голуби перебегали-перелетали слева направо и обратно. Затем я пошёл на Набережную к себе наверх. Мне хотелось спать, так как вчера я очень поздно кормился, а сегодня рано встал. Поспав, я почитал "Парфюмера". Поздно вечером опять вышел кормиться в Александровский сад и окрестности. А утром следующего дня, когда мне надо было идти на работу, я проспал. Нет, я проснулся от звука будильника-мобильника, но спросонья всё-таки умудрился здраво подумать: "Ну какой я дворник? Я не хочу быть дворником! Скоро у меня и так всё изменится. Или благодаря суду, или через поездку в Германию, или через Книгу обо мне..." И я продолжил спать. Через пару дней я сообщил Анатолию Холоденко, что его идея стать мне дворником - плохая идея, и я не вышел на работу в больницу.

Числа девятого июня я встречаюсь с профессиональным фотографом Романом Волковым, с которым я познакомился в Коневском монастыре, и он проводит настоящую фотосессию со мной, воплотившимся ангелом. Роман! Я обращаюсь к тебе. Твои фотографии нужны для второго издания моей Книги: читающий Народ должен видеть меня, ангела "Морского крота" во всей красе! Скинь мне фотографии на мой электронный почтовый ящик: [e-mail].

Ещё через день, числа десятого июня, мне звонит Александр Иванов. Тот, с кем я встретился в книжном магазине "Буквоед", и который навёл меня на знакомство с Анатолием Холоденко. По телефону Александр Иванов спрашивает меня, как я отнесусь к тому, чтобы меня поселить то ли в санаторий, то ли в дом отдыха, или в пансионат какой-то, устроив меня на должность опять-таки дворника - и там у меня будет готовая еда и свободное время, чтобы я писал свою Книгу - лишь бы писал и не тратил время зря. Я дал согласие, потому что Книгу, действительно, надо было писать.