И тысячу лет спустя. Ладожская княжна

Дуглас уложил жену на бок и прижался к ней сзади. Их руки и ноги сплелись.

— Но я не хочу умирать! Я не хочу… — это было последним, что она могла сказать.

— В один день. Как в сказке.

Он отключился минутой позже, все это время поглаживая жену по голове и целуя ее макушку.

Марна сидела на другом конце улицы с двумя младенцами на руках. Она смотрела в лицо маленькой плачущей Эбби, и в ее затылке покалывало. Марина была спокойной. Тогда Марна положила ее рядом на лавочку.

— Я ведь поступила правильно, как ты думаешь? — она обращалась сама к себе, но ребенок только плакал. — Ты не согласна со мной? Разве у меня был выбор?! Как мне знать?! Что было бы, если бы я их спасла?! Ведь Марина… Марина…

Марна сидела на улице до самого приезда пожарных машин. Когда первая промчалась мимо нее с воющей сиреной, она подхватила двух тяжелых девочек подмышки и побрела к старой заброшенной церкви.

— Я не могу находиться рядом с тобой… Я не могу быть матерью сама себе… Я даже не могу быть хорошей матерью Марине, как не смогла быть и хорошей матерью для сына… — шептала она Эбби, пытаясь ее успокоить.

Марна оставила Марину совсем одну в церкви, достала из сумки уже подготовленное письмо и воткнула в пеленку будущей Мирославы.

— Я не могу быть тебе матерью, но я всегда буду рядом, я обещаю… Я все исправлю. У нас есть еще один шанс. У тебя есть… Теперь все будет иначе.

Через полчаса она была у ворот особняка.

— Эй! Чем могу помочь? — из окна послышался голос, и Марна узнала его.

Это был голос ее приемной матери. Как давно она не слышала этот голос. И не слышала бы еще столько же!

Марна оставила сверток у калитки и бросилась бежать прочь. Она бежала, утирая слезы, в своем платье в крупный горох. Из ее груди вырывались стоны и крики. Марна бежала к реке, сжимая в руках дирхам. Но сколько бы она ни входила в воду, ни пыталась нырять, задерживать дыхание, вода не хотела слушать ее, переносить, и Лимерик с его огнями и пожарными сиренами никуда не исчезал. Тогда, мокрая и заплаканная, она вернулась к Марине и легла с ней рядом на каменный холодный пол.

— Он больше не работает… Не работает, Марина.

Марна прижала к себе девочку, чтобы согреть ее.

— С сегодняшнего дня Мирослава будет ненавидеть свою мать за то, что она бросила ее на пороге чужого дома, — рыдала Марна. — А я буду ненавидеть себя за то, что убила собственную мать, чтобы сохранить жизнь тебе. Боже мой, это была я… это все время была я!

Глава 26 Последний дирхам

— Вот именно это тебе и нужно будет исправить, — Рузи Кара шепнул Марку, когда тот и сам едва удерживался от слез. Они стояли за углом здания и видели Марну со спины, они видели, как ее спина содрогалась от рыданий.

— Но как?

— Войти в пожар и сделать так, чтобы Анна и Дуглас остались живы, а Марна и Марина погибли. Сделать все наоборот.

— Почему этого не мог сделать ты? Если это так просто?

— Не просто. Это снова нарушает логику. Если Марина и Марна исчезнут, то как ты здесь окажешься, чтобы их спасти? Тебя тоже не станет вместе с ними. А я… к сожалению, я не могу так рисковать собой. Я служу куда большей цели.

— Хорошо. Я готов. Ведь я все равно останусь в живых, верно? Тот, другой Марк, который ничего не знает ни о Мирославе, ни о Марине… у которого нет сына Максима… — Марк громко сглотнул.

— Да, верно. Все будет, как и должно было быть всегда.

— Я бы хотел это все помнить. Как бы я хотел все помнить… — прошептал Марк прежде, чем снова перейти через время с Рузи Кара и оказаться у дома, который вот-вот будет объят пожаром.

Загорелся гараж, и Марк сжал кулаки.

— Не ошибись, иначе придется гореть очень много раз, — Рузи Кара похлопал его по плечу. — Иди.

Когда Марк ворвался в дом, Марна еще была в гараже и пыталась утихомирить огонь. Он нашел Анну и Дугласа в спальне, они спали сладко после занятий любовью. Дуглас так сильно перепугался чужака, что тут же схватился за лампу, чтобы защитить свою женщину.

— Огонь! Огонь! Скорее бегите наружу! Наружу! — кричал Марк на ломаном английском. — Нет, через окно! — он не хотел, чтобы Марна видела их.

Анна и Дуглас поверили незнакомцу на слово и тут же выпрыгнули из окна спальни. Гараж действительно был объят огнем.

— Моя Эбби! — наконец, Анна проснулась и вспомнила о дочери, но Марк уже был таков: передал новорожденную Мирославу через то же окно Дугласу. Анна побежала до соседей, чтобы просить о помощи и звонить в службы. Нельзя было терять ни минуты. Огонь уже охватил деревья и пополз по крыше дома. Марна забежала внутрь через задний двор, думая, что Анна и Дуглас еще в спальне. Она пробралась в свою комнату, чтобы вытащить ребенка из шкафа, но поняла, что больше нет Эбби.

— Кто ты? — она почувствовала присутствие чужого мужчины за ее спиной.

— Я Марк, — он тут же схватил ее за плечо, показывая, что не даст ей уйти, и хотя был силен, но очень осторожен. — Я пришел помочь тебе не сделать эту ошибку.

— Нельзя! Моя Марина… моя дочь… — Марна сопротивлялась, и тогда Марк, применив захват, скрутил девушку и повалил ее на живот.

— Прости меня, Мирослава.

От этого имени у нее по спине пошли мурашки.

— Я тот самый следователь, который искал тебя долгое время.

— Марк Аристов… я помню, — прошептала она.

— Я очень сильно полюбил твою дочь. Мы поженились, и у нас родился прекрасный сын по имени Макс.

Марна расплакалась.

— Марина очень счастлива. Я сделал все для того, чтобы она смогла жить счастливой и полноценной жизнью, но теперь пора отпустить ее. Мне тоже больно, Мирослава, ведь я люблю ее, я люблю вас обеих, хоть и по-разному.

Она перестала сопротивляться, и Марк отпустил ее руки, заломленные за спину. Следователь помог ей сесть рядом с собой, приобнял ее и пододвинул к себе. Так они и сидели у подножья кровати и слушали, как огонь, хрустя мебелью, стенами и шторами, подбирается к ним.

— Давай поговорим, — вдруг сказала она ему. — Я умирала столько раз, мне уже не страшно. Давай поговорим о чем-нибудь. Я боюсь другого. Боюсь забвения.

— Тебя никогда не забудут. По крайней мере, если не я, то Рузи Кара точно.

Она горько посмеялась и утерла слезу.

— Я рада, что ты пришел. Я так не хотела этого делать, но моя дочь… я пережила ужасное, и поэтому она появилась на свет, но все же… я полюбила ее всем сердцем…

— И она тебя тоже, — лгал Марк.

— Мне пришлось пойти на такое, ты веришь мне? — спросила она его, заглядывая Марку в голубые глаза, в которые уже плясало отражение огня.