Иди за мной

— Лиатрис, конечно же, тоже хочет быть в первых рядах?

— Непременно, — я скромно улыбнулась.

— Ну не оставлять же здесь одного Рофальда? Это не имеет смысла! — взорвался Ларион.

— Ты же понимаешь, что мы все пойдём вниз. — Кит сделал акцент на «все». — Неизвестно, где опаснее.

Повисла неприятная пауза.

— Не придётся ли нам ругать себя за неосмотрительность? — Ларион угрюмо покачал головой.

— Будем предусмотрительны, — предложил Рофальд. — Разобьёмся на две группы. В первой пойду я и кто-нибудь из вас. — Ларион тут же выразительным жестом показал на себя. — Хорошо. Остальные пойдут чуть в отдалении. В этом случае, если одна из групп попадёт в беду, вторая поможет.

Я думала пререкания буду продолжаться, но Ларион тяжело вздохнул и прижал пальцы к вискам.

— Спорить бесполезно, да?

Кит кивнул.

— Вещи оставим здесь, возьмём только факелы и оружие, — добавил он.

Мы в теньке пристроили нашу поклажу и снова столпились у входа.

— Пришло время для решительных действий, — воскликнул Ларион, очертил в воздухе знак Солнечного круга и церемонно шагнул внутрь. Он махнул Рофальду рукой, приглашая последовать за ним.

Как и было оговорено, мы выждали несколько минут. Кит подошёл ко входу и окликнул их.

— Факелы не нужны! — услышали мы крик Рофальда. — Достаточно света из дыр в стенах и крыше!

Мы вступили в прохладную темноту и немного подождали, пока глаза привыкли к полумраку. Первым спускался Кит, держа в левой руке незажжённый факел. Когда я проходила по сильно разрушенной части лестницы, Кит проявил заботу и подал руку. Однако он помог и Амелии, и Тови. Внутри меня вспыхнуло недовольство. И хоть головой я понимала, что это неразумно и глупо, он всего лишь вежлив и предусмотрителен с друзьями, сердце моё продолжало трепыхаться от ревности.

Теплоту лета сменил холод каменного погреба, и я невольно передёрнула плечами. Мы оказались в небольшом квадратном помещении, от которого тянулись тёмные мрачные коридоры. Запах затхлости и сырости бил в нос. Тишина, и только наши гулкие шаги и прерывистое дыхание. Через высокий потолок, частично обрушенный, лились косые потоки света, превращая темноту в сумрак. Только по углам роилась тьма. Напротив лестницы начинался самый широкий коридор, оттуда доносились голоса Лариона и Рофальда. Мы двинулись следом, осторожно ступая, и выбрались в большое круглое помещение. Никогда не видела таких огромных залов! Полукруглая крыша, проломленная справа в нескольких местах, давала довольно много света, поэтому находиться здесь было приятнее, чем в тёмных коридорах. Завалы из камней, обломков крыши, повреждённой галереи, тянувшейся вдоль стен, высокой горой заполняли правую часть этого круглого помещения. Тучи пылинок, поднятых нашими ногами, вертелись в лучах солнца. На стенах, обмазанных глиной, несмотря на сумрак, можно было разглядеть нацарапанные символы и рисунки. Они начинались у пола и заканчивались под самым сводом крыши. Рисунки были незатейливыми, символы я не понимала, но всё равно колоссальный труд древних служителей поражал кропотливостью и упорством. Конечно, часть глины осыпалась, превратилась в прах, и всей красоты уже не удастся увидеть. Порядок и покой, некогда царившие здесь, превратились в хаос руин и запустение.

32

32

Я вертела головой во все стороны, не смотрела под ноги, споткнулась и чуть не упала. Ларион нахмурился.

— Прежде чем совершать великие открытия, нам предстоит сперва удостовериться в собственной безопасности. Мы продолжим осматриваться, а вы, милые любопытные мари, одарите меня минутой покоя и не откажитесь постоять вот тут не двигаясь.

— Выполним немедленно, крес Ларион! — скривилась Амелия и сделала реверанс. — Не преминем исполнить.

— Очень вам признателен. Ценю ваше усердие. Не смел даже мечтать.

Ларион отвесил вежливый поклон. Лицо Амелии вспыхнуло от злости, но она всё же выполнила распоряжение и осталась стоять.

«Вот же надменный кривляка. Какой дурной характер. И что Амелия в нём нашла? Хотя может он специально её дразнит? Высокие отношения, ничего не скажешь».

