Идея государства. Критический опыт истории социальных и политических теорий во Франции со времени революции

В общем, по мнению Сисмонди, следует противодействовать двум важным «заблуждениям» [963] : в политической экономии – заблуждению, вызываемому индустриализмом; в политике – абстрактной теории народного верховенства [964] . Он является, таким образом, одновременно противником и Смита, и Руссо, противопоставляя требованию безграничной экономической свободы право и обязанность государства, требованию всемогущества большинства – такой общественный порядок, который способен (по крайней мере, по его мнению) предотвратить всякие эксцессы власти.

963

Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 226, 234).

964

Ibid (T. I. C. 73).

Сходясь в своих выводах, политическая экономия и политика Сисмонди не чужды все же некоторых кажущихся разногласий. Чтобы установить между той и другой гармонию, нужно обратиться к руководящей идее Сисмонди, к преобладающему у него утилитаризму, к заботе о счастии. В его глазах политическая экономия – «подробно разработанная теория благотворительности» и «все то, что, в конечном счете, не касается человеческого счастия, не относится к области этой науки» [965] . В политике критерием служит также общее счастие. Человек отказывается от известных «прав», чтобы обеспечить себе известные «выгоды». Если человек поймет, что «равное распределение политических прав, всеобщее избирательное право… должно доставить торжество невежеству и нерадивости»; что «равный раздел имуществ должен привести не к избытку, а к нищете и всеобщему варварству», то он будет искать «не равенства политических прав, а мудрости народных советов», не равного раздела приобретенных богатств, а обеспечения постоянного общественного труда и повсеместного изобилия его продуктов [966] . Не следует говорить, прибавляет Сисмонди, «того требует принцип», а «того требует польза» [967] . Таким образом, в свою очередь, Сисмонди по-своему подрывает доверие к абстрактному понятию права, не доходя, однако, подобно сен-симонистам, до отрицания свободы совести.

965

Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 250). Cp. Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 226).

966

Etudes sur les Sciences sociales (T. 11. Предисловие. C. IX–X).

967

Ibid (Т. I. C. 71).

Отличительной чертой Сисмонди следует считать, кроме того, стремление сохранить равновесие между крайностями. Он соединяет чувство свободы с живейшей склонностью к государственному вмешательству. Он постоянно обращается к человеческой воле и относится с высоким уважением к фактической необходимости, к историческим условиям. Наконец, он признает, что власть, которой он охотно готов предоставить все, «представляет, вообще говоря, продукт стечения обстоятельств», что «ей можно пользоваться и располагать, когда она существует, но нельзя ее создать» [968] . Сисмонди и очень осторожен, и очень смел. Смел до того, что им произнесены некоторые из тех решительных выражений, которыми впоследствии воспользовались социалисты [969] . Осторожен как политик до того, что боится всякой революции и заявляет, что народы должны стремиться к постепенному прогрессу «в согласии даже с самыми дурными правительствами» [970] ; до того, что отказывается от выводов из своего собственного принципа и чистосердечно признается, что, указав, «в чем состоит справедливость», он не чувствует себя способным «указать средства к ее осуществлению»; до того, что, по его словам, почти выше человеческих сил представить себе такой строй собственности, который абсолютно отличался бы от существующего [971] .

968

Ibid (Т. I. C. 235).

969

Многие из них я уже приводил. Вот, например, еще одно. Изучая экономические чудеса XIX века, говорит он, «мы повсюду видим материальный прогресс, повсюду видим страдания людей». Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 220).

A вот еще. Этими словами заканчивается Nouveaux principes d’Economie politique (Т. II. C. 464). «Новое явление, представляемое богатыми нациями, где народная нищета постоянно возрастает вместе с материальным богатством и где класс, производящий все, с каждым днем приближается к полной нищете».

970

Ibid (Т. I. С. 376).

971

Nouveaux principes d’Economie politique (T. II. C. 364).

