Идея фикс

Не став распаковывать чемодан, Лара быстро приняла душ и юркнула под легкое пышное одеяло. По карнизу стучал дождь, между тяжелыми шторами брезжил серенький утренний свет.

— Надо заснуть, — сказала она себе. — Заснуть, а завтра обо всем хорошенько подумать.

Минут десять она лежала с закрытыми глазами, стараясь расслабиться, но вдруг села, включила лампу на тумбочке и уставилась на стену перед собой: «Да что же это, в самом деле, происходит? Что случилось с тобой и всей твоей благополучной и такой несуразной жизнью?»

Глава 14

Окружающие считали Валерию Борисовну Решетову незаурядной женщиной и не уставали выражать свои чувства письменно и устно в виде тостов, комплиментов, подарков и прочих знаков внимания. Жена замминистра не считала это лестью. Она и впрямь обладала качествами, позволяющими занять командное положение в любой ситуации: борцовским характером, практичным, живым умом и, главное, непоколебимым чувством собственного превосходства.

Свою жизнь Валерия сделала собственными руками: вот эту четырехкомнатную квартиру на Патриарших, дачу в Апрелевке, обстановку, библиотеку, круг интересных и полезных друзей. Даже карьеру мужа — аспиранта института пищевой промышленности сделала Валерия, провинциальная девчонка-лимитчица, работавшая в пору знакомства с Петей Решетовым на кондитерской фабрике. Потом, конечно, она окончила институт, овладела английским, научилась устраивать роскошные приемы, на которых неизменно блистала, поражая именитых гостей эрудицией в области поэзии и литературы.

Кое-кто имел основания позлословить по поводу показной образованности и нарочито барственных манер госпожи министерши, но не признать ее красавицей мог только слепой.

Валерия Борисовна ничуть не удивлялась, что дочь пошла в нее, а не в отца, удачно синтезировав материнскую статность и классические черты лица с «мастью» Петра Наумовича — мужчины мелковатого и блеклого. Голову отца едва прикрывали мягкие сивенькие волосы, а за плечами его дочери развевался шелк льняной гривы, а на сметанно-белой коже проступал в минуты волнения яркий румянец.

Лара росла благополучным, но не избалованным ребенком. Она имела все самое лучшее, не проявляя при этом ни лени, ни капризов. И художественная гимнастика, и занятия в музыкальной школе, и общеобразовательные предметы давались Ларе легко, хотя и требовали определенной усидчивости. За тем, чтобы из дочки вырос настоящий человек, бдительно следила мать, не делая ей поблажек и ограничивая общение Лары с кем попало, то есть — с людьми не их круга. Чем в сомнительных компаниях во дворах отираться, пусть лучше сидит дома и занимается. Лара сидела, читала хорошие книги, зубрила английский, интересовалась проблемами науки и искусства, освещенными в специальных журналах, в общем, старалась оправдать возложенные на нее надежды родителей.

— Раньше дворяне из своих отпрысков с пеленок элиту растили, — объяснял образованный отец. — Это только нас учат, что при царе сплошные повесы да «лишние люди» в правящем классе плодились. А они по четыре языка долбили плюс все остальное. Вспомните, к примеру, как старик Болконский свою дочь в точных науках натаскивал. Стремился вырастить всесторонне развитого человека.

— Ты бы, Петр, девочке голову не морочил собственным пониманием истории, — поправляла его жена. — Она для этого в школу ходит, советскую между прочим. И в комсомоле идеологической работой занимается. Ларочка сама разберется, как при монархизме обстояли дела с просвещением.

Школу Лара окончила с отличием и поступила на филологический факультет МГУ, набрав высший балл. Валерии Борисовне ни разу не пришлось сомневаться в силе своего влияния на девочку, шла ли речь о выборе одежды или друзей. Просто у них — у матери и дочери — были не только похожие голоса, которые все путали по телефону, не только одинаковая манера двигаться гордо откинув голову и глядеть на собеседника с высоты своего роста, но и одинаковое мировоззрение, с учетом, естественно, возрастных поправок.

Лара не сомневалась в своей принадлежности к привилегированному кругу и считала эти привилегии вполне обоснованными. Она любила комфорт, красивые вещи, само ощущение избранности, привыкла к завистливым взглядам, лести, шушуканьям за своей спиной. Она была уверена, что духовное богатство непосредственно связано с материальным. То есть в соответствии с русской пословицей «По Сеньке шапка, по Ермолке колпак», или, говоря понятнее, — человек сам хозяин своей судьбы. Каков человек, такова и судьба. Лучшему — лучшее. Жизненный путь родителей был наглядным тому подтверждением.

В том, что дочь удачно выйдет замуж, Валерия Борисовна не сомневалась, подбирая в друзья Ларочке детей дипломатов и ответственных работников. О выгодном замужестве с иностранцем во времена шамкающего брежневского «застоя» думать, естественно, не приходилось, особенно высокому госслужащему. До восемнадцати лет у Лары не проявился, к счастью, бурный темперамент, толкавший девушек из хороших семей на связи с прощелыгами. Она не курила, не употребляла спиртное и всегда являлась домой не позже одиннадцати. Ничто не предвещало беды.

Встретив дочь после отдыха в «Буревестнике», загоревшую, вытянувшуюся, Валерия Борисовна в течение часа приглядывалась к ней и наконец поняла — дело не в загаре и не в новой прическе — закрученном на темени пучке. Глаза у Лары стали совсем другими — женскими.

Запершись после ужина в спальне (Петр Наумович в семейные дела никогда не вмешивался, раз и навсегда отдав бразды правления жене), Валерия Борисовна строго посмотрела на дочь:

— Садись, Лара, и все рассказывай.

Вместо того чтобы устроиться на выгнутой, обитой атласом козетке, которую она с детства так любила, Лара повисла на шее матери и счастливо отчиталась:

— Мамочка, я выхожу замуж! Пламен — самый лучший, самый красивый! Он талантливый, перспективный и очень меня любит… Он тебе обязательно понравится!

— Постой… — Валерия Борисовна опустилась в кресло. В спальне, обставленной столь непривычной в те времена белой мебелью в стиле Людовика XVI, на секунду повисла тишина. — Как его зовут? Он что — иностранец?

— Пламен Бончев — болгарин. Фотокорреспондент, отдыхавший вместе с их Королевой красоты…

…По мере рассказа дочери, сводившегося к тому, что необходимо немедленно, этим же летом пригласить фотографа в Москву для бракосочетания, в голове Валерии Борисовны все настойчивей и громче звучал сигнал тревоги. Она сразу же поняла, что Лара нарвалась на оборотистого, ловкого парня. А как же иначе, если речь идет о фотографе, приставленном снимать полуголую девицу и сумевшем заморочить голову девочке из хорошей семьи?!

— Господи, неужели там не было приличных молодых людей?! — с пафосом выдохнула она.

— Я никого не замечала, потому что сразу выбрала лучшего. Ты увидишь, мамочка, Пламен необыкновенный, чрезвычайно талантливый! Он обязательно станет знаменитостью! Ему предлагали контракт американцы.

— Американцы?! — тяжело задышав, Валерия Борисовна изогнулась, распуская застежки тугой «грации».

— Да нет же! Он будет работать в Москве. Папа его устроит… — Радость Лары угасала, она начала понимать, что здорово просчиталась насчет реакции матери. — Не понимаю, почему ты так настроена против него?