И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

– Эй, ты чего? Мы же устали.

– Не хочешь? – поднял глаза на Деллу Стэн.

– Хочу. А двигаться – не хочу.

– И не придется, - Стэн сполз пониже, провел языком по выступающей тазовой косточке. – Только я предупреждаю сразу: не ржать. И подсказывать в процессе. Это дебют.

Мягко надавив руками, Стэн заставил Деллу раскрыться, пристроился у нее между ног и прижался губами к внутренней поверхности бедра. Кожа у Деллы была нежная, как пузико у котенка, и горячая, как прогретая солнцем трава. Стэн знал это и раньше – ощущал пальцами, руками, бедрами – но сейчас все было иначе. Медленным, осторожным движением он провел языком влажную полосу, и Делла вздрогнула.

Хорошо.

Стэн целовал, прикусывал и лизал, приближаясь к точке Х, и бдительно наблюдал за реакцией. В порнухе девушки извивались и стонали, как перевозбужденные кошки, но Делла только шумно дышала, бессмысленно и бесцельно поглаживая матрас. Так и должно быть – или Стэн плохо старается?

Отважившись, он медленно, влажно лизнул клитор, и Делла вскрикнула, вскинув бедра навстречу.

Ага!

Стэн повторил движение снова и снова, описал языком круг, приник губами там, где сходятся в точку горячие влажные складки. На вкус Делла была… Деллой. Чуть терпкая, солоноватая, пахнущая тем самым, единственным в мире правильным запахом. И никакой, блядь, рыбы. Пацаны, вы напиздели.

От мягких поглаживаний Стэн перешел к более интенсивным и, подчиняясь мгновенному наитию, втянул клитор в рот так же, как Делла втягивала его член. Ответом ему был тихий, приглушенный вскрик и судорожное сокращение мышц.

Ага-ага!

Стэн не мог оторваться, не мог посмотреть, что происходит с Деллой, и это было пиздец как неудобно. Как будто впервые М-4 с закрытыми глазами собираешь. Но старательность – мать успеха, и Стэн удвоил усилия. Он нежно посасывал клитор, давал Делле время на передышку, описывая языком круги, и снова сосал, лизал и сосал. Челюсть начала ныть, шея затекла, а напряженный член упирался в матрас, колючий и жесткий как пиздец. Но Делла стонала и вскрикивала, хватала его за волосы беспорядочными, отчаянными движениями, как утопающий хватается за случайно подвернувшийся кусок пенопласта – и ради такого Стэн готов был терпеть.

Скользнув языком ниже, он погладил пульсирующие края влагалища и скользнул внутрь.

– АУ БЛЯДЬ! – выгнулась дугой Делла, чуть не вломив ему пяткой по уху. – Стэн!

– Угум, - ответил он и повторил маневр. И еще раз. И еще. Делла вскрикивала в голос и цеплялась за матрас так, что чехол трещал.

– О, боги, мать твою, Стэн! Пожалуйста!

Ну, если леди просит…

В порнухе мужики подлизывали телкам с таким энтузиазмом, будто собирались выгрызть у них вагину, но сейчас это казалось совершенно неправильным. И все-таки надо было что-то добавить. Например, пальцы. Перепачканный в слюне и смазке по уши, Стэн перенес вес на локоть, освободив вторую руку. Ритмично облизывая клитор, он сунул в Деллу два пальца, сосредоточив усилия там, где на картинке располагалась точка G. По мнению большинства экспертов несуществующая – но Делла взвыла и врезала кулаками по многострадальному матрасу. Стэн синхронизировал движения: трахал пальцами и ласкал языком, будто толкал качели – циклично и равномерно. Делла вцепилась ему в волосы, задавая ритм, и это было до странного приятно – и очень удобно. Подчиняясь коротким судорожным рывкам, Стэн ускорился, вгоняя пальцы глубоко и жестко. Челюсть болела, язык онемел, плечо затекло так, что ощущалось холодной каменной глыбой – но какая, нахер, разница?