Впрочем, Сисмонди искренен в этом смешении смелости и осторожности. Он задается вопросом, насколько он приближается и в чем расходится с Оуэном, Фурье и всеми теми, кто, подобно ему самому, хотя и с другой точки зрения, стоял за ассоциацию [972] . Он много раз извиняется, что нападает на Адама Смита и, выступая против экономистов, тщательно оговаривается, что «события промышленного мира создаются не экономистами», а потому последним нельзя «приписывать страданий» трудящихся [973] .

972

Ibid (Т. II. C. 365).

973

Etudes sur les Sciences sociales (T. III. C. 211).

Он хорошо сознает и не скрывает этого, что им сказано достаточно для возбуждения всеобщего недовольства и слишком мало для полного удовлетворения кого-либо. С ним не могут примириться ни чистые экономисты, так как он неоднократно осуждает laissez faire, ни революционеры, так как, даже требуя вмешательства закона, он ожидает от него не непосредственных результатов, а медленного и прогрессивного воздействия [974] .

II

974

Ibid (T. III. C. 336).

Христианская политическая экономия Вилльнев-Баржемона [975] имела в глазах современников такое важное значение, в котором нам довольно трудно дать себе отчет. Социалисты цитируют этого писателя как авторитет [976] . Экономисты отводят ему почетное место [977] . Его книга длинна и переполнена цифровыми данными, не отличающимися новизной. Но его полемика против промышленной конкуренции отличается живостью, и у него впервые выступает христианский социализм.

975

'Economie politique chr'etienne, ou Recherches sur la nature et les causes du paup'erisme en France et en Europe, et sur les moyens de les soulager et de les pr'evenir (1834).

976

Louis Blanc. Le socialisme, droit au travail (C. 46).

977

BlanquI. Histoire de l’Economie politique (T. II. C. 241).

Подобно Сисмонди, которого он хвалит и без достаточного основания выдает за своего единомышленника [978] , Вилльнев-Баржемон полагает, что экономическая проблема сводится прежде всего к «справедливому распределению богатства» [979] . Английская политическая экономия, по его мнению, не способна разрешить этой проблемы. Но между тем как Сисмонди не обвинял экономистов в бедствиях промышленного пролетариата, Вилльнев-Баржемон склонен думать, что порождаемые конкуренцией бедствия «с полным правом могут быть приписаны самой науке» [980] .

978

Economie politique chr'etienne (T. I. C. 131).

979

Ibid (T. III. C. 582).

980

Ibid (Т. I. Введение. C. 81).

Решение проблемы может быть дано лишь новой наукой, содержащей «теорию счастия народов» [981] . Но счастие не состоит лишь в обладании материальными благами. Важную роль играют здесь «нравственные добродетели». Нельзя поэтому искать разрешения загадки счастия в науке, «видящей смысл человеческой жизни в узкой сфере грубых чувств и физических наслаждений» [982] ; разрушающей «связи, которые должны соединять богатых с бедными»; лишающей труд «его моральной цели и справедливой надежды; иссушающей источники довольства рабочих классов, т. е. трезвость, экономию, предусмотрительность и довольство своим заработком» [983] . Теории Адама Смита, годные, быть может, для «будущих веков», для времен, когда «любовь к покою не будет более присуща человеческой природе», когда земля станет «обширной всемирной монархией», в настоящее время не могут привести к «общественному строю, обеспечивающему мир и счастие человеческому роду» [984] .

981

Ibid (T. 1. Введение. C. 81).

982

Ibid (T. III. C. 582).

983

Ibid (T. III. C. 582).

984

Economie politique chr'etienne (T. 1. Введение. C. 81).

