Идеальный мир для Химеролога

Неподалёку, развалившись на стульях, сидела компания типов, рядом с ногами которых в клетках сидели их питомцы — жутковатого вида химеры, явно созданные не для выставок. Эти ребята пришли сюда не блеснуть знаниями, а получить корочку, которая легализовала бы их тёмные делишки.

Были и обычные люди, вроде меня. Те, кто по каким-то причинам решил сменить профессию и попытать счастья на новом поприще.

Нас всех зарегистрировали, выдали номерки и провели в большой зал, где рассадили за парты. Начался письменный тест.

Я взял бланк с вопросами и пробежал его глазами. Усмехнулся. Детский сад. Вопросы были настолько примитивными, что ответить на них мог бы даже ребёнок, хоть раз открывавший учебник по химерологии.

«Какая кровеносная система больше подойдёт для летающего грифона средних размеров, обитающего в горной местности? Вариант А: четырёхкамерное сердце с усиленным правым желудочком. Вариант Б: двойная система кровообращения с дополнительным аортальным клапаном».

Я отложил ручку и откинулся на спинку стула. Какая прелесть. Они серьёзно предлагают выбрать из двух заведомо неверных вариантов?

Да любому первокурснику Великой Академии известно, что для такого существа нужна как минимум шести-камерная система с бифуркацией лёгочной артерии и дополнительным контуром для насыщения кислородом мышечных тканей крыльев! А эти два варианта… Грифон с сердцем из варианта А сдохнет от инфаркта при первом же взлёте. А с системой из варианта Б — от гипоксии на высоте больше тысячи метров.

Я посмотрел на окружающих. Студенты что-то усердно строчили. Типы с химерами лениво тыкали наугад.

Недоучки. Они все были недоучками. Они считали себя химерологами, но не понимали даже базовых принципов строения живого организма.

Я со вздохом вывел букву «В» и вписал свой единственно-верный вариант.

Остальные вопросы оказались не сложнее первого.

«Какой тип жаберного дыхания оптимален для амфибийного тритона в условиях солёной воды?» или «Какой пигмент лучше использовать для маскировки пустынных химер?».

Всё это было на уровне школьной программы, если не проще.

Я заполнил бланк за двадцать минут, хотя на тест давали два часа. Проверил ответы ещё раз, убедился, что всё идеально, и сдал лист экзаменатору.

Пожилой мужчина бегло просмотрел мой бланк, поднял бровь и что-то записал в своём журнале. Похоже, он не привык, чтобы кто-то заканчивал так быстро.

Я лишь пожал плечами и вышел из зала.

Следующий этап — устный экзамен. И вот он уже обещал быть интереснее. Нас по одному вызывали в небольшой кабинет, где за столом сидела комиссия из трёх человек.

— Ваш билет, — сказал мне один из них.

Я вытянул билет с двумя вопросами.

Первый был до смешного прост: «Основные принципы регенерации тканей у рептилоидных химер?».

Я начал отвечать. Спокойно, чётко, по делу. Рассказал про стволовые клетки, про роль теломеразы, про возможность стимуляции процесса с помощью направленных энергетических импульсов…

Экзаменаторы слушали меня с каменными лицами. А потом один из них, помоложе, прервал меня:

— Молодой человек, вы отходите от темы. В билете чётко сказано: «основные принципы». А это — прижигание раны раскалённым металлом и наложение регенерирующей мази. Всё. Что вы тут нам про какие-то теломеры рассказываете?

Я замолчал. Понятно. Всё с ними понятно.

— Второй вопрос, пожалуйста.

«Представьте, что вам нужно усилить защитные свойства обычной полевой мыши. Ваши действия?»

— Для начала нужно провести полный генетический анализ, — начал рассказывать я. — Выявить скрытые предрасположенности, определить совместимость с различными типами атрибутов, рассчитать потенциальные побочные эффекты…

— Молодой человек, не усложняйте, — прервал меня второй экзаменатор. — Вопрос простой. Что вы будете делать? Привьёте ей атрибут «Прочность» или «Регенерацию»?

Я замер, глядя на них. Они серьёзно?

— Это зависит от цели, — терпеливо пояснил я. — Если нам нужна защита от физического урона, то «Прочность». Но нужно учитывать, что это увеличит массу и снизит подвижность. Если же мы хотим защитить её от ядов или болезней, то лучше подойдёт «Регенерация». Но она требует огромных энергетических затрат, и мышь придётся постоянно подкармливать. А в идеале — создать комплексный атрибут, сочетающий в себе…

— Достаточно, — остановил меня главный. — Мы вас поняли. Следующий!

Когда все прошли собеседование, нас снова собрали в общем зале для оглашения результатов. Экзаменатор вышел с листком в руках.

— Напоминаю, — пояснил он, — что для получения полной лицензии химеролога необходимо сдать все десять экзаменов. Это был лишь первый, самый простой. Те, кто пройдут, могут готовиться к следующему этапу.

Десять экзаменов. Какая прелесть.

Он принялся зачитывать фамилии.

— Васютин, сдал. Приходько, не сдал. Целовальникова, сдала…

Я слушал вполуха. Было немного скучно. Я знал, что прошёл. Не мог не пройти. Даже если я ответил «неправильно» с их точки зрения, общий уровень моих знаний был настолько выше, что они не могли этого не заметить.

Список подходил к концу. Моей фамилии всё не было. Студенты, чьи имена назвали, радостно обнимались. Те, кто провалился, понуро брели к выходу.

— … и это все, кто прошёл первый этап аттестации, — закончил экзаменатор.

Я нахмурился. Как это — все?

Я уже собирался встать и пойти выяснять, в чём дело, как экзаменатор снова поднял руку, призывая к тишине.

— И в завершение, — торжественно произнёс он, — у нас есть один человек, который удивил всю комиссию. Удивил настолько, что мы, признаться, просто поражены!

Я скромно опустил глаза, готовясь принять заслуженные похвалы. Ну ещё бы. Признали, наконец-то, гения. Сейчас будут аплодисменты, восхищённые взгляды… Я уже видел, как несколько студентов с завистью смотрят в мою сторону.

— Да, — продолжил экзаменатор, глядя прямо на меня. — Мы никогда не видели ничего подобного. Этот человек… он умудрился ответить неправильно на все вопросы. Абсолютно на все! Мы поражены! Поражены тем, насколько можно не понимать основ химерологии и при этом иметь наглость прийти сюда! Молодой человек, вам бы не лицензию получать, а семечками на рынке торговать!