И жили они долго и счастливо

Василиса послушалась. Кощей сел рядом, одной рукой зафиксировал ее больную руку, ладонь другой снова наложил на рану, пуская под кожу щупальца своей магии.

— Готова?

Она отрицательно покачала головой.

— Тогда на счёт три. Один.

Считать до трёх он не стал. Руку изнутри опалило огнем, и Василиса, которая думала, что больнее уже быть не может, вцепилась зубами в бинт, раздирая его, замычала, забилась, пытаясь вырваться, но Кощей не отпустил. Лопатки вдавило в каркас кровати, и тело словно парализовало. Глаза Кощея почернели, лицо заострилось и побледнело, хватка стала железной, он что-то шептал, и через несколько секунд, длившихся бесконечно, отпустил ее сам, оставляя на месте пальцев красные пятна. Глаза его снова вернулись в привычное состояние, но Василиса уже не смотрела: как только контроль над телом вернулся к ней, она кинулась в сторону, забилась в угол между кроватью и стеной, сжалась в комочек, спрятав раненую руку, вытолкала языком бинт изо рта и глухо завыла.

Кощей помялся, потом неуверенно подошел ближе, присел рядом на корточки.

— Уже все, больше не буду, — сказал он, словно объяснял что-то маленькой. — А вот теперь можно немного обезболить.

Он потянулся к ней, но Василиса лишь сильнее вжалась в угол и все-таки зарыдала. Кощей сел рядом, откинулся затылком на стену.

— Ну все, все, — вздохнул он, успокаивая то ли ее, то ли себя. — Я знаю, больно, но иначе было никак. Надо обработать рану и зашить. Так что успокаивайся. Давай доставим тебя в Контору, там…

Не переставая плакать, Василиса отрицательно помотала головой. После пережитого все вокруг воспринималось слишком резко, словно с нее содрали кожу. Боль пробудила инстинкты, и ей, будто раненому животному, хотелось забиться туда, где темно и тихо, а значит, безопасно, остаться там и зализать раны. Она не была уверена, что вынесет сейчас еще чье-то присутствие. Но ей все еще нужна была помощь.

— Почему? — удивился Кощей.

— Баюн узнает… — провсхлипывала она, слова давались тяжело.

— Не понял, — нахмурился Кощей.

— Он сказал… с тобой… решила… одна справлюсь…

Кощей зло выругался.

— Когда тебе в очередной раз захочется покончить с собой, — ледяным тоном произнес он, — предупреди меня заранее, чтобы я знал, где и когда забрать твой хладный труп. Я больше не намерен тебя спасать. Все, заканчивай рыдать.

И, не спрашивая и не дожидаясь разрешения, взял ее руку и принялся осматривать. Очень хотелось накричать на него и руку забрать, но она не стала.

— Еще бы разок для профилактики… — пробормотал Кощей и сцепил пальцы крепче, когда Василиса, испугавшись, рванулась в сторону. — Шучу. Лечить я не умею, есть сферы, куда темным лучше не соваться, лишь навредим. Но охладить могу.

Это была странная магия. От ладони до локтя пробежал легкий ветерок, и пока Василиса пыталась определиться с ощущениями, руку обожгло и закололо, словно она оказалась под ледяным ветром, а потом появилось неприятное тянущее чувство онемения, но боль прошла.

— А сразу? — всхлипнула Василиса.

— Я уже сказал, — нахмурился Кощей, — магия на магию — не лучшая идея. Некроз мог начать распространяться быстрее, и тогда даже я вряд ли бы помог. Так что насчет Конторы?

Василиса снова помотала головой. Теперь, когда боль ушла, думать было легче.

— Домой пойду, сама справлюсь, — вымученно ответила она.

— Не справишься, — отрезал Кощей.

Василиса наконец смогла взять себя в руки и перестать плакать, отстранилась и посмотрела на него красными опухшими глазами. Она вдруг ощутила странное безразличие к тому, что будет дальше. Единственное, что сейчас волновало ее, это чтобы снова не стало больно. Кощей вздохнул, и ей почудилось, будто он борется с собой, решая, говорить следующую фразу или нет. Наконец он отвел глаза и предложил:

— Мы можем пойти ко мне, и я сам все обработаю и подошью.

— Зачем? — изумилась она, не веря услышанному.

— Так будет лучше заживать. Отделаешься незаметным шрамом, уж извини, без него не получится.

— Нет, зачем ты мне помогаешь?

— Потому что с двумя руками жить проще, чем с одной. И раз ты задаешь мне такие вопросы, значит, совсем уже пришла в себя. Так ответь, химера, значит, все же пострашнее меня будет? Или ты меня больше не боишься?

Он смотрел прямо и неодобрительно, зеленые глаза потемнели. Но Василиса выдержала его взгляд.

— Не знаю, — честно ответила она. — Но после нашего последнего разговора стало легче. Во всяком случае, ситуация малость прояснилась. К тому же, я все еще пью свой эликсир. Существенно снизила дозу, но…

— Возьму себе на заметку: чуть что не так, надо поорать, — хмыкнул Кощей.

И неожиданно для себя Василиса улыбнулась. Ситуация была абсурдной. Они сидели на полу в чужой квартире, за дверью была статуя химеры, в коридоре храпела вырубленная ею ведьма, и именно в такой обстановке оказалось неожиданно легко говорить об их сложных взаимоотношениях.

— Спасибо, — поблагодарила она. — Что пришел. Я думала, ты бросишь трубку, едва узнав мой голос. Ну, ты ведь сказал, что я могу умереть, раз уж мне так хочется…

— Я правда так сказал?

— Да.

— Видимо, я был зол. Как видишь, я вовсе не желаю тебе смерти, в противном случае отправил бы тебя к Баюну.

Баюн...

— Спасибо, что ничего не рассказал ему про эликсир.

— И объяснять потом, зачем тебе вздумалось его пить? Нет уж, увольте.

— И еще... Не надо на меня орать, ладно. Я и так все прекрасно понимаю.

Кощей тяжело вздохнул.

— Ладно, — согласился он. — А теперь идем отсюда, пока твоя пьянчужка не проснулась.

И одним рывком поднялся на ноги. У Василисы так красиво встать не получилось, пришлось взбираться по стеночке, всячески оберегая руку.

— А как мы?.. — нахмурилась она, вдруг осознав, что Кощей явился сюда в птичьем обличье. Даже если бы она смогла перекинуться, что выходило у нее раз через два, то вряд ли бы сейчас сумела взлететь. Кощей, видимо, пришел к таким же выводам, потому что задумчиво спросил:

— Ты когда-нибудь ходила зеркалами?

Зеркалами Василиса никогда не ходила. Еще Яга говорила ей, что для нее зазеркалье окажутся дорогой без конца. Она отрицательно помотала головой.

— Что ж, вот и будет новый опыт, — резюмировал Кощей.

Он достал из внутреннего кармана пиджака флягу, отвинтил крышку и сделал глоток.

— Не одобряешь? — спросил он, поймав взгляд Василисы.

Она пожала плечами и ничего не ответила, но общий посыл он понял, усмехнулся.

— Это просто вода, привычка носить с собой. Хочешь?