Вилльнев-Баржемон не ограничивается лишь этими общими жалобами. Он направляет свои усилия на два пункта: во-первых, он также требует новой организации труда, признавая выгодные стороны той, которую уничтожила революция, но не добиваясь ее восстановления в чистом виде [985] ; затем вместе с «законодательством для предупреждения нищеты» он требует «официальной и публичной» организации благотворительности [986] . В этом именно, собственно говоря, и заключается оригинальность его книги и ее настоящая задача. «По нашему мнению, правительственное вмешательство в дела благотворительности требуется как религией, так и политикой» [987] . Правители – это «видимые исполнители воли Провидения». Их назначение – «обеспечивать всем членам общества справедливость, защиту и свободу». Автор прибавляет, что они должны простирать свои заботы «более на бедных, чем на богатых, на слабых еще более, чем на сильных». И он набрасывает план публичной организации благотворительности, по которому правительство «должно делать все» [988] . Разве оно не «центр просвещения, силы и власти, лучи которого могут проникать до отдаленнейших окраин государства?» [989]

985

Ibid (T. III. C. 183).

986

Ibid (T. III. C. 154 и сл.).

987

Ibid (Т. II. C. 395).

988

См. подробности этой организации. Ibid (T. III. С. 132 и сл.).

989

Economie politique chr'etienne (T. III. C. 11).

Пламенный призыв к государственному вмешательству, одушевленный протест в пользу обездоленных, живые нападки на любимцев счастья [990] – таково содержание идей Вилльнев-Баржемона. Говоря о нем, как о предтече христианского социализма, мы делаем это потому, что он сам старается отделить себя от других реформаторов своего времени, и в особенности от сен-симонистов. Он упрекает их в том, что они вдохновляются Спинозой [991] ; но, главным образом ссылаясь на их слова о присущих им религиозных потребностях, он приглашает их, вместо того, чтобы стремиться к обновлению христианства, присоединиться к католической церкви [992] . Он сам отмечает свое место в истории социальных теорий, когда, отозвавшись с похвалой о «новой школе», начинающей образовываться во Франции и «более нравственной и гуманной», чем школа Смита, он приглашает ее сделать еще один шаг вперед и «слить в одно нераздельное целое науку о материальных богатствах с наукою о моральных богатствах, положив в основание великую цивилизующую стихию – христианство» [993] .

990

Он, в свою очередь, говорит о «финансовом феодализме… более деспотическом, в тысячу раз более жестоком, чем феодализм Средних веков». Ibid (T. I. С. 389).

Вилльнев-Баржемон, впрочем, ссылается на книгу, написанную ранее его и в том же духе, где это выражение также употребляется, – именно книгу барона d’Haussez: La Grande-Bretagne en 1833.

991

Economie politique chr'etienne (T. I. C. 429).

992

Ibid (Т. I. C. 442).

993

Economie politique chr'etienne (T. 1. Введение. C. 82–83).

III

Поток идей, увлекший Вилльнев-Баржемона и Сисмонди, отличается такой силой, что захватывает даже экономистов, принадлежащих к господствующей школе – укажу хотя бы на Бланки, – и вызывает появление книги, принадлежащей перу Бюре, в которой социалисты найдут впоследствии весь свой запас оружия для борьбы с политической экономией, хотя Бюре и не был, собственно говоря, социалистом.

Бланки связывают с ортодоксальной политической экономией тысячи нитей [994] . Он даже доводит оптимизм этой школы до крайних пределов. Если разделение труда осуждает рабочего приготовлять всю жизнь булавочные головки и только – что, несомненно, должно действовать на него отупляющим образом, – то в этом не следует, как можно было бы думать, винить разделение труда, в настоящее время еще «не вполне» осуществившееся, а напротив того, ожидать всего от его дальнейшего развития [995] . Однако, проявляя столь безусловное доверие к будущему, Бланки не закрывает глаз на то, что настоящее оставляет желать многого.

994

Histoire de l’'Economie politique en Europe (1837). Cours d’'Economie industrielle.

995

Cours d’'Economie industrielle (T. I. C. 70).