Делла закричала, судорожно сжалась вокруг его пальцев, застыла и обмякла, безвольно раскинув ноги. Коротко поцеловав ее напоследок, Стэн поднялся на колени, додрочил себе в несколько движений и кончил, забрызгав спермой живот и бедра.

– Ой, бля, - обозрел он масштаб разрушений. Под Деллой – влажное пятно, там, где член терся о чехол – размазанные следы предэякулята, и вишенкой на коктейле – сперма. – Матрасу хана.

– Нирмала, - вяло шевельнула пальцами Делла. Пятна исчезли.

– Делл!

– Даже не начинай. Тут магии пол чайных ложки, никто и не почувствовал. Ложись, - похлопала по подушке Делла, и Стэн, утратив и без того невеликий запал, сполз на кровать. Матрас без простыни был слишком гладким, через наволочку пробивалось острое перо, а одеяло почему-то воняло кошачьим кормом. Но Стэну было похер. Подтянув поближе Деллу, он уперся подбородком в растрепанную макушку, закрыл глаза и сразу же полетел в сон – как с вышки в голубую прохладную воду.

За дверью возмущенно бубнила изгнанная из спальни Мелочь.

Глава 37

В кабинет Делла влетела первой – яркая, энергичная и шумная, как стая щеглов. Сунув в руки Манкелю стакан кофе и булочку, она уселась на стол, жизнерадостно болтая ногами. Стэн воспользовался более традиционным методом – и сел на стул, с облегчением откинувшись на спинку. Чертов крестец опять ломило, как будто по заднице монтировкой переебали.

– Ну что, как вчерашний допрос? – откусила от своей булки Делла.

– Никак, - дернул перекошенным ртом Манкель.

– Что, не раскололся?

– Нет. Не успел я разговор начать, пришли стражи и затребовали задержанного себе вместе со всем барахлом, включая амулет. Как подозреваемого по торговле контрабандной.

– И ты отдал? – удивился Стэн. Манкель не производил впечатление уступчивого человека.

– Приказ за подписью начальника управления – отличный аргумент в споре, - снова дернул ртом Манкель. – Конечно, отдал.

– Так давай сейчас заберем, - предложила Делла. Она уже сожрала половину булки и была готова к великим свершениям. – Пошли к стражам!

– К стражам уже бессмысленно. Надо в морг идти.

– В смысле? – подавился кофе Стэн. – Мы его что, насмерть пришибли?

– Нет. Это самоубийство.

– Из-за чего? – Делла так изумилась, что даже перестала жевать. – И как он ухитрился?

– Из-за чего – не знаю. А ухитрился отлично. Воткнул себе в глаз ножку стула.

Манкель поставил стакан с кофе на стол и положил рядом нетронутую булочку. Стэн повторил его движение зеркальным жестом.

– Ох нихера себе. А что, торговля контрабандой настолько серьезное преступление?

– Чтобы тыкать себя стулом в глаз? – выразительно поднял брови Манкель. Стэн смутился.

– Ну, я просто подумал…

– Нет. Торговля левыми алхимическими ингредиентами – это от трех до пяти лет, - Делла все-таки доела булку и энергично облизала пальцы. – Гордо убиться об стул, чтобы пятак не мотать –как-то очень уж радикально. А где он стул, кстати, взял? В камерах же только лежанки.

– А его в комнату для допросов отвели. И там оставили, чтобы понервничал, - Манель все-таки взял кофе, зачем-то понюхал, но пить не стал. Просто вертел стаканчик в пальцах. – Психологическое, мать его, воздействие.

– Ну надо же! – обрадовалась Делла. – Оказывается, эта заплесневелая психологическая херь действительно работает!

***

– А может, это откат? – предположил Паттерсон и нервным жестом потер лицо. Петер прищурился, выискивая привычные признаки стресса: застывшее в бесконечной готовности к бою лицо, гипертонус мышц, моторные тики. И не увидел ничего. Паттерсон нервничал, он был ошеломлен и растерян – но это была естественная реакция человека, столкнувшегося с насилием там, где его не могло быть.