Идеи и интеллектуалы в потоке истории

С XVII в. все в больших количествах появляются нецерковные

книги, затем газеты и журналы, светские школы и высшие учебные

заведения, научные и философские кружки, невидимые колледжи,

академии.

Тема эта огромная и многогранная, поэтому сосредоточимся на

материале «университетской революции» как важнейшего этапа

секуляризации в академической сфере [Коллинз, 2002, гл. 12].

Институциональный и политический аспект этого явления состоял

в выводе университетов из-под власти церкви, в передаче

университетского лидерства и руководства от богословского

факультета к философскому, а позже — к коалиции естественнонаучных и гуманитарных факультетов.

Идейным оружием этого переворота, начавшегося в Пруссии с

перестройки Берлинского университета, стал немецкий классический

идеализм. Соответствующие идеи кардинальной университетской

реформы содержатся в трудах главных авторов этого направления:

Канта, Фихте и Гегеля, причем последние двое, будучи во главе

философской кафедры в Берлине, непосредственно проводили эту

реформу. Идейными предшествующими основаниями переворота

были трактат « Спор факультетов» Канта, а также идейная подрывная

мина его знаменитой «Критики чистого разума» (душа, Бог и мир

в целом являются вещами-в-себе, не могут быть предметами

действительной науки, а значит, научный статус богословия ставится

под сомнение).

Философы все время пишут разные книги и статьи, но лишь

в редких случаях за этим следуют существенные институциональные

преобразования. Какие же были глубинные структурные причины

университетской революции? Судя по всему, здесь наложились друг

на друга три процесса.

Во-первых, уже с середины XVIII в. европейским правящим элитам

стала понятна огромная роль развития промышленности и

эффективности государственных структур в международной

конкуренции, включая и военное противостояние. Яркий образчик

успеха в обоих аспектах всем показал Фридрих Великий,

выдвинувший периферийную и ранее отсталую Пруссию в первый ряд

великих европейских держав. Для развития промышленности

требуются, прежде всего, обученные инженеры, а для эффективного

государства — квалифицированные

чиновники. Следствием

36

беспрестанной военно-технической и промышленной гонки стала

гонка в развитии образовательных систем.

Во-вторых, к этому времени (2-я половина XVIII в.)

бюрократизация уже шла полным ходом, соответственно, и первые

попытки резко расширить и улучшить систему высшего образования

были сугубо бюрократическими: в германских государствах

учреждались государственные гимназии, а во Франции — высшие

школы. Все преподаватели имели статус (а значит, и габитус)

чиновников в жесткой административной системе подчинения. Такие

учреждения оказались застойными и полностью не способными к

ведению творческих исследований и разработок.

В-третьих, французское Просвещение нанесло мощный идейный

удар по авторитету церкви, а обострение межстрановой конкуренции

в связи с наполеоновскими войнами дало государствам

дополнительные козыри для изъятия такого важного теперь ресурса,

как университеты, из-под церковной опеки.

Удачно сложившаяся в Пруссии коалиция высокообразованных и

прогрессивно мыслящих государственников (лидер и символ —

Вильгельм фон Гумбольдт) с бывшими богословами, создававшими

квазирелигиозные философские учения (Фихте и Гегель), а также с

представителями бурно развивавшихся естественных и гуманитарных

наук (таких, как Гельмгольц) создала модель исследовательского

университета со светской идеологией, что послужило мощным

катализатором для всех остальных институтов — заменителей

прежнего духовного доминирования церкви.

Капиталистическая индустриализация:

от ремесленных цехов и ярмарок —

к фабрикам и фондовым рынкам

Большая и сложная история социально-экономического развития

капитализма многократно и по-разному описана с позиций марксизма,

веберианства, миросистемного анализа, теории модернизации и т. д.

[Mann 1986; 1993; Sanderson, 1995; Snooks, 1995; Бродель, 1992; Коллинз, 2015].

Очевидно, что структурной основой развития была мегатенденция

«лифт» [Розов, 2011, гл. 2], включающая многочисленные контуры

положительной обратной связи между тенденциями роста: расширение

рынков, увеличение денежной массы и инфляция, разорение мелких

производителей и появление избытка рабочей силы, технический

прогресс и рост производительности труда, укрупнение,

специализация и машинизация производств, рост надстроечных

рынков векселей, акций, ценных бумаг, рост свободных капиталов,

рост населения, колонизация и эмиграция, рост спроса на новые

товары, новое расширение рынков и т. д., и т. п.

37

В аспекте роли воображения и не только, ключевой

представляется фигура предпринимателя, организующего и

запускающего новое производство на заемные деньги,

полученные либо в кредит, либо через продажу акций на

фондовом рынке. Само это производство воплощает

появившуюся ранее идею (пусть и опирающуюся на опыт

знакомства со сходными производствами). Здесь важно то, что

сама эта идея может родиться и воплотиться только

в определенных институциональных условиях, включающих