И тысячу лет спустя. Трэлл
Шрифт:
— Ты хочешь отравить вёльву? — спросила она брата прямо.
Харальд завис на несколько секунд, а затем рассмеялся.
— Это для волков. Говорят, они начали подходить все ближе, а в некоторых деревнях уже порвали скотину.
— Тогда, быть может, лучше добавить еще какой ингредиент? Он ускорит смерть? — Иттан протянула руки, чтобы забрать миску у брата, но тот сделал шаг назад, подозревая неладное.
— И так сойдет.
Иттан покачала головой. А когда же Харальд удалился, чтобы отнести миску волкам за крепость (то есть вёльве), Иттан немедленно послала одного из своих верных трэллов сообщить Олегу, что ему
— Ты не виноват в том, что узнал то, что не полагалось тебе знать. Но такова жизнь. Совершенно несправедлива. И такова воля богов, — красавица Иттан проглотила кровь трэлла, попавшую ей в рот, и погладила его по щеке кровавой рукой. — Однако теперь ты всегда будешь хранителем моих тайн и мыслей, и я дам тебе чуть больше свободы. Мои тайны будут внутри тебя, как отныне твоя кровь внутри меня. Так будет честно. Согласен? Начнем с того, что дадим тебе имя. Как тебя звали прежде? Ох, бедняжка. Ты совсем не можешь теперь говорить. Я назову тебя Брит. В честь моей погибшей дочери. Брит. Мне нравится.
Олег успел вовремя. Мирослава еще спала и не прикасалась к похлебке. Но прежде, чем Иттан пустила словена внутрь темницы, она взяла с него обещание.
— Я спасла ее жизнь и подвергла опасности свою. Я должна знать, что отныне ты будешь молчать навечно.
Олег протянул руку любовнице своего брата, и они скрепили уговор рукопожатием. Словен заметил, что рука Иттан была в крови.
— Ах, — она игриво потрясла ею и заговорила низким шепотом. — Пришлось отрезать язык тому рабу, что приходил за тобой. Как видишь, я могу быть слишком жестока и опасна, когда дело касается тех, кого я люблю.
Она намекала на Глеба. И тогда Олег понял, что такого увидел в ней его брат. За что он ее полюбил.
Харальд рвал и метал. Он и не знал, на кого подумать. Райан оставался все там же, в соседней темнице, на цепи. Все последние дни Рёрик был занят приготовлениями и тренировал своих воинов. Конунг также пригласил нового кузнеца из соседнего племени, и тот кузнец ковал викингам новые мечи. Именно там, в кузнице, Харальд нашел своего брата.
— Это твоих рук дело? — рявкнул он, как только зашел в помещение. Кузнец тут же вздрогнул, поднялся с места и удалился, чтобы конунг и ярл могли вести приватные беседы.
— О чем ты, Синеусик? — вздохнул Рёрик и голыми руками взял горячую рукоять меча, которая только остывала в воде. — Посмотри, какая. Это для тебя. А я себе заказал все же из моржовой кости, что добыл в Хольмгарде.
— Вёльва пропала. Твоих рук дело? Ты убил ее?
Рёрик тут же швырнул рукоять меча обратно в лохань с водой и пошел на Синеуса, будто собираясь атаковать.
— Ты шутишь? Эта женщина — либо вёльва, либо лазутчица словен. Зачем мне убивать ее? Мне нужна от нее правда.
— Ее нет в темнице. Единственный, у кого был ключ от темницы кроме меня, — это Катарина.
— И куда же делся ее ключ? — шепотом спросил Рёрик, пододвигая свое лицо все ближе к опухшему лицу брата — сломанный нос только-только начинал заживать.
— Полагаю, сгорел вместе с ней.
Сгорел, а после Брит был послан Иттан, чтобы выкопать ключ из кургана и соорудить новый так, чтобы никто не увидел следов
вторжения. Брит осквернил могилу Якоба, и за это ему полагалась мучительная смерть. Но кто об этом расскажет Харальду или Рёрику? Ведь у Брита больше нет языка.Рёрик толкнул брата плечом, выходя из кузницы.
— Вывести всех сюда! Живо! Эй вы! Трэллы! Приведите сюда своих господ! Немедля! — Рёрик орал, надрывая горло.
Так на площади деревни собрались все ее жители и воины. Все пятьсот человек. Не считая трэллов. Трэллов никто не считал. Только если их продавали и покупали. Как не посчитали и Райана. Когда его привели на общую площадь, закованного в кандалы, он поверить не мог, что Марне удалось сбежать. Был некто, кто помог ей. А, быть может, сами боги. Сам Господь. Ему было одновременно хорошо от мысли, что теперь ей где-то лучше, но также грустно оттого, что теперь ему придется искать ее. Искать, будучи закованным в кандалы. И ему придется найти ее. Первым. Потому что она знает, где Маккенна. Маккенна — это все. Маккенна — это смысл всего.
Райан стоял поодаль от толпы, щурясь от яркого апрельского солнца. Его глаза совсем отвыкли от солнечного солнца за последние две недели. А еще голова бесконечно зудела. Он готов был лечь на землю и, как кабан, чесаться ее о камни, чтобы тот мучительный зуд стих, и потому его руки, закованные в кандалы, дергались.
— Что с тобой? — спросил Харальд проходя мимо.
— Голова ужасно чешется.
— Почесать? — Харальд буквально хрюкнул от смеха, но все же подошел ближе, достал свой карманный нож и, чуть наклонив лезвие, чтобы не порезать Райана, раздвинул его длинные рыжие копны. — Да у тебя здесь вши!
Райан только закрыл глаза от стыда и досады.
— Давай-ка я побрею тебя. Будешь истинным трэллом. Рёрик будет рад, — Харальд и сам не понимал, откуда вдруг у него взялось настроение шутить.
Тогда он взял волосы Райана в пучок и смело отрезал его ножом. Райан содрогнулся, но стойко молчал и выносил это. Брить голову ножом — страшное дело. Но не страшнее, чем плети конунга. Рыжие кудрявые локоны падали под ноги Райана, а Харальд и не смотрел на свои руки и на то, что делает. Он был занят конунгом и его речами.
— Тот, кто помог уйти женщине! Лучше тебе сейчас сделать шаг вперед и останешься жить! Боги все равно расскажут мне о тебе! Я найду тебя! И тогда я вырежу не только тебя, но и всех твоих близких! Каким бы славным воином ты ни был! А если же ты трэлл! С тобой дело иное! Ты трэлл! Ты глуп! И, возможно, хотел добра. Потому если выйдешь сюда и скажешь, где нам искать вёльву, то мы сделаем тебя лейсингом!
Харальд ранил Райана и заметил это, только когда кровь закапала на его сапоги.
— Извини. А ты храбр. Стоишь — молчишь. Разве не больно тебе?
— Больно, — равнодушно отвечал трэлл и тоже слушал конунга.
Один из рабов все же сделал шаг вперед, и тогда толпа расступилась, давая ему дорогу. Рёрик широко улыбнулся.
— Так это ты отпустил вёльву, черпальщик?
То был мужчина лет сорока пяти. Его главной работой было убирать горшки с испражнениями и мочой и делать это так быстро, чтобы хозяева и не замечали, что что-то в тех горшках когда-то было. Потому этого трэлла так и звали — черпальщик.
— Ды-а, ко…ко-ко… нун… — пробормотал он едва внятно. Черпальщику редко приходилось с кем-то говорить, и он уже давно забыл все языки.