Я поискала глазами Кита. Он осторожно, но быстро двигался по залу. Рофальд, с хищной грацией в два прыжка оказался на груде камней и задрал голову, рассматривая крышу.

— Риск, что крыша окончательно обвалится есть, — медленно заговорил он, — но не думаю, что это произойдёт скоро.

— Я тоже серьёзной опасности не обнаружил, — добавил Кит.

Я, Амелия и Тови посчитали это достаточным условием, чтобы сдвинуться с места, и подошли к центру помещения, туда, где начинался завал из камней. Ларион одарил нас недовольным взглядом, но промолчал. Рофальд ловко спрыгнул чуть ли не к нашим ногам.

— Амелия, где, по твоему мнению, может находиться артефакт? Надо ли осматривать другие помещения или искать нужно здесь? — поинтересовался Кит.

— Раньше все храмы были устроены примерно одинаково. Это церемониальный зал. Согласно письменным источникам ценности должны храниться в его центре, чтобы все жрецы и паломники от мала до велика могли узреть могущество Света. Если здесь и есть сокровища, то все они, должно быть, здесь. — Амелия ткнула пальчиком куда-то в груду камней. — Это место называлось адоро и было местом поклонения. И вон там, на потолке под сводом крыши прямо над ним размещалось изображение солнца и символ храма.

Я посмотрела наверх, пригляделась и действительно увидела еле заметный круг-спираль и длинные лучи-треугольники.

— Значит, придётся таскать эти булыжники! — сердито вскричал Ларион. Он смотрел на камни так, будто они оскорбили лично его.

Кит тихо рассмеялся:

— Мар Родрих был бы доволен увидеть тебя за такой работой.

Ларион презрительно взглянул на Кита, наклонился, сдвинул пару камней и гадливо вытер руки о платок с выражением крайнего презрения.

— Я тоже могу помочь. — Выступила я вперёд. Хоть я и не отличаюсь силой и ростом, но с маленькими камнями справиться могу. У Ильвы и не такая работёнка попадалась.

Кит положил руку мне на плечо и мягко проговорил:

— Конечно, Трис. Тебе ещё представится возможность. Но сейчас лучше всё-таки посиди в сторонке.

В сторонке так в сторонке. Амелия бродила вдоль стен, что-то зарисовывала в свою книжечку для записей. Я не хотела её отвлекать и присоединилась к Тови. Она сидела на обломке колонны, вытянув уставшие ноги. Рофальд, Кит и Ларион принялись методично разгребать ту часть завала, которая перекрывала центр зала. На наше счастье, камней там было немного.

— Тови, а кто такой мар Родрих?

— Он отвечает за ведение хозяйственных дел в Академии, — тихонько ответила она, посмеиваясь. — А заодно и за перевоспитание особо отличившихся обучающихся, невзирая на их происхождение, богатство родителей и личное обаяние. И так как Кит и Ларион с завидной регулярностью влипали в истории, то часто в расплату за грехи оказывались в полном распоряжении мара Родриха. А уж он не скупился на наказания и отправлял на самую грязную работу: чистить горы овощей, мыть посуду, драить полы, вещи таскать и тому подобное. И зорко следил, чтобы провинившиеся не использовали магию. Кит переносил такое наказание спокойно, по крайней мере, внешне, зато Ларион каждый раз возмущался до глубины души. Впрочем, это никак не помогало ему образумиться, и вскоре оба снова шли пакостить. Когда мы с Амелией поступили в Академию, эти хулиганы отучились уже три года, и список их дурных поступков уже стремился в бесконечность. Как любит шутить Кит, если карьера мага не задастся, он всегда может отправиться в поломойки, богатый опыт работы уже имеется.

— И что же такого они творили?

— Ну… Знаешь, как они встретили девушек-первогодок? Утром после первой же ночи в стенах Академии в наших комнатах появились глаза! Они смотрели на нас отовсюду: со стен, потолка, пола. Смотрели, моргали, подмигивали. Представь, какой это ужас! Я проснулась от душераздирающих воплей из соседней комнаты. В жизни не слышала столько женского визга. Я, конечно, сразу догадалась, что это миражи и глаза никому не принадлежат и ничего не видят, но выглядело это жутко. Я теперь склоняюсь к мысли, что это Ларион всё задумал, видимо, решил так поприветствовать подругу детства. Амелию, то есть. Лариона от исключения спасало его благородное происхождение. Выгнать отпрыска знатнейшего дома, это был бы скандал. А как Кит выпутывался, я даже не знаю. Наверное, его за талант и успехи в учёбе оставляли.