И в Бергамо придет весна

– Да… Пап, я не могу делать вид, что ничего не происходит и врать самой себе. Не могу я. Как у вас получается это?

– А мы тоже не врем сами себе.

– Я не имела в виду…

– Я понял. Знаешь, дочка, в чём вся соль?

Я молча слушала его.

– А в том, что есть в жизни вещи, которые ты можешь изменить. Ну в таком случае засучивай рукава и меняй. А есть вещи, которые ты не можешь изменить. В таком случае переключайся на что-то другое и иди вперёд. Вот как мама: изучай иностранный язык, займись йогой, придумывай новые проекты. Живи сегодняшним днем, но и строй планы на будущее… Да, и не смотри новости и соцсети. Так спокойнее будет.

– Ага, не смотри новости. Будто мне нужны новости, чтобы понять, кого все эти машины скорой помощи везут и куда… Да мы и не смотрим новости. Мама запретила. Вообще телевизор почти не смотрим. Диего покупает газеты, но мало нам рассказывает о чём. Вот вчера про флешмоб рассказал, – усмехнулась я.

– А знаешь? – захотелось сменить мне тему, а вернее, рассказать моему папе о том, что вчера произошло. – У нас тоже вчера флешмоб был.

– Да? У нас не было. Тишина была полная. У вас пели разве?

– Нет, не пели, конечно. Но у нас сосед вышел на балкон с гитарой. И ты знаешь, что он сыграл?!

– Что?

– Я не помню, что это за мелодия. Это какая-то рок-баллада, которую ты слушал и играл мне, когда я была ещё маленькой. Я её вспомнила!

– Что за песня?

– Я не помню, как называется, но мелодия до боли знакомая! Такая красивая! И грустная немножко. Я помню, что ты её включал часто. И тот парень так здорово её сыграл! Ну прям… прям так здорово! Народ вышел на балконы его послушать. Он та-а-ак красиво играл!

– Что за парень? – полюбопытствовал папа, видимо, заметив слишком восторженный тон моего голоса.

– Не знаю, впервые его вижу. В соседнем доме живёт, что торцом к нам стоит.

– Тебе всегда нравились парни, что на гитаре играют, – услышала я улыбку по тону его голоса.

– Наверное, потому, что я дочка классного гитариста, – отпарировала я.

– Ну, такого уж классного…

В этот момент дверь в комнату открыл Диего и сказал, что обед готов.

– Пап, мне пора обедать.

– Окей… Расскажешь мне потом про этого парня.

– Ты чего? – тихонько рассмеялась я. – Я ж его не знаю.

– Ну как узнаешь, расскажи. Приятного аппетита вам там. Пока!

– Пока!

***

После обеда я засела за учебники, но опять не могла сосредоточиться ни на законах Кеплера, ни на правилах грамматики латинского языка. Весь день я невольно возвращалась мыслями к нашему разговору с папой, думая о том, как он понял по тону моего голоса, что этот мой сосед мне нравится. «Неужели так сильно нравится, что даже папа заметил?» – задумалась я, вспомнила свои вчерашние ощущения, нашу встречу сегодня утром и улыбнулась. Приятное теплое чувство вновь разлилось в груди.

Я вышла из моей комнаты и подошла к окнам гостиной, выходящим на балкон. На улице серой стеной моросил дождь. Дом моего соседа стоял к нашему дому под прямым углом, и потому я не могла заглянуть в его окна. Мокрые стекла отражали тёмные тучи на небе. Да даже если бы его окна были напротив, что бы я могла в них увидеть?

Весь день я слонялась по квартире как сомнамбула, периодически подходя к окнам гостиной, которые притягивали меня как магнит. И хотя я знала, что в такую погоду он вряд ли выйдет на балкон, я тешила себя мыслью, что он, как и я, подойдет к своему окну, откроет штору, и я хоть увижу, что он там, у себя дома.

