И только смерть разлучит нас

И она, запинаясь, рассказала. Если бы не Демьен, который поддерживал её, успокаивающе поглаживая по спине и недвусмысленно давший понять монарху, что жену в обиду не даст, неизвестно, смогла бы она выдавить из себя хоть слово.

Выслушав герцогиню, император только головой покачал.

– Да, что-то такое мы и предполагали. Приношу вам, миледи, извинения от всей нашей семьи, и требую клятву о неразглашении. Произошедшее не должно стать достоянием третьих лиц, я не могу допустить для рода такого урона репутации! Для всех останется прежняя версия событий. Я же всерьёз возьмусь за воспитание племянников, лично прослежу, чтобы ни в одном из них не проснулась дурная наклонность их родителя!

Клятву она дала.

И напряглась, когда император добавил.

– Герцог, ваша супруга полна сюрпризов, и каждый – настоящая золотая жила. Надеюсь, когда миледи разрешится от бремени, мне будет позволено изучить её феномен поближе? Разумеется, без малейшей опасности для жизни и здоровья Её светлости?

Герцог проскрипел, что категорически против любых исследований, тем более что сейчас об этом говорить более чем преждевременно. И император благоразумно не стал настаивать.

Как выяснилось, отчим более-менее справлялся с хозяйством, поместье и земли были в хорошем состоянии. И только Демьен выдохнул, убедившись, что баронство не требует от него слишком пристального присмотра, как неожиданно Его величество добавил ему хлопот.

Примерно через неделю, когда Варийские вполне обжились и Демьен уже приспособился к жизни на два государства, король явился снова, на этот раз не один. Величество притащил с собой Главного Казначея и Верховного Мага для освидетельствования приёма и передачи новых земель. Собственно, баронства Даркей больше не существовало: с дополнительными вливаниями пахотных земель, охотничьих угодий, пастбищ, старинного замка, доброго десятка деревень и многонаселённого города, баронство стало графством и сменило статус с «ри» на «де». Теперь Дениз именовалась так: Дениз ди Аламьен, герцогиня Варийская, графиня де Даркей. Устанешь титулы перечислять…

Согласно королевскому указу, второй ребёнок четы, вне зависимости от его пола, становился графом или графиней де Даркей и передавал титул и земли уже своим потомкам.

Тут король, конечно, поторопился, но каждое величество всегда старается просчитывать выгоду вперёд на несколько шагов и сразу прибирать к рукам то, что представляет ценность для его государства.

К удивлению Варийских, король и на этом не успокоился. Спустя пару дней он снова наведался в поместье, да не с пустыми руками.

– Это тебе, девочка, - произнёс король, когда двое крепких стражников внесли и поставили на пол тяжёлый сундучок, набитый золотыми монетами. – Можешь потратить, на что пожелаешь, эти деньги – твоё приданое, которое украл у тебя отчим. Что ни говори, хозяйственник он оказался неплохой, вот человек – дрянь. Трать, на что пожелаешь, я уверен, что герцог не станет лишать тебя собственных денег.

Демьен возмущённо вскинул голову.

– Конечно никто, кроме герцогини и пальцем не прикоснётся к её приданому. Я достаточно богат и не нуждаюсь в деньгах супруги. Более того, миледи может забрать из сокровищницы герцогства любую сумму, если она ей потребуется!

Дениз только вздохнула, наблюдая, как оба мужчины прожигают друг друга взглядами. Она понимала короля – тот пытался загладить свою вину и заручиться её благодарностью в надежде, что герцогиня навсегда поселится в Рассветном. Понимала и мужа – Демьен переживал, что она поддастся на лесть и подарки короля и пожелает окончательно сменить место жительства. И похоже, он ещё и ревновал.

Ей пришлось призвать всю свою мудрость и такт, чтобы выйти из ситуации без последствий.

Сундучок до сих пор так и стоял в сокровищнице, не тронутым. Потом она придумает, на что использовать неожиданное богатство. Если у неё ещё будет, это потом…

Мысли женщины снова перепрыгнули на мужа.

Она неделю после разговора с няней не знала, что ей делать. Её тянуло к супругу, Дениз нравилось засыпать в его объятьях, только почему-то Демьен всё чаще и чаще предпочитал задерживаться допоздна и ложиться в кровать, когда она уже засыпала. А утром вскакивать раньше жены и уноситься по важным делам.

Наверное, Виолона права, он устал ждать от жены ответа и… Неужели, как предупреждала няня, отправился искать утешения у другой женщины?

Ух и рассердилась она тогда! И решила, что сегодня обязательно дождётся супруга и спросит у него, где он проводит время. Главное, с кем?

Вечером, приготовившись ко сну, женщина долго лежала, вслушиваясь в тишину, и едва снова не заснула. Испугавшись, что усталость возьмёт своё, Дениз встала с постели, поддавшись какому-то порыву, сложила подушку и накрыла её одеялом, чтобы со стороны казалось, что на кровати спит человек. Потом, не зажигая освещения, присела в кресло у окна и приготовилась ждать.

Демьен появился, когда Ночное Око заглянуло в окно, разливая по комнате призрачный свет, в котором самые привычные предметы приобретали таинственный и необычный вид.

Мужчина вошёл в спальню. Замер, глядя на кровать. Потом разделся и осторожно прилёг на противоположном от «жены» краю.

Дениз стало обидно.

– Боишься заразиться?
– произнесла она, и герцог взвился в воздух, будто подброшенный катапультой.

– Дени, - выдохнул он, активизируя световой шар. – Что ты тут делаешь, почему не спишь? Что-то болит? Целителя??

Подавив порыв выказать обиду, пожаловаться, что он её избегает, учинить допрос – где супруг пропадает до ночи, она просто хлопнула ресницами.

– Я соскучилась…

И герцог, мгновенно утратив встревоженный вид, в два шага пересёк комнату и осторожно переместил жену себе на колени. Обнял, провёл носом по щеке, прерывисто вздохнул.

– Дени… Знала бы ты, что со мной делаешь…

А она, поддавшись острому желанию, потянулась навстречу и сама прикоснулась к его губам…

Герцог замер на долю секунды, а потом превратился в бушующий шторм.

Трое, как он её целовал! Нежно, бережно, потом яростно и властно. И снова невесомо – языком по губам, лёгкий поцелуй в уголок рта… У неё напрочь снесло голову, мозг расплавился в кисель, ноги стали ватными, а внизу живота разгорелся настоящий пожар. Казалось, ей не хватает воздуха, и только поцелуи мужа дают возможность дышать и жить.

– Маленькая моя, - с трудом оторвавшись от жены, Демьен ткнулся влажным лбом в её волосы, дыша так, будто бы бегал наперегонки с лошадью. – Что ты со мной делаешь? Я… с ума схожу… А тебе нельзя. Боюсь напугать или навредить.