Идеи эстетического воспитания. Антология в 2-х томах, том 2

— Знаете, Кирилл Павлович, — сказал мужчина на прощание, — я думал, что сегодня просто заключу очередную сделку. Но, кажется, мы с вами приобрели нечто большее.

— Это только начало, — ответил я, глядя как его карета медленно подъезжает к ресторану.

Яковлев уехал обратно на «большую землю», туда, где действовали совсем иные законы, но где теперь тоже грядут перемены.

А я остался стоять у ресторана, наблюдая закат. Последние солнечные лучи играли на хромированной окантовке автомобиля, словно торопя меня в путь.

Ещё пара дней рутинных дел, с которыми я быстро справлюсь, а затем поездка к Бадаевым в колонию «Яковлевка». Эта мысль согревала приятным предвкушением. Ведь мне ещё не доводилось бывать там, а значит, впереди новое приключение.

Глава 18

Я вышел из дома, намереваясь отправиться в колонию «Яковлевка», где под руководством Бадаевых уже началось строительство литейного завода.

Утро встретило меня ярким солнцем, поднимающимся над крышами деревенских домов и окрашивающим всё в золотистые тона. Воздух был свеж, а на траве ещё лежал утренний туман, словно ночь не хотела уходить.

Стоило только выйти на дорогу, как я заметил знакомую фигуру подростка, бегущего со всех ног.

Это был Лёня, сын Осипа, которому ещё в Новоархангельске я поручал всякие мелкие дела.

Удивился, так как давно его не видел здесь.

— Успел, — выпалил он, подбежав ко мне и тяжело дыша. — Боялся, что вы уже уехали.

— Лёня, что случилось? — спросил я, останавливаясь.

— Мы нашли его! — коротко бросил парень, пытаясь отдышаться.

— Кто «мы»? И кого вы вообще искали? — нахмурился я.

— Вы просили найти владельца оружейной лавки в Балтийске, — Лёня немного успокоился, но всё ещё говорил сбивчиво. — Я подключил ребят из мастеровых кварталов. Беспризорников. Они знают столицу колонии лучше всех. И они нашли его.

Хорошо. Очень хорошо.

— Молодец, — я хлопнул парнишку по плечу.

Сразу после переезда в центральную колонию я дал Лёне задание найти оружейника Пермяка, владельца лавки, у которого мы с друзьями взяли оружие перед прорывом из окружения.

Нужно было отдать мужчине тот долг, благодаря которому мы спаслись.

— Где он?

— В рабочем квартале Новогородска, живёт в подвале одного из домов. Но… он не в лучшем состоянии.

Пришлось отложить поездку. Это было важнее. Ну что ж, думаю, справлюсь быстро. Если что, наверстаю время в пути.

Мы отправились в город, в неприглядные рабочие районы, куда редко заглядывали состоятельные горожане. Грязь под ногами, въедливый запах дешёвого самогона, редкие настороженные взгляды местных — всё говорило о том, что жизнь здесь была не сахар.

Здесь не было притворства. Только правда. И выживание.

Подъехав к углу одной из улиц, увидели чумазого босоногого мальчишку. Он помахал рукой, а потом указал на узкий проход между домами.

Мальчик привёл нас к полуразрушенному зданию: трещины в стенах, покосившиеся ставни.

Внизу, в подвале, на грязном тюфяке сидел мужчина.

Растрёпанная борода, впалые щёки, одежда в лохмотьях. Но глаза… глаза были живыми. Ясными.

Он сохранил в себе остатки силы. Даже в этом полуразрушенном подвале.

— Вы владелец оружейного магазина в Балтийске? — спросил я.

Мужчина медленно поднял голову. Его голос был хриплым, но не сломленным:

— Бывшим. Теперь лавки нет. Как и Балтийска.

Стало сразу понятно, что произошло. Не нужно было ничего объяснять. Достаточно взглянуть на него. Пермяк потерял всё.

Я внимательно осмотрел оружейника. В этом человеке ещё теплилась сила.

— Пойдёмте, — коротко сказал я, протягивая руку.

Он уставился на мою ладонь, потом на лицо, будто проверяя, не насмешка ли это.

Мы пришли в небольшой трактир неподалёку.

Заказал горячую похлёбку, хлеб, кружку крепкого чая. Мужчина сначала нехотя на меня посмотрел, словно я подносил ему подачку.

Но я лишь доброжелательно кивнул.

— Ешьте, пока не остыло.

Он начал есть медленно, аккуратно. Не торопился, не набрасывался на еду, хотя по его впалым щекам и дрожащим рукам было ясно, что мужчина давно не ел досыта. Но даже в этом была какая-то гордость. Словно он всё ещё считал себя человеком, а не жертвой обстоятельств.

Когда Пермяк доел первую тарелку, я заказал вторую.

Но к ней он не притронулся. Взгляд оружейника стал тяжёлым, изучающим.

Достал кошель с золотыми и положил на стол.

— Вот. Возьмите.

— Я не просил милости, — отрезал он, отстраняясь.

— Это не милость. Это долг.

Он уставился на меня.

— Я вас не знаю, молодой человек. Вы у меня точно ничего не занимали.

— Но я знаю вас. Вернее, знал вашу лавку. Оружие, которое мы там взяли, спасло нам с друзьями жизнь, когда мы прорывались из окружения монстров.

Тишина.

Мужчина по-прежнему пристально смотрел на меня. Потом его глаза наполнились слезами. Он не рыдал, не всхлипывал, просто сидел, а слёзы текли по грязным щекам.

Наконец он поднял на меня взгляд, и в нём была такая благодарность, что слова оказались лишними.

— Спасибо, — прошептал он.

Я кивнул и протянул Пермяку свою визитку.

— Теперь вы знаете, кто я и где живу. Если понадобится помощь, приходите.

Он посмотрел на визитку, потом на меня.

— Вы не были обязаны это делать.

Затем мужчина вдруг глубоко вздохнул, положил руки перед собой, но так и не дотронулся ни до визитки, ни до кошелька.

— При эвакуации я взял из своей лавки всё самое ценное: чертежи, артефакты, инструмент, дорогие образцы оружия. Весь ширпотреб оставил там… — его голос дрогнул. — Но наш корабль потопили монстры. Всё пошло ко дну. Сбережения хранились в Балтийском банке… которого больше нет.

Он хмыкнул.

— Недвижимость… всё было в Балтийске.

— Вы пытались начать свой бизнес здесь? — поинтересовался я.