«Ха, где ему ещё быть?»

Только под вечер, когда стемнело и я увидела свет в его окнах, я успокоилась. И хотя я не видела его, потому что он ни разу не подошел к окну, но я знала, что он там. Может, читает книгу, а может, смотрит телевизор, слушает музыку или, ещё лучше, играет на гитаре.

Мне стало так приятно на душе, когда я представила его в своей квартире, сидящего на диване с гитарой в руках и тихонько напевающего ту самую мелодию, что я слышала в детстве. Моё воображение было настолько реальным, что я дала волю своим фантазиям, которые словно по мановению волшебной палочки переместили меня из моей комнаты в его комнату.

Мягкий свет освещал небольшое уютное помещение: диван, стол с компьютером, шкаф с книгами. Я сидела напротив дивана в мягком кресле, слушала музыку и любовалась моим незнакомцем.

«МОИМ незнакомцем?»

«Да, моим», – прогнала я свой насмешливый внутренний голос, который мог спугнуть волшебную атмосферу моих фантазий.

Музыка убаюкивала меня, возвращая в детство, когда мой папа играл на гитаре для меня эту же самую мелодию, возвращая в то волшебное время, когда каждый день просыпаешься с радостным ожиданием чуда.

15 марта

Разбудил меня звук очередной сирены за окном. Сколько раз я так просыпалась в течение ночи? Сегодня мне опять приснился тот самый сон, что часто вижу в последнее время: я убегаю от чего-то неизбежного, сама не зная от чего. Оно гонится за мной и громко кричит сиренами машины скорой помощи. Может я вижу этот сон почти каждую ночь потому, что постоянно их слышу во сне?

Поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. Солнце ещё не встало, но серый рассвет уже осветил улицы города. Прижимаюсь лбом к стеклу в надежде увидеть за окном мир, который подаст хоть какие-то признаки жизни, пусть не гулом машин по забитому пробками проспекту, а хотя бы дуновением ветерка, криком галок, лаем собаки. Но нет, всё та же тишина. Город замер в безмолвии. «Лишь сирены машин скорой помощи нарушают его тишину» – проговорила я про себя, слушая как очередное «виу-виу-виу» приближается ко мне издалека. «Как красиво бегут по мокрому асфальту голубые огни и как они ярко вспыхивают, отражаясь в лужах… Зачем мы замечаем красоту даже в том, что заставляет сердце сжиматься от боли?»

Смотрю на тёмные окна домов, в которых вспыхнувшие на миг синие огни уже потухли, а теперь отражаются повисшие над городом мрачные тучи, и чувствую себя маленькой испуганной девочкой. Да, мне страшно. Но не потому, что я могу заболеть. Не этого я боюсь. Мне страшно потому, что я увидела, что наша стабильная жизнь оказалась не такой уж стабильной, и что в будущем может случиться всё что угодно. Любой сценарий любого катастрофического фильма может стать нашей реальностью. И на этот раз мы не будем беспечно говорить: «Да ну. Этого с нами не произойдет. Такое бывает только в кино». Вот что больше всего меня пугает – неизвестное и непредсказуемое будущее.

Я себя чувствую маленькой девочкой ещё и потому, что никак не могу понять: как же мои родители и другие взрослые видят какой-то выход из всего этого? Я не строю иллюзий насчет того, что наша жизнь когда-нибудь станет прежней. Никогда она уже такой не станет… даже когда всё это закончится и изобретут лекарства и вакцины. Как прежде уже не будет никогда. Потому что мы уже стали другими. Стоит один раз обжечься, и уже не будешь смотреть в будущее так безаботно, как раньше.

«А не случись вся эта ситуация, нам бы и в голову не пришло искать их, эти возможности», – говорит мой папа. Как они – взрослые – видят какую-то логику? Что-то понимают во всём этом? Видят возможности?! Я ничего не понимаю, и их оптимизм мне кажется фальшивым.