Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 2

Я улыбнулся, глядя на Евгения.

— А у меня — технологии. Думаю, нам есть о чём поговорить.

Мы подняли бокалы.

— За будущее, — сказал Яковлев.

— За будущее, — согласился я.

И в этот момент я понял, что сегодняшнее нападение было не просто случайностью.

Это был сигнал. Кто-то не хотел, чтобы наш разговор состоялся. Или чтобы мы вообще общались. На ум сразу пришли люди Скрабеля, которые уже давно гоняются за секретами антимагического вещества, над которыми работали мои предки.

Яковлев всё ещё не мог прийти в себя после нападения на дороге.

— Чёрт возьми, Кирилл Павлович… — он снова перешёл на «вы». — Я думал, мы сгорим заживо. А ваш автомобиль… Сначала я принял его за обычную колониальную модификацию европейских моделей, но теперь вижу, что там спрятан целый арсенал!

Я отрезал кусочек стейка и медленно прожевал.

— Это мои доработки. Система пока не идеальна, но она работает.

Глаза Яковлева по-прежнему горели любопытством.

— Как именно она работает? Это ведь не просто щит, раз магия полностью гаснет…

— Тайна, Евгений Александрович, — я уклончиво улыбнулся. — Пока что.

Он не сдавался:

— А если говорить о стоимости? Вы могли бы продавать такие блоки по отдельности? Представьте: бронированные автомобили для состоятельных клиентов, которые боятся покушений. Магия бесполезна, а значит, убийцам остаётся только пуля… и то, если она пробьёт броню.

Мысль была заманчивой.

Я отложил вилку и задумался.

— Теоретически это возможно. Но не сейчас, я слишком занят. Возможно, через полгода я буду готов рассмотреть ваш образец фешенебельного автомобиля. Насколько я понимаю, вы сейчас говорите о машине для тех, кто ценит не только роскошь, но и безопасность.

Он тут же кивнул и задумчиво уставился на люстру в ресторане.

— Шесть месяцев? — Яковлев нахмурился. — А если ускорить процесс? Мы можем вам чем-то помочь? Например, прислать своих инженеров, начать тестирование уже сейчас…

— Нет, — прервал я его мягко, но уверенно. — Сейчас я занят другими проектами. Да и путь на «большую землю» мне закрыт: род в изгнании, как-никак.

Евгений удивлённо приподнял бровь.

— В изгнании? Но продукцию Пестовых я встречал даже в Кронштадте! Когда служил там десять лет назад, ваши целебные эликсиры первой помощи были на каждом корабле. О них всегда отзывались только лестно.

Да, империя использовала род Пестовых не один век, но при этом не хотела видеть среди элиты на «большой земле». Я улыбнулся, хотя в глазах, наверное, можно было прочесть горечь.

Яковлев задумался, а затем неожиданно рассмеялся.

— Значит, будем исправлять несправедливость. Через полгода я лично привезу сюда прототип, и мы с вами вместе доработаем его. А через год запустим в серийное производство. А там, глядишь, и ваше изгнание закончится, когда империя поймёт, кто на самом деле держит её на плаву.

Мы чокнулись ещё раз.

— За будущее, — повторил я прошлый тост.

— За будущее, которое мы создадим сами, — добавил Евгений.

И в этот момент я понял, что этот человек может стать не просто деловым партнёром. Он может стать союзником. А в этом мире это дороже золота.

После того как бокалы опустели, Яковлев откинулся на спинку стула, внимательно изучая меня.

Его пальцы постукивали по столу в неспешном ритме, словно он заранее просчитывал варианты моих ответов.

— Итак, Кирилл Павлович, — начал мужчина, не скрывая улыбки, — давайте говорить откровенно. Что вы попросите у нас за это сотрудничество? Акции? Процент с продаж? Или…

Я покачал головой, позволив себе лёгкую усмешку.

— Нет, Евгений Александрович. Я не стану требовать долю в вашем заводе. Она у меня и так есть.

Он нахмурился, ожидая продолжения.

— Но у меня есть другие условия.

Яковлев насторожился, но не подал виду. Только взгляд стал серьезнее.

— В колонии «Яковлевка», где залежи металла просто колоссальные, скоро заработает мой металлургический завод. Мне нужно, чтобы «Руссо-Балт» поделился технологиями производства двигателей для локомотивов. Чертежи, поставки комплектующих, помощь в налаживании производства. Одним словом, полная техническая поддержка.

Яковлев на секунду замер. Затем его лицо расплылось в довольной ухмылке.

— Конечно, мы согласны, — рассмеялся он. — Эти технологии давно перестали быть секретом. А вот ваш антимагический блок… Это то, что может стать нашим основным козырем на рынке транспорта. В связи с этим у меня к вам просьба: никому из автомобильных производств больше не продавать данные блоки.

— Это зависит от вас. Вы же выполните свою часть сделки и пришлёте ко мне людей, которые помогут наладить производство поездов в колонии?

— Я сделаю всё возможное для этого.

— Тогда мы понимаем друг друга, — кивнул я, глядя на собеседника. — Буду поставлять эти блоки только вам.

Евгений Александрович одобрительно кивнул. А я поднял указательный палец.

— Но ещё учтите, что новый автомобиль должен быть не просто защищённым. Он должен быть настоящим шедевром инженерной мысли. Роскошным. Мощным. Бескомпромиссным. Именно так я описывал эту машину ранее: для тех, кто требует от жизни самого лучшего — императорского комфорта и бронированной защиты в одном корпусе.

Евгений явно уже мысленно подсчитывал выгоду, его глаза горели.

— Представляете, какой это будет рынок? Буквально через несколько лет. Состоятельные клиенты по всей империи, дипломаты, военные… Да мы сможем даже выйти на экспорт!

— Именно, — согласился я. — Но сначала прототип. Через полгода.

— Мало того! — он по-прежнему оживлённо продолжал. — У нас есть разработки полноприводной системы. Если совместить её с вашим защитным блоком… Это будет не просто бронированный автомобиль, а машина, которая проедет куда угодно, хоть по бездорожью, хоть под магическим обстрелом!

Интересно, осознаёт ли он сам, как далеко может зайти эта идея?

Я одобрительно кивнул.

— Значит, договорились. Через полгода — первый образец. Через год — серийное производство.

Мы снова чокнулись бокалами.

— За сотрудничество, — сказал Яковлев.

— За технологии будущего, — добавил я.

Когда мы вышли из ресторана, Евгений Александрович всё ещё был под впечатлением.

Свежий вечерний воздух, вдалеке слышался лай собак и скрип колёс — жизнь колонии шла своим